Революция

      Последние несколько лет его мучили еженощные боли в области сердца. Приступами минут на пять-семь с искрами из глаз и чудовищной болью в области груди в интервале с двенадцати до часу ночи. Хорошо, что в это время студенты сидели в своих башнях и ему не нужно было следить за ними. Потому что проклятие, которое он словил на одном из рейдов Пожирателей Смерти, медленно, но верно подтачивало его ресурсы и жизненные силы. Он скоро умрет, а даты, чтобы успеть подготовиться к этому он не ведает.       А он ведь хотел спокойной жизни и возможности проводить эксперименты в своей лаборатории, но кто сказал, что всё обязательно должно быть так, как хочет он? Есть обстоятельства и хочешь — не хочешь, а им приходится подчиняться. Что бы ты не делал, насколько быстро ты не бегал, всё равно существует вероятность непредвиденных обстоятельств.       Так бывает всякий раз, когда ты перестаёшь верить. Когда масло уже не кажется тебе столь мягким и пластичным. Когда оно просто начинает плавиться и капать с ложки. Ну, подумаешь, ты раздражён. Подумаешь, последняя надежда на спокойную жизнь канула в лету. Ведь… Что такое страдание? Это критическая оценка происходящему. А если принять желаемое за действительное, то жить можно в любой ситуации и всё только потому, что твоё отношение к происходящему постоянно положительное. Вот только… Как бы этого добиться?       Вечером в среду около половины первого он схватился за сердце. Такого у него ещё не было никогда: хотелось кричать во всю глотку и лезть не то, чтобы на стенку, а уже на гору от несносной боли. Пять минут, всего лишь пять минут, которые нужно переждать. Но как же больно. Убийственно больно. Перед глазами всё начинает расплываться — семь минут. Дыхание перехватывает, дышать становится невозможно, каждое движение вызывает нестерпимую боль — десять минут. В глазах потемнело, а мысли поплыли, он уже не осознает своих действий — пятнадцать минут. Конвульсии в эти десять секунд набирают бешенные обороты, его трясёт, он хрипит и крепко держится за грудь, царапая кожу до крови — семнадцать минут. Его действия плавно замедляются и в конце-концов затихают, дыхания нет и сердце делает ещё два последних стука и останавливается — двадцать минут. Двадцать минут мучений и всё… кончено. Больше нет правой руки Тёмного Лорда, Пожирателя Смерти, помощника Ордена Феникса и человека, преданного Альбусу Дамблдору до конца своей жизни. Как же четко слова отражают суть происходящего.       И как же жаль, что больше нет человека, который смог бы вытащить Гарри Поттера из очередной неприятности. Гермиона — это безусловно нужный элемент, но разве у неё есть достаточное количество знаний и возможностей, чтобы в одиночку тащить на себе эту ходячую неприятность?       И как жаль, что завтра этой неприятности суждено случиться.

***

       — Мистер Поттер, будьте любезны ответить на мой вопрос: зачем вы собрали столько людей? Мистер Лонгботом, мисс Лавгуд, молодая мисс и мистеры Уизли… — она обвела людей рукой, — Что вы хотите сделать, мистер Поттер? Я, конечно, могу закрыть глаза на ваше тесное общение с мисс Грейнджер и мистером Уизли, но сами понимаете, что группа подростков, сплоченных каким-либо делом, о котором не знает Министерство — не есть хорошо.        — Профессор Амбридж, мы ничего такого не замышляли, — прокашлявшись, ответил Гарри Поттер, сидя на стуле, как приклеенный.       Она лишь хмыкнула в ответ, выражая своё недоверие к его словам. И в общем-то она отчасти была правда в своих догадках.        — Обливиэйт, — прошептала Гермиона, направив палочку на министерскую жабу.

