Экзамен

Во время одного из концертов Житняков напрочь забыл слова песни. Причём, то ли по растерянности, то ли еще по какой-то причине, даже не вытянул руку с микрофоном в сторону зрительного зала – мол, так и задумано, а вы сами спойте. Заметили эту оплошность все участники группы, кроме Макса, который, как обычно, был в эйфории от своих барабанов. На сцене он творил, прекрасно зная свое дело и потому иногда пропускал мимо ушей то, что там происходило с вокалом. Миша через несколько секунд благополучно продолжил петь. Холстинин ободряюще ему улыбнулся, Прист вообще сделал вид, что ничего не случилось, лишь Виталий недовольно поморщился. В гримёрке после выступления все спешно переодевались, собирали вещи – было не до разговоров. Концерт начался с опозданием, опять долго провозились со звуком, и сейчас вот-вот должен был подойти автобус. Уже в гостинице Дубинин поинтересовался: - Ну что, отметим за ужином? Тур к концу подходит, можно себе позволить. Правда, кое-кто раньше времени расслабился. – кивок в сторону вокалиста. Тот, к счастью, был занят тем, что упорно искал что-то в своих карманах и последних слов басиста не расслышал. Все, за исключением Миши, согласились. Житнякову недавно кто-то прозрачно намекнул, что ему не мешало бы подкорректировать фигуру, поэтому последнее время он ужинал кефиром. Остальные заказали пиццу, салатики и вскоре уже собрались в одном из номеров. - Володь, ты как насчет выпить? – поинтересовался Дуб, откупоривая бутылку. - А почему бы и нет? Или ты меня раз и навсегда вычеркнул из списка пьющих? - Ну что ты, как можно? – Виталий обнажил зубы в белоснежной улыбке и погладил Петровича по плечу. - Ты давай, не задерживай тару. Время позднее, а с утра выезжать надо. Выспаться не успеем. – Попов протянул Дубинину стакан. Тот не заставил себя упрашивать и быстро разлил содержимое бутылки по посудинам. После третьего захода потянуло на разговоры. И в этот самый момент Виталий «вдруг» вспомнил о сегодняшнем Мишином промахе. - Да забудь ты уже. С кем не бывает? – добродушно отозвался на возмущенную тираду Холст. - А что там произошло-то? – поинтересовался драммер. Дуб объяснил. Удалов посоветовал выкинуть сие происшествие из головы. Остальные поддержали Макса. - В конце концов, Валерку вспомни, – Владимир отложил в сторону вилку. – Уж он-то в таких делах вообще профессионалом был. - Но выкручиваться умел мастерски, согласись! – Дубинин несильно ударил ладонью по столу. – Нет, вы как хотите, а мне хорошая идея в голову пришла. - Какая? – почти хором спросили все. - Устрою Житнякову экзамен. Пусть споет, ну или хотя бы так, в виде стихов, прочитает весь наш репертуар. Володя, и не надо сейчас такую кислую мину скорчивать, или как там правильно говорится? Мне сейчас наплевать, что ты думаешь по этому поводу. Я не тиран, не зверюга. Но можно сказать, что ведь это я привел Житнякова в группу. Значит, мне за него и отвечать. - И именно ты решил сделать из него идеального вокалиста. - Во всяком случае, буду к этому стремиться. И отговаривать меня даже не пытайтесь, не выйдет. - Можно подумать, за столько лет мы этого не поняли, - Удалов хлопнул себя по коленке. – Когда экзаменовать будешь? - Да прямо сейчас. - А не поздновато ли? Может, Мишка спит уже? Давай перенесем на завтра. - Завтра я передумаю. А он должен все слова наизусть знать, хоть среди ночи разбуди. Этим я сейчас и займусь, кстати. Только выпью на дорожку. Виталий, тряхнув волосами, поднялся, вылил в себя оставшуюся треть содержимого стакана, подцепил кусок пиццы и вышел из номера. - Ну что ж, удачи, – тихо пожелал вслед Холст. - Вот и посидели… - разочарованно протянул Сергей. – Может, надо было остановить Виталю? - Бесполезно. А я бы поприсутствовал там в качестве, так сказать, независимого наблюдателя. – Максим ухмыльнулся. - Остынь. Сами разберутся. Давайте лучше со стола уберем и отдыхать отправимся, - внес разумное предложение Владимир. Миша, даже не раздевшись, лежал на кровати с ноутбуком. Услышав негромкий, но настойчивый стук в дверь, встал и пошел открывать. - О, ты еще не спишь! – радостно воскликнул Дубинин. - Нет. Представляете, уже фотографии с сегодняшнего концерта выложили. Вот, смотрю. Хотите со мной глянуть? Проходите, присаживайтесь. – Миша, закрыв дверь, вернулся на свое место. - Спасибо, этим мы позже займемся. А я, собственно, по поводу этого самого концерта и пришел. По твою душу. – Виталий растянул губы в улыбке, уселся на краешке кровати. – Помнишь, что ты там сегодня накосячил? - Вы про то, что я слова забыл? Дубинин кивнул, продолжая улыбаться. - Помню, конечно. Но это же с любым может случиться. Вот даже Валерия Александровича возьмите… - Что вы мне все в пример Кипелова приводите?! Давай оставим нашего бывшего вокалиста в покое! - Попробовал