Я должна сказать «люблю» одному извращенцу

Мы дружим уже очень давно. Мы живем друг от друга недалеко. Мы одноклассники. Мы называем друг друга «мужем» и «женой». У нас общие интересы. Мы везде и всегда вместе. Я — вспыльчивая дура, он — меланхолик-извращенец. Мы друг друга понимаем… НО в один момент этот идиот в меня влюбился, и с этого начался полный пиздец… В один момент, когда мы сидели у него дома, он просто сказал: — Я люблю тебя. — Он посмотрел на меня, как обычно, своим безэмоциональным взглядом. Я лишь подала смешок и ничего больше не сказала. Тогда я не приняла его слова всерьез. А зря. С того момента он начал абсолютно везде и практически всегда называть меня «женой». Даже перед своими родственниками! Теперь его старший брат вспоминает меня только после слова «жена»… Я давно уже смирилась, но все равно не переставала орать на своего «мужа» за это. А он лишь просто пытался успокоить меня и давил довольную лыбу. Чуть позже он начал говорить мне в школе, на улице, дома, везде: — Ну, скажи, что любишь меня. Я знаю, что ты меня любишь. Я не отстану от тебя. Я буду преследовать тебя, пока ты не скажешь это. — И так каждый Божий день. Я заебалась в последние моменты выслушивать это. Эти слова меня бесили, но я просто краснела, делала недовольную гримасу и отворачивалась от него. Хоть убей, но я ни за что не скажу эти три слова. Так получилось, что я не умею выражать такое чувство, как любовь. Я не понимала это чувство. Смотря на парочек, я лишь качала головой и цокала языком. А этой глупой любви просто не существует. Есть просто привязанность, но не любовь. А слово «люблю» я практически не произношу так же, как и слова «спасибо», «извини». Я редко произношу эти слова даже родителям. Они не удивлены, так как росла я не в очень приятной компании. Никто ничему меня не учил. Готовить я не умею, не умею модно одеваться, но я жуткий фетишист на очки. Я обожала его очки, да и у меня была дома большая коллекция разнообразных очков. Что-то я с этими очками слишком заболталась… Ладно, не суть. Я даже и не знаю, что привлекло его во мне. Он привлекательный: русые волосы, милые очки с черной оправой, любит деловые черные костюмы. Еще он замечательно умеет готовить. Пусть и извращенец, но он интеллигент, отчасти. Он первый, кто сказал мне, что мои карие глаза очень красивые. Он обожает мои короткие пушистые волосы, которые я недавно покрасила в красный цвет. Тогда он был очень удивлен, но я смеялась с его реакции. Еще он любил гладить меня по голове… почти всегда и везде. Меня это бесило в первое время, но вскоре я привыкла. Ещё он ревновал меня к каждому столбу. Находясь в компании друзей и знакомых, он издалека наблюдал за мной, но близко не подходил. А когда мы оставались наедине, то он говорил, что я ему изменяю со всеми. Меня это смешило. К нему сначала в школе подходили другие девчонки, но вскоре они перестали крутиться вокруг него — все видели, как он смотрел на меня. Все видели… кроме меня. Я не хотела это видеть, не признавала это, говоря себе, что это просто привязанность, дружеская ревность и не более. Несмотря на все мои и его закидоны, мы как-то терпим друг друга, а он так и не прекращал говорить те три слова. Может, это было и странно, но меня от этих слов больше не воротило, а, наоборот, успокаивало. Я наконец стала чувствовать, что кому-то нужна, что кто-то меня любит, заботится обо мне, но все равно не хотела признавать это. Я не хотела забивать голову мыслями о любви, витать в облаках… Мне для жизни нужны были книги и не более, а тут он со своим «люблю», и все полетело к чертям собачьим. Я, конечно, не жалею, но это не привычно, хоть я и смирилась с этим. И вот, поздно вечером в дождь мы гуляли везде, где только можно было. Потом мы остановились на детской площадке. Он сел на скамейку, а я на качели. И он снова говорил эти слова. — Я тебя люблю, — снова блаженно произнес он, улыбаясь мне. — Да-да, я знаю, — как обычно, ответила я, уже не краснея, а просто будто отмахиваясь этим, но если честно, то мне самой было больно от своих же слов. — Хм, — хмыкнул он и, поправив свои очки, которые я обожала, снова начал повторять эти слова. — Ну, ты же меня тоже любишь, ибо не терпела бы меня тогда. Я спрыгнула с качелей и отошла от них на пару шагов. — Да, — тихо произнесла я, пряча своё покрасневшее лицо под краем капюшона. — Да, блин, люблю… — еще тише сказала я. — Что-что? Я не расслышал, — громко произнес он. В этот момент мне захотелось хорошенько въебать ему, так как снова выдавливать из себя эти слова я больше не могла — гордость не позволяла. Тогда у меня просто потекли слезы. Я начала плакать просто так, но мне было хорошо. Он подошел ко мне спереди и обнял. Мои слезы впитывала его и без того мокрая толстовка. — Я люблю тебя, — прошептал он мне на ухо, и я его в ответ обняла.