***

       — Рон, быстрее, — поторопил своего друга Гарри.       У него самого сейчас было такое состояние, когда ещё чуть-чуть и он потеряет здравое мышление из-за эмоций. Ещё чуть-чуть и он будет готов убить их всех, захлебываясь в собственной ярости. Вот что им руководило — ярость. А она порождала бесстрашие и готовность отдать свою жизнь за жизнь близкого и родного человека — Сириуса Блэка — его крёстного. Веселого и безбашенного Бродягу, в зрачках которого иногда проскальзывала вселенская печаль.       Они вбежали в темное помещение со стеллажами, на которых были шары с предсказаниями и остановились, чтобы скоординировать действия друг друга. Гарри Поттер как всегда взял дело руководства на себя.        — Расходимся на четыре команды. Полумна и Невилл, близнецы, Гермиона с Роном и я с Джинни.       Гермиона уж было хотела возмутиться, что ему нужна защита куда более сильная, чем Джинни, и что может сгодиться на эту роль она, но её перебили.        — Как тихо, — прошептала Полумна. Кроме их шёпота и вправду ничего не было слышно. И никого. Такое чувство, будто они здесь одни. Или так на самом деле?        — Расходимся, — прошептал золотой мальчик и потянул за собой Джинни.

***

      «Нас окружили, это была ловушка!»: пронеслось в мыслях у Гарри, пока он убегал от преследовавших его двух Пожирателей в серебряных масках и изредка, когда позволяла возможность оборачивался назад и, что говорится, на удачу, стрелял заклинанием. Жаль только, что это было напрасно, так как они либо пролетали мимо, либо преследователи успевали увернуться.       В попытке запутать Пожирателей, они с Джинни разделились. Теперь Гарри бежал один, преследуемый двумя людьми. Они не целились в него, таков был приказ Тёмного Лорда, но загнать несносного мальчишку в ловушку было их прямой обязанностью. Ещё два поворота и они уткнутся в тупик при любых вариантах. И Гарри это понял, когда увидел стену. Жаль, это было слишком поздно, чтобы успеть что-то предпринять. Чтобы успеть спасти своего крёстного. Чтобы не дать попасть беду своим друзьям. Один из Пожирателей стремительным шагом подошёл к подростку и быстро вытянув руку вперед коснулся его плеча, трансгрессивовав его и себя. Другой Пожиратель отправился за ними следом, отдав сигнал через метку своим собратьям.       Опять темнота. И страх, прикасающийся к тебе рукой из масла — холодной и скользящей. Проводящей линию от середины лопаток и до копчика. Оставляющий капли и тонкую плёнку на спине. И шипящий голос в тишине:       — Ос-ставьте его, с-сами с-свободны. Ос-стальные пус-сть раз-сберутс-ся с-с подрос-стками, — двое поклонились и вышли, а Тёмный Лорд продолжил речь, — Гарри Поттер, я долго ж-шдал этого момента. Прис-ступим! — он взмахнул палочкой и начал невербально накладывать на подростка заклинания. Все тёмные заклинания — невербальные. А родовые — уж тем более.       Гарри Поттер кричал и корчился от нестерпимой боли. Вытеснение сознания не проходит бесследно, а уж если маг не менталист и вообще далек от этого, то процедура становится в разы болезненнее, хотя бы просто потому, что нет возможности сопротивляться, не нанося урон себе.       — И теперь все поплатятся за неверие в моё могущество, — это были последние слова лорда Волад-де-Морта в его старом теле, сопровождающиеся злобными шипящими смешками.

***

Послесловие от автора

      Подумать только, что же могло случиться с таким хорошим мальчиком, как Гарри Поттер. Такое чувство, будто его подменили. Знаете, «хоп-ла-ла-хэй» и исчез тот, кто был национальным героем. Тот, кто вселял в души волшебников магической Британии веру в то, что всё будет хорошо. В то, что добро восторжествует над злом. А по факту получилось то, о чем тревожился каждую ночь волшебник начиная с 1995 года — Волдеморт захватил власть. Причём самым неординарным способом. Он вытеснил сознание Гарри Поттера из его тела и занял это место своим.       Тело Гарри поттера с сознанием Тома Реддла, которое беспрепядственно проникает в Хогвартс, приводит своих слуг и захватывает власть во всём замке под видом Гарри Поттера, которого считают просто под империусом. Тело Гарри Поттера с сознанием Тома Реддла, которое захватывает власть сначала в Министерстве, а потом и во всей Магической Британии. Тело Гарри Поттера, в которое больше не вернуть сознание и душу доброго и отважного Гарри Поттера — настоящего героя.