бы я про Беркута заикнуться, - пробурчал Миша. - Я б тебя вообще загрыз. Шучу. Речь сейчас о тебе идет. Ты пойми, группе тридцать лет. Мы должны звучать безупречно! Зря, что ли, столько времени трудились. И так «доброжелатели» пишут, что «Ария» уже не та. Каждая нота, каждая буква в слове должны быть безукоризненны. Нет, мы, конечно, можем позволить себе импровизировать, но вот так просто взять и забыть слова песни и не попытаться выйти из ситуации – грубейшая ошибка! В общем, Миша, сейчас я тебя буду экзаменовать. А что ты приуныл-то так сразу? Это не больно, не страшно. Миш, поверь, я же не только за группу переживаю, я и за тебя волнуюсь не меньше. У тебя все отлично получается, ты молодец, но… Житняков видел, что Виталия даже сидя покачивает, а от ароматов, исходящих от басиста, хотелось зажать нос, но речь свою он произнес без запинки, не споткнувшись ни на одном слове. Видимо, действительно наболело. - Что нужно делать? – вокалист попытался встать, но Дубинин жестом остановил его. - Ничего особенного. Просто ты сейчас исполнишь мне весь репертуар «Арии». Пой хоть всю ночь или декламируй. Как тебе удобнее будет. А я послушаю. И постарайся нигде не ошибиться. Вот и все. - А Вы еще в состоянии что-то воспринимать? – вырвалось у Житнякова. - Миша, – вкрадчиво пропел Дуб. – А вот мне сейчас показалось, или это действительно была попытка критики в мой адрес? Вокалист, пряча улыбку, виновато потупил глазки: - Я хотел сказать, что Вам не помешало бы отдохнуть немного. Виталий удовлетворенно хмыкнул: - Забота, значит. Ну, позаботиться о себе я и сам пока могу. А ты время не тяни, начинай. Нет, погоди, сидеть неудобно. Я лучше с тобой рядышком прилягу. - А с чего начинать? - Да с чего хочешь. Выбор за тобой. - Тогда я с нового альбома, ладно? – Миша приготовился. -Да пожалуйста. Только волосы свои убери у меня изо рта. Или подальше отодвинься. - Кровать-то узкая. А волосы вы сами меня отрастить заставили. Я не виноват, что теперь они Вам мешают. - Ладно, не отвлекайся. Миша тихонько запел. Он и в самом деле настроился петь всю ночь, настолько тронули его слова Виталия, но уже на четвертой песне тот задремал, а на пятой заснул окончательно. Житняков подождал немного – вдруг проснется? Но нет. Дубинин сладко похрапывал. Тогда вокалист попытался растолкать его, чтоб проводить в номер, который они делили с Холстом. Не тут-то было. Виталий и во сне не разучился материться. Послав Житнякова подальше, он захрапел с удвоенной силой. Миша осторожно перелез через спящего басиста и тихо вышел в коридор. Холстинин просматривал новости ВКонтакте, когда дверь отворилась, но вместо ожидаемого Дубинина в проеме возник Житняков. - Владимир Петрович, извините, что потревожил. - Что случилось? - Да ничего. Просто Виталий… Алексеевич в моей кровати заснул. Мне одному его не вытащить, и он не просыпается. А сидя спать мне как-то не хочется. - Недолго продержался наш экзаменатор. Так ты хочешь, чтоб я помог тебе его сюда перенести? - Нет. Не знаю… У Вас же спина. - У всех спина. – Холстинин прищурился, лукаво взглянув на Житняков. – Так что ты предлагаешь? - Я не знаю. Может, Сергея попросить? - Давай вообще всех разбудим. Нет, Миша. Лучше ты здесь, на постели Виталия Алексеевича поспи, а он у тебя в номере. Разницы-то никакой. - Вы правы. Спасибо. Я сейчас у себя только дверь закрою, - вокалист метнулся было обратно, но Холст остановил его. - Не нужно. Все равно на этаже никого постороннего нет, а Виталий ночью проснуться может, не поймет еще ничего спросонья. Шум поднимет. Миша лег на дубининскую кровать и вскоре заснул. А посреди ночи, как и предполагал Холстинин, в номер ввалился еще не до конца протрезвевший Дуб. Гитарист все так же лежал с ноутбуком. - Проснулся, солнышко? – Холст повернул голову в сторону двери, а в глазах его заплясали веселые искорки. - А где?.. – Дубинин обвел взглядом комнату. – А что он здесь делает?! - То же самое, что и ты у него. Спит, как видишь. - А ты чем занят? - Тебя жду. – Владимир улыбнулся. – Ну что, экзамен Миша выдержал? - Скорее, это я его провалил. Не удержался, глаза сами закрылись. Сейчас я Житнякова разбужу, пускай к себе идёт. – Виталий двинулся в сторону постели, на которой, раскинувшись, посапывал Миша. - Не стоит, Виталь, пусть отдыхает. Ты же сам эту кашу заварил, оставь парня в покое. - Интересно, а мне куда? Обратно идти? - Как пожелаешь. Если хочешь – можем и на моей кровати вдвоем уместиться. Только у Миши в номере дверь запри на всякий случай. - Я сейчас. Через минуту Виталий вернулся, не говоря ни слова, забрался к Холсту под тёплый бочок и почти сразу вырубился. Петрович отложил ноутбук, выключил лампу на стене и обхватив басиста за талию, чтоб тот ненароком не свалился во сне с кровати, тоже заснул.