Белый с золотым

После битвы с Ледяными когтями, город сиял чистотой, а по брусчатке шагала бравая армия Стражей Га'Хуула. Ярко-синее море из солдат с белой пеной из командиров во главе каждой шеренги. У командиров форма белая с золотом. У командиров форма цвета королей. Тот парад давно растаял, как мираж, оставив в душе неприятный осадок. Это было чересчур напыщенно, чересчур фальшиво. Солдаты тем утром валились с ног, и их поднимали палками, били, чтобы они встали. Рубцы на спинах запомнились куда лучше, чем натянутые улыбки. Но Лайз не винил Правящих за это, людям был нужен этот парад. И потому он отдал приказ, стиснув зубы. Тогда, в самом конце, он подошёл к двойному трону и опустился на колени перед Королём и своей Королевой. Её мантия была белой с золотой подкладкой и слепила до рези в глазах. Она такова и по сей день. Лайз гордится тем, что парадная форма у него того же цвета, что и её мантия. Лайз гордится этим, ногами запихивая форму в чемодан, который потом отправится в самый дальний закоулок чулана. Потому что кое-чем ему гордиться нельзя. В его полу заброшенной хибаре всегда полумрак. Стены завешаны картами и заметками, вырезками из газет и списками покупок. А в самом тёмном углу висит портрет правящей четы, наполовину скрытый за какой-то грязной тряпкой. Потому что там нет лица Борона. Лайз никогда туда не смотрит. Потому что половина портрета изрезана саблей. Лайз сжимает зубы и в очередной раз переписывает хроники, стараясь не проткнуть бумагу пером. Он любит свою королеву. Лайз знает, что гордиться тут нечем и поплотнее кутается в старый свитер, выползая на ночную улицу. Сейчас она лежит в объятьях Борона. Лайз прячет руки в карманах грязных джинсов и шагает по брусчатке. Мыслей из головы не прогнать, и гордиться здесь нечем. Но его форма такого же цвета, как её мантия. И об этом он никогда не забудет.