Ваниль.

— Ты… Возможно, могло было показаться что это вопрос, но это было утверждение, абсолютно точно это было утверждение. Питер ответил сразу же, но для него этот миг между вопросом-утверждением и ответом показался вечностью. Он помнил все, что делал с Лидией. Плохие, ужасные вещи. Сначала он не жалел, что выбрал ее. Она казалась ему не больше, чем избалованной девчонкой. Но чем больше он ее узнавал, тем хуже ему становилась оттого, что он так поступает с ней. Ее мерзкая натура — просто маска, за которой скрывается прекрасная девушка, очень, безумно умная девушка, которая пытается притворяться глупышкой. Питер искренне не понимал, почему она скрывает ее гениальность. Если бы был таким в ее возрасте, он бы ни за что не скрывал это. Скорее наоборот, он бы выпячивал свой безграничный ум напоказ и следил за реакцией собеседника. Стоит сказать хоть одно умное слово — и ты всех затмил. Но Лидия не стремилась всех затмить. По крайней мере, точно не умом. Красотой и чувством стиля, возможно. Лидия была особенной. Она не умерла от укуса, но и не обратилась. Это уже делало ее особенной, ведь Питер никогда такого не видел. Иммунитет или что-то еще, ему было наплевать. Но он видел, что у нее есть способности. Не оборотня, нет. И, если честно, он не знал, кого. Но это были поистине прекрасные способности. Он бы хотел помочь Лидии развивать их, если бы сам знал, как. Лидия смотрела на него в упор. В ее глазах читалось удивление, страх и злость. Питер не сомневался, что ей до сих пор снятся кошмары по ночам, как тогда. И ему было стыдно. Да, действительно стыдно. Но воскресить его могла только Лидия. Она была особенной, она была избранной. Лидия смотрела на Питера и не могла понять, что он чувствует. Видимо, он очень хорошо научился скрывать любые свои эмоции от людей. Его взгляд не был пустым или бесчувственным, в нем виднелась эмоция, но Лидия не могла понять, какая. Наверное, поэтому он всегда казался ей таким загадочным. Она знала о нем только то, что сама видела: самонадеянный, подлый, может сделать все, что угодно, чтобы только добиться того, что ему нужно. Она и сама отчасти такая. Но она никогда не сделала бы того, что сделал с ней Питер. Как он мучил ее, сводил сума, заставлял бояться каждого шороха. Но это ведь не самое главное. Сначала он предстал перед ней в образе парня 17-18 лет, которому, казалось бы, она понравилась. Он показался ей очень интересным, загадочным. Что-то в нем было такое, что манило, притягивало Лидию, как магнит. Она пошла за ним… В тот дом. Она поцеловала его. И, ох, какой это был поцелуй. Он был нежный, но в то же время страстный, как будто они хотели насладиться друг дружкой в последний раз. В прочем, это и был последний раз. После того, как она отстранилась от него, дом сразу изменился, он превратился из роскошного особняка в сгоревшие обломки, а Питер… Весь в ожогах, на нем не было ни одного живого места. Лидия увидела перед собой того, из-за кого она долгое время пролежала в больнице, того, что являлся ей в кошмарах, и не только в кошмарах. Это послужило еще одному кошмару. Но Лидию интересовало еще и то, почему она пошла за ним. Это был совершенно незнакомый ей парень, она даже имени его не знала, который к тому же был жутковатым и странным. Был это гипноз или ее чувства? «Это должен был быть гипноз,» — твердила Лидия себе. Она надеялась на это, ведь тогда она любила Джексона, она не могла предать его, хотя он предал ее и относился к ней, как к ничтожеству. Но что, если это был не гипноз? Она очень хотела спросить это у Питера, но не могла, ведь ей надо было сохранять чувство собственного достоинства, особенно после всего того, через что она прошла из-за него. - Я… — наконец-то Питер удостоил ответом Лидию. Возможно, Лидия не могла прочесть всего в его взгляде, но все сразу стало понятно, когда он произнес всего одно слово. Да, в прочем, кажется его начали выдавать даже глаза. Это было чувство… сожаления? Да, это точно было оно. Лидия была немного поражена этим. Да что там, не немного, а много впечатлена. Лидия даже пожалела, что так зло прошептала то слово, как бы осуждая его. Хотя он заслуживает этого. Более того, он заслуживает все те мучения, через которые он заставил пройти Лидию, заслуживает вечную усталость и головную боль, заслуживает ночные кошмары. Хотя Лидия насчет этого не могла знать, возможно, у него есть ночные кошмары. Как горит его дом, как Кейт потешается над этим зрелищем. Как собственный племянник убивает его и наслаждается этим, ведь он стал альфой. Как вся его семья погибает в огне, а он смотрит на это и ничего не может поделать. Возможно, ему снятся все те годы, которые он провел в больнице, полностью парализованный, но тем не менее в сознание. Лидия не могла представить, какого это, когда твою голову заполняют мысли, куча мыслей, очень плохих мыслей, но они так и остаются у тебя в голове, потому что ты не можешь с кем-нибудь поделиться этим или просто записать это куда-то. Она даже начала немного понимать Питера, почему он был таким злым и так цеплялся за тот факт, что он — альфа. После всех тех лет абсолютного ничего это кажется логичным. Поэтому следующее слово Лидия постаралась произнести мягче, но не настолько, чтобы Питер подумал, что она все понимает и совершенно не зла на него. — Ты. Это уже было намного больше похоже на утверждение, чем в первый раз. Питер увидел, что из взгляда Лидии пропали удивление и страх, но злость все так же оставалась. Питер понимал ее, прекрасно понимал. Она еще даже как-то мягко отреагировала на него. Прибавилось еще одно чувство. Осуждение. «Наверное, она мечтает, чтобы я все еще оставался мертвым, а у нее все еще все было в порядке с нервами,» — подумал Питер. — Я, — ответил Питер и отвел глаза. Кажется, он действительно чувствовал себя виноватым, а это ему не нравилось. Ему вообще не нравилось, когда он что-то чувствовал. Но рядом с этой девушкой это просто невозможно — ничего не чувствовать. Поэтому он постарался ответить на этот вопрос жестко, но совсем жестко у него не получилось, ведь он, придурок эдакий, отвел глаза. Зависла довольно неловкая, очень неловкая, до боли неловкая пауза в несколько секунд. Но эти несколько секунд казались вечностью. Питер никогда не любил неловкие паузы. Да их в принципе никто не может любить. Поэтому Питер, дабы смягчить обстановку позвал Дерека и сказал Лидии проходить. Он наблюдал, как она проходит внутрь, окидывая его еще одним оценивающе-осуждаемым взглядом. От нее веяло чем-то сладким. Скорее всего ванилью. Питеру очень нравится запах ванили.