Как в шахматах

Всю дорогу домой из супермаркета я нервно оглядывалась назад: за мной упрямо следовал какой-то пожилой мужчина. Первое, что приходило на ум при взгляде на него, - джентльмен. Серые пальто и шляпа, темные брюки и такого же цвета лакированные туфли. Он шел не торопясь, время от времени смотря по сторонам и замедляясь, но все равно не отставал. Мой шаг стал шире, но больше ничего не изменилось. Мужчина, словно привязанный, повторял мой путь. Так мы и шли вместе по тротуару. И хоть кому-нибудь он показался бы подозрительным — но нет, ничего подобного. Подумав раз, второй, третий, я решила, что от его упорства просто так не избавиться, и, развернувшись на пятках, застыла, как вкопанная, дожидаясь, пока незнакомец подберется поближе. Он же, совершенно не изменившись в лице, через каких-то полминуты остановился передо мной. - Что Вам нужно? Почему Вы ходите за мной? - поинтересовалась я, невольно принимая стойку, из которой было бы легче всего дать деру, как заяц, повстречавший в лесу лисицу или волка, а то и двоих сразу. - Вы, вероятно, ухаживаете за кем-то, кому нездоровится? - любопытно воззрился на меня пожилой мужчина. - С чего вдруг? - неприветливо отозвалась я, не желая разговаривать на эту тему с первым встречным. - Определенный набор продуктов, лекарства, грелка... Чай, - пожал плечами джентльмен. - Лечите кого-то. - Быть может, я просто люблю готовить и потом уплетать плоды своего труда в одиночестве, запивая все это чаем? Кленовый сироп слишком дорогой, заменяю сиропом от кашля. Пилюли - моя страсть. А грелка для того, чтобы не задубеть из-за пониженной температуры тела, - я, пожав плечами в ответ, вывалила несколько перыхю попавшихся отговорок. Банальная вредность не давала мне признать правоту чужого человека. - Не думаю. Не слишком на это похоже, - мягко улыбнулся собеседник. А кругом — ни души. В теплый солнечный день всех с улицы будто несуществующим ветром сдуло. А двери, конечно, захлопнулись от сквозняка, и никто даже выбраться наружу не может. Закон подлости. - Кто Вы такой и откуда вообще что-то обо мне знаете? - сжав в кулаке ручки пакета и слегка расслабив ноги, осведомилась я. Нервозность потихоньку отступала. Если бы мне хотели причинить вред, никто не стал бы особо затягивать с этим на безлюдной улице. - Не переживайте, я просто был в том же магазине, что и Вы, и слышал Ваш телефонный разговор. Кстати, - его рука потянулась к карману пальто и вытащила оттуда шоколадный батончик, - будете? Я, отказываясь, в недоумении затрясла головой из стороны в сторону. - Угощайтесь, - улыбнулся незнакомец, протянув руку со сладостью вперед. Возле его глаз четко проступили лучики-морщинки, а серые глаза слегка заискрились жидким серебром. - Спасибо, - уже скорее удивленно, чем испуганно, поблагодарила я. - На здоровье, - приветливо проговорил мужчина. - Вам нужно гораздо больше внимания уделять себе. Я провожу Вас до дома, вы не против? Последний еще не выбитый из меня рассудок кричал: нет! Конечно же нет! Чуть ли не в квартиру к себе привести пусть и обаятельного, но от этого не менее подозрительного человека — таких глупостей мы совершать не будем. Но ноги, словно назвав рассудку координаты, где он может оставаться хоть всю мою дальнейшую жизнь, послушно избрали направление, а язык, то ли подыгрывая им, то ли просто не соображая, что происходит, пересох и упокоился во рту, не высказывая своей позиции насчет сложившейся ситуации. - Вот и славно. Незнакомец, сделав несколько шагов, догнал меня и продолжил беседу. - Как вас зовут, милая леди? - Вероника, - ответила я. Фамилию он не потребовал, что тоже успокаивало. - А меня Максим. Очень приятно, - Максим протянул мне руку. Я с легкой опаской пожала ее. Ладонь оказалась сухой, крепкой и теплой. Мужчина на вид был в два, а то и в два с половиной (что вероятнее) раза старше меня, поэтому некоторое панибратство смотрелось довольно неуместно, но его, судя по всему, это не смущало. - Я заметил, что Вы, Вероника, очень торопились сделать покупки, хотя, если бы спешили меньше, вернулись бы позже от силы минут на пять. Вы, кажется, очень цените время. Это похвально. Весьма и весьма. Мне осталось только неопределенно хмыкнуть. Согласиться я не могла, потому как просто не понимала, с чем, но вот моя спешка — факт неоспоримый. Та еще уловка. - Я просто хотела больше времени провести дома, отдохнуть. - А ведь Вы, по-моему, очень добрая и порядочная девушка. Почему же врете? - повернулся ко мне Максим. - Я... - его фраза застала меня врасплох. Он что, действительно думает, что я ни с того ни с сего примусь рассказывать ему, как, что и зачем я делаю? Или даже поделюсь парочкой секретов и поболтаю о наболевшем, как со старым другом? Но вместо объяснений я просто опускаю взгляд на мощеный тротуар. - Не подумайте ничего скверного, это не обвинение. Вы не пытались выставить себя в лучшем свете или разнообразить свою жизнь чем-то выдуманным. И этой фразой он совершенно меня путает. Не осуждает за вранье, зная, что в его основе лежат не корыстные помыслы, но хочет до конца выяснить, почему я солгала. - Простите, - с легким поклоном извиняется Максим. Он словно не здешний: на редкость прямолинеен, вежлив, манеры безупречны. И, конечно, загадочен. Если по мне сразу можно понять, что я обычная простушка, то в случае с ним, наверное, никакой дедуктивный метод не поможет понять, что он за человек такой и человек ли вообще. На миг представляю его с большими, сплошь состоящими из зрачков серебристыми глазами и понимаю, что отвлеклась. - Знаете, у меня два хобби. Первое — узнавать людей. Меня всегда восхищают новые люди. Они очень интересны. Кто-то с таким же вожделением читает книги, а я читаю людей. Медленно, по капле, наслаждаясь, как истинный книголюб новой книгой, либо взахлеб, как измученный жаждой странник. Глаза, которые мое больное воображение только что увеличило в размере, снова заискрились. Максим был увлечен. Он рассказывал о себе с той страстью, которой мне никогда не хватало в подобных ситуациях. Он перешел границу себя и теперь описывал что-то большее, ценное для него. - А второе хобби... Пожалуй, я предложу Вам угадать, - умолкая, улыбнулся мужчина. - Крестиком вышиваете? Нет, бисером! Может, макраме? Букеты из конфет собираете... Нет, я знаю, вы по ночам штукатурите, когда никто не видит, верно? Мое неожиданное оживление веселит его. Дело в том, что я и не пыталась по-настоящему угадать, чем он там занимается в свободное время. Ни разу за всю жизнь, сколько ни пробовала, у меня это не получалось, так что лишний раз напрягаться было ни к чему. - Нет, мое второе увлечение — время, - объяснил он и таинственно умолк. Затем засунул руку в карман, из которого ко мне перекочевал гостинец, и выудил оттуда часы на цепочке (к сожалению, я даже платину от серебра не отличаю, так что не скажу, из чего они). Откинув крышку, он поймал солнечный луч циферблатом и тут же убрал вещицу обратно в карман. - Его невозможно остановить, и в этом, знаете, огромный плюс. Представьте, какая началась бы неразбериха, если бы время позволяло делать с собой все, что заблагорассудится! Но вот потихоньку управлять временем можно. Все как в шахматах: двигай фигуры, куда хочешь, но сначала создай для этого обстоятельства. Я до сих пор люблю сказки, в том числе о власти над временем, но ведь все это только сказки. Вот что он имел в виду, когда говорил, что люди — его хобби. Ходи по улицам, ищи дурочек вроде меня с ушами, отвисшими до пола от количества навешенной на них лапши, и добавляй свою порцию. Не совсем в моем, конечно, вкусе, но развлечение — несомненно. Будь у меня больше времени и наглости, я, вполне возможно, сама бы таким занялась. - Вижу, Вы, Вероника, считаете, что я просто рассказываю Вам отборную ерунду, не правда ли? - Все, что вы рассказываете, очень интересно, но такого, к сожалению, не может быть. Извините. Мы пришли. Спасибо, что проводили. - Всегда пожалуйста. Вы не первая, кто так думает. Удачи Вам. Всего доброго. Просто запомните: как в шахматах. До свидания. Он уже завернул за угол, когда я почувствовала, что что-то относительно тяжелое оттягивает карман моей куртки. И этим чем-то оказались часы таинственного незнакомца. Вслед за ним я забежала за угол, но на длинной аллее не было никого. Раствориться в воздухе он не мог физически. Провалиться под землю тоже: ни люков, ни какой-то подходящей дыры. Я была готова даже допустить, что он отрастил крылья и преспокойно улетел, если бы в небе не было так же пусто. «Как в шахматах», - мягко прошуршал в моей голове сухой и чуть хриплый голос.