Недозволенное

«Я не хочу привязываться к принцессе»

Йона красивая девушка. Многие смазливые сыновья высокопоставленных людей — таких, как генералы или же чиновники — всеми силами старались прикоснуться к ней как можно интимнее, даже не обращая внимания на столь юный возраст девушки. А она продолжала держаться. Краснела от негодования, сжимала по-детски маленькие ручки в кулаки, но всё же продолжала держаться. Глаза той, которую считали милой и не способной на поганые поступки принцессой, всегда горели, что было заметно далеко не всем. Будучи ещё принцессой, которую баловал отец, Йона не позволяла себе утонуть во всей этой роскоши, мозолившей глаза настолько, что невозможно было уже смотреть на всё это. Дорогие платья, украшения — всё это не туманило её разум, как другим девушкам в её положении. Всё было совсем наоборот. Она понимала, что она такой же человек, как и все обычные горожане, только вот по статусу выше. И ухажёры, порой такие надоедающие, не доставляли ей никакого удовольствия своими бесконечными неискренними комплиментами, от которых обычная девушка давно бы уже растаяла и боготворила подобного мужчину, у которого на уме лишь одно безобразие. Хак ещё в детстве признал её, как человека, способного на благие поступки. ...и уже давно признал её, как девушку сильную и по-настоящему независимую. Во дворце ей приходилось лишь скитаться по просторным коридорам и роскошным садам, то и дело лишь прокручивая одну и ту же шарманку о сильных чувствах к Су-Вону, что неимоверно раздражало её телохранителя, казалось, следовавшего по пятам. Йона слишком наивна и добра, но в то же время сильна и справедлива. Йона не позволяла никому подшучивать над собой, как имеющая гордость, настоящая леди, за что все открыто выражали своё почтение. И прощала за вечные подколы лишь своего телохранителя, внезапно ставшего для неё кем-то более важным, чем просто друг детства или же человек, способный отдать за неё собственную жизнь. Сон Хак, наблюдая за тем, как слепо Йона верит каждому слову своего кузена, не желает показать ей, насколько жестокой бывает реальность и как смертельно-больно она сдавливает наивных личностей, подобно такой принцессе, как она. Наоборот — яро желает доказать ей то, что всё в мире не настолько радужно и навсегда скрыть её ото всех возможных опасностей. Так делает и по сей день, тщательно уберегая собой от стрел, пущенных в их сторону отвратительно пошутившей над ними судьбой.

