Как изменить прошлое и остаться при этом собой

      Гермиона       Наконец-то все воспоминания улеглись на полки памяти Гермионы. Она вспомнила все, что прошло за пять долгих лет. Вместе с памятью и знанием пришла любовь. То трепетное чувство, что она ощущала по отношению к Фреду.       Оба раза Гермиона любила Гарри по-разному. Первый раз — это была отчаянная любовь. Чувство, которое она пыталась задавить, спрятать, скрыть, но разраставшееся от этого только больше. Тогда Гермиона была готова стереть себя настоящую, только бы забыть об этих чувствах. Любовь была подобна боли, а Гарри был недосягаем.       Второй раз волшебница любила Гарри открыто. Их отношения были чем-то самим собой разумеющимся. Она всегда могла ощутить Поттера рядом с собой и увидеть отголосок тех же эмоций в глазах любимого. Это было нормально, привычно, уютно. Гарри был ее Судьбой.       А третий раз… Третьим был Фред. В душе Гермионы осталась выжженная пустыня после смерти Гарри, но постепенно, капля за каплей, туда стал просачиваться Фред, образуя оазис. Каждый раз, как Гермионе было плохо, она приходила к нему, волшебник понимал ее как никто другой. Особенно после того, как потерял старших братьев и родителей. Их любовь была подобна вечному поиску защиты и опоры друг в друге. Им больше не на кого было рассчитывать, только на самих себя. Гермиона уважала Фреда, была полна трепетной благодарности по отношению к нему, но это не было страстной любовью. Просто она понимала, что сейчас без него не выжила бы и принять кого-то еще просто не смогла бы. Эти отношения лечили ее от боли и горя, давая мнимую защиту от внешнего мира. Но Гермиона точно могла сказать, что Фред был ей так же дорог, как и Гарри, но по-иному. Любовь бывает разная.       — Фред… — девушка хотела было рассказать ему, что она — не та, кого он знал, и одновременно та.       Хотела объяснить, что любит Гарри. Любит и того, который остался в другом будущем, и того, который умер. Нет, не так. Того, которого она убила. Гермиона виновата во всем! Если бы она не полезла менять прошлое, то ничего бы не случилось! Не было бы этой бездны отчаяния в глазах детей, не было бы войны, обреченной на поражение, не было бы такого количества смертей! А все ради одного эгоистичного желания какой-то волшебницы.       Гермиона села на кровати и подтянула к себе колени. Ей было очень плохо. Она была единственной, кто знал, что жизнь могла бы быть другой. Но… теперь она не могла позволить себе вернуться к тому будущему. В нем не было Фреда.       — Что с тобой, Миона? Ты не хочешь рассказать мне? — приподнялся на локте парень. Он был в одних пижамных штанах, так как пришел к ней ночью.       Гермиона с такой болью посмотрела на друга. Она не могла ему ничего рассказать из того, что знала.       — Фред, собери утром совет, я знаю, как все исправить.       Парень удивился, кивнул и подгреб девушку под себя.       — Все будет хорошо, — шептал он ей на ухо, прижимая к себе. Она не вырывалась.       «Как я могу любить двоих? Одновременно? Разве это возможно?» — разрывалась Гермиона. Она понимала, что пошла на все это ради Гарри, того Гарри, другого, но сейчас она была здесь, в объятиях Фреда, и это было приятно, уютно, знакомо. Разве может так быть? Выходило, что может.       Наутро в кабинете собралось ближнее к Гермионе руководство «Кромпира»: Фред, Джордж, Чарли, Джинни, Синистр и Луна. Волшебники переговаривались тихонько друг с другом, пока собрание не началось. Всем было интересно, зачем Гермиона собрала малый совет и почему не позвала старших магов. Синистр незаметно подошел к Гермионе.       — Спасибо тебе, за Джинни, — шепнул он на ухо девушке, подмигнул ей и вернулся к своей рыжей красавице. Она сразу о чем-то зашепталась с ним.       «Он узнал меня! Но как? Ой, Син же сказал „спасибо за Джинни“, а я ведь фактически заставила его встречаться с ней, он не мог ее бросить в течении года. Но раз сказал спасибо, значит, счастлив с ней?» — подумала девушка, не отрывая взгляда от пары. Правда, Грейнджер была рада, что хотя бы один человек знает, кто она на самом деле.       — В общем так, — начала Гермиона. — Есть способ исправить положение дел на данный момент.       — Какой? — спросил Джордж.       — Вы кое-чего не знаете обо мне, — Син хмыкнул, а Джинни удивленно покосилась на него. — У меня есть один артефакт, — девушка потянулась к своей шее. Там ничего не было.       — Где моя сумочка? — спросила она Фреда, стоящего рядом. — Вчера она должна была лежать рядом со мной!       — Какая сумочка, Миона?       — Ну обычная такая, женская, маленькая! Где она?       — У тебя не было никакой сумочки, Миона, — очень странно посмотрел на нее Фред.       «Это что же такое происходит?!» — Гермиона в панике начала обыскивать свои карманы. Артефакта не было. Ни цепочки на груди, ни сумочки, куда она могла спрятать такую ценную вещь, так же не было. Артефакт семьи Блэк исчез.       — Ребята, у нас проблемы, — сказала она.       — Та штука? Она пропала? — спросил Син. Гермиона посмотрела на него и кивнула, только этот человек знал о существовании артефакта, он видел своими глазами ее появление в его палате.       «ЭТО ЖЕ БУДУЩЕЕ!!! НОВОЕ!!!» — Гермиона со всей дури хлопнула себя по лбу, ребята вокруг смотрели на нее как на сумасшедшую.       — Миона, а давай ты еще отдохнешь? — ласково так спросил Фред, взяв ее за локоть.       — Да нет же. Ты не понимаешь! Я знаю, где он! — она сияющими глазами смотрела на друга, но Фред ведь и понятия не имел, о чем думает его возлюбленная.       — Выйдите все, нам надо поговорить, — попросил Синистр. Ребята послушались его, хотя Джинни ткнула двумя пальцами сначала в свои глаза, потом в его, мол, я за тобой наблюдаю.       Гермиона тут же обернулась к волшебнику.       — Как ты понял, что это я?       — Твой взгляд. Он как у той Гермионы, которая спасла меня. Спасибо, кстати. Я тебя как-то поблагодарил, а ты меня не поняла, неловко тогда вышло. Хотя бы сейчас могу.       Гермиона рассмеялась, перед глазами тут же всплыли картинки из прошлого. Это действительно была ее «первая» встреча с Синистром после зимних каникул. Он тогда, как увидел ее, остановился как вкопанный, подбежал, обнял и громко так сказал: «Спасибо тебе!». Она вообще ничего не понимала, с чего бы это Синистр Миес, который встречается с Джинни, вдруг к ней так подлетает. Они же не общались даже толком. Гермиона грубо осадила юношу и раздраженная ушла. Больше он к ней не подходил. И только вот теперь смог с ней поговорить, спустя столько лет.       — У тебя была та штука, ты с помощью нее отправлялась путешествовать во времени? Ты потеряла ее?       — Нет, артефакт вернулся на свое место. Теперь мне нужно туда попасть и взять его, чтобы все вернуть на свои места.       — Куда — туда?       — На Гриммо, 12.       — Ты с ума сошла! — закричал Миес.       В комнату тут же влетели близнецы и Джинни.       — Что происходит?! — задал вопрос Фред. Он не на шутку был встревожен странным поведением Мионы и тем, что она вдруг заперлась с Сином.       — Я не прошу вас пойти со мной, Джинни, Син, как наши лучшие разведчики, пожалуйста, помогите мне. Мне нужна информация о времени, когда на Гриммо будет меньше всего Пожирателей.       — Это же вотчина Беллатрикс! Тебе жить надоело?! — затряс ее за плечи Фред.       — Фред, я знаю, что делаю! Отпусти меня! — закричала Гермиона. Парень отшатнулся от нее.       — Мы пойдем с тобой, Гермиона, — сказал Джордж. Фред только кивнул. Гермиона поняла, что отговаривать их бесполезно, и махнула рукой.       Начались тяжелые трудовые будни. Джинни и Синистр постоянно дежурили на площади, но учитывая специфику дома, они могли только обнаружить, когда кто-то из волшебников аппарирует к дому, затем Пожиратели исчезали внутри дома. Беллатрикс, естественно, давно установила новые пароли в своем родовом убежище. Это сильно затрудняло жизнь разведчикам.       Сама Гермиона в это время принялась мучительно анализировать все свои поступки. Сквозь боль, что разъедала черепную коробку, девушка погружалась в воспоминания, которые заменялись периодически ее новым будущим, и вспоминала, вспоминала, вспоминала…       Гермиона очень жалела, что у нее нет Омута Памяти. Этот артефакт хранился в Хогвартсе, куда им не было хода. Нет, теоретически, она могла послать кого-нибудь через ход Аберфорта в школу, но попасть в кабинет нового директора Снейпа? И украсть что-то? Гермиона и вспомнила-то с трудом о том, что Снейп — тайный агент. В этой реальности Северус был жив и служил Темному Лорду. Он отправил Гарри эту чертову лань, но неужели мужчина не остался, не проследил за всем? Правда ли, что он просто раньше аппарировал? Или может быть в этом будущем Снейп действительно только слуга Волдеморта? Гермиона не могла доверять такой противоречивой фигуре.       