* * *

Бессонница для бывшего генерала — теперь неотъемлемая часть жизни. Как подобает телохранителю, которому поручили оберегать самое ценное, Хак практически не спит по ночам, сидя на земле, облокотившись спиной о твёрдую кору дерева и зажимая рукой любимое оружие. Даже изредка терзаемый желанием хорошо поспать, он всё же продолжал сидеть на месте и упорно бороться с сонливостью. Йона, уже давно попрощавшаяся с приевшимся титулом "принцессы", так и продолжает упорно пускать по двести стрел за ночь. Когда-то нежные девичьи ладони покрылись множеством ссадин, при касании к которым словно адским пламенем обжигает руки. И лишь тогда, когда сто девяносто девятая стрела рассекает воздух и попадает прямо в цель, девушка достаёт самую последнюю и с большим энтузиазмом натягивает тетиву до предела. Тогда, когда наконечник пронзает кору дерева, Йона с ярким блеском и стремлением во взгляде смотрит одобряюще на результат ночной тренировки. — Сто восемьдесят девять прямых попаданий и одиннадцать промахов, — мужской голос звучит насмешливо, но в то же время невольно успокаивающе. Хак никогда не упускает из виду её достижения и всегда делает вид, что не замечает её значительные неудачи, говоря о том, какая она старательная, успевая при этом, конечно же, промолвить что-то, что заставит бывшую принцессу дать хороший подзатыльник. — Принцесса Йона, вам пора бы спать ложиться, а то завтра опять будете плестись позади всех. А в итоге он получает не ответ — лишь видит протянутую руку девушки и горящий бодростью взгляд. — Хак, я очень хочу овладеть клинком, — пусть девичий голос и негромкий, но в нём заметно ощутимо желание поскорее стать куда более сильной. Громовой зверь пусть и слышал раньше о том, что таким образом она сама хочет его защищать, но всё равно смотрит на Йону, как на умалишённую, искренне не понимая её мотивов, так как рядом с ней он — тот, кто клялся защищать ценой собственной жизни. Он всё ещё не привык к тому, что она больше не та принцесса, что жила в, казалось, нескончаемой роскоши. Он всё ещё не привык к тому, что она сильная настолько, что рвётся спасать его, когда должно быть всё наоборот. Он всё ещё не привык ко всему этому. — У вас все руки в ссадинах, — Хак сперва берет одну её руку, а следом — вторую. Стараясь обходится как можно бережнее, мужчина аккуратно тянет Йону вниз, заставляя её невольно сесть на землю. Он действует спокойно, когда мысли в его голове устроили всепоглощающий ураган. — Почему вы всегда так рветесь в бой, когда у вас есть я? — он не берёт в расчёт драконов, хотя признавал тот факт, что их сила очень даже велика. Слишком раздражает то, что он теперь не единственный, кто поклялся защищать самое ценное, что у него осталось. — Я же говорила, — а Йона улыбается добродушно-солнечно, когда облокачивается о согнутое колено телохранителя. — Просто хочу защитить тебя. Ночь для обоих — то необычайно загадочное и прекрасное время, когда они способны говорить безо всяких шуточек, которые использовали лишь в присутствии друзей. Девушка, легко отпустившая своё прошлое, и Громовой зверь, который лишь при ней сбрасывает маску чёрствого и временами жестокого тигра, превращаясь чуть ли не в преданного цербера. Хак никогда не позволял себе слишком многого по отношению к непорочной принцессе, но больше всего терпеть не мог, когда очередная смазливая физиономия какого-то левого, невероятно раздражающего типа вертелась вокруг Йоны. Всегда разрывали на части абсолютно противоречивые чувства, которые одновременно твердили и держаться подальше от соблазна в виде этой необычной девушки, и твердили всегда быть близко. Непозволительно близко — держать за руку, крепко прижимать к себе, пусть даже и защищая от кого-то, тем самым пользуясь ситуацией. И этой ночью он всё так же будет держать свои чувства на самом коротком поводке. Именно так. ...именно так? Ранее успокоившиеся чувства стремительно пробуждаются, когда Хак держит руку девушки и разглядывает множество ссадин, которых отродясь не желал видеть на её коже. Мужская рука сама по себе приближает девичью ладонь к лицу бывшего генерала, а его губы — невольно и почти невесомо прикасаются к коже. А Йона завороженно наблюдает, уже замечая тот факт, что боевой настрой мигом улетучился, оставляя на своём месте лишь желание сидеть в объятиях Громового зверя и дальше. Даже всю ночь напролёт. Хак столько раз себе обещал, что ни в коем случае не пойдёт на поводу у собственных чувств, но всё-таки не выдерживает столь сильного напора и целует её так, словно думая, что эта ночь для них — последняя. Мечтая о том, чтобы не сближаться с Йоной, он становился ещё ближе к ней, ссылаясь на то, что это всего лишь его обязанность. Разум начал мутнеть уже тогда, когда она из девушки превратилась в настоящую женщину. Много миловидных девушек его окружало, вот только интерес был прикован лишь к одной — той, которую не забудешь, не сотрёшь из памяти, как бы ни хотелось. Той, которую хочется спрятать ото всех навсегда и одновременно показать всему миру, чтобы все искренне восхищались. А Йона его не отталкивает, сперва находясь в лёгком недоумении. Девичья ладонь, тыльную сторону которой только что нежно целовали, ложится на мужскую щеку, после чего оказывается накрытой большой и тёплой ладонью Громового зверя. Этой ночью Хак позволяет себе то, от чего сторонился всю жизнь...

...недозволенное, но от того ещё больше желанное.