Промучившись с мигренью, девушка смогла добраться до того воспоминания, в котором Вальбурга отдавала ей артефакт. Женщина умерла, отдавая ей такую важную вещь, а сказала она, что нужно всегда думать о последствиях. Чего Гермиона наивно не делала. Она старалась думать, предполагать, как все может обернуться, но неужели нельзя было ожидать, что притворяясь другим человеком она изменит линии судьбы тех, с кем контактирует? Да, Джинни была счастлива с Синистром, но Гарри был мертв! Потому что Рона с ним не оказалось в нужный момент. Гермиона об этом не подумала, жадно желая осчастливить всех, чтобы избавится от постоянного чувства вины за свой эгоизм.       В этом и крылась ее проблема. Она меняла слишком многие вещи. Ей стоило оставаться маленькой тенью, кукловодом, который бы манипулировал другими, но никак не вмешиваться лично. Волшебница заметалась по комнате, как зверь в клетке. Она считала, сколько же раз она меняла события будучи под личиной Синистра. С собой-то девушка не пересекалась, в тайне боясь, что может исчезнуть, если шестнадцатилетняя она поймет, кто такой Синистр на самом деле, но зато сколько всего наговорила другим! Если бы Гермиона не свела Лаванду и Рона с помощью амортенции, у новоиспеченной парочки не появился бы внеплановый ребенок, и Рон тогда отправился бы с ней и Гарри на поиски хоркруксов и, следовательно, спас бы Гарри. А что сделала она? Гермиона упустила такую важную деталь, как она могла? В этот раз нужно все спланировать идеально. Нужно проникнуть в Хогвартс и быть рядом с собой, но так, чтобы ее никто не видел. Особенно она сама. Может быть, если влиять только на себя, то таких последствий не будет? Хорошо, что ей осталась мантия-невидимка Гарри. Если забирать вещь в прошлое, она не теряется.       «Письма… я могу писать себе письма! Хотя, нет… я же не поверю непонятно кому, я слишком подозрительна. Что же делать?» — девушка отчаянно грызла ноготь. «Но вернусь я, пожалуй… на пятый курс. Гарри и Джинни еще не встречались. Попробую влиять на себя,» — решила Гермиона.       К вечеру пришли хорошие известия. В доме на Гриммо, 12, судя по всему, никого не было. И самое прекрасное, что буквально пару дней назад Джинни смогла добыть пароль. Кто бы мог подумать, «мой лорд», Беллатрикс предана до мозга костей.       Джордж, Фред и Гермиона облачились в темные мантии и прицепили свои палочки в ножны на предплечьях. Они, не медля, вышли за периметр охранных заклинаний штаба. Он тут же пропал из виду. Если бы Гермиона не знала, что дом там, то не смогла бы даже смотреть в ту сторону. Непроходимая чаща и колючие кусты были на том месте, где на самом деле располагалось убежище «Кромпира».       Волшебники аппарировали на площадь Гриммо, 12. Темными тенями два близнеца следовали за Гермионой. Она тихо шепнула пароль «мой лорд» и стала наблюдать за появлением древней обители Блэков. Собравшись с духом, девушка распахнула дверь. В коридоре тут же зажегся свет.       — Белла, ты уже вернулась? — донесся знакомый голос с портрета. — ТЫ! — закричала вдруг женщина. — ГРЯЗНОКРОВКА! МЕРЗКИЕ ПРЕДАТЕЛИ КРОВИ В МОЕМ ДОМЕ! ДА КАК ВЫ ПОСМЕЛИ?! УБЛЮДКИ МАГГЛОВ! УБИТЬ! СЖЕЧЬ! — вопила женщина.       Она так напоминала себя в то время, когда Гермионе было пятнадцать.       — КРИЧЕР! — закричала волшебница. Грязный, забитый эльф появился перед портретом. — БЫСТРО К БЕЛЛАТРИКС!! — домовик с поклоном испарился.       — Бежим, в библиотеку!!! — закричала Гермиона, но мальчики не знали, куда идти. Она первой успела добежать до двери, но и только.       — Не так-то быстро, грязнокровка, — прошипела черноволосая волшебница.       Джордж как с цепи сорвался.       — Я убью тебя! — он кинулся с заклятиями на Блэк. — Бомбарда максима!       В маленьком, узком коридоре это было не лучшим выбором заклинания. С потолка посыпалась штукатурка, лампочки в светильниках полопались, а само заклинание взорвало комод, в который отлетело, будучи отбитым волшебницей.       — Малыш Джо… — протянула Белла. — Ах, как красива была кровь Билли на моих руках! Ты знаешь, что рыжий и красный прекрасно сочетаются? — улыбалась ведьма.       — Тварь! — закричал волшебник и продолжил атаковать.       Тут в дом ворвалось еще с пяток Пожирателей. Среди них был и Драко Малфой.       — Миона, беги! — крикнул Фред, закрывая ее от обзора магов. Она распахнула дверь библиотеки и тут же закрыла ее, заперев за собой запечатывающим заклятием. На минут пять этого должно было хватить, она надеялась.       — ГРЯЗНАЯ ПАДАЛЬ! КАК ТЫ СМЕЕШЬ ОТРАВЛЯТЬ МОЙ ДОМ СВОИМ ПРИСУТСТВИЕМ?! ИСЧЕЗНИ, МАГГЛОВСКАЯ ДЕВКА! — кричала старшая Блэк, перешедшая в свой портрет в библиотеке.       — Меня бы не было здесь, если бы не Вы, — резко парировала Гермиона и наставила палочку на старую женщину.       — ЧТО?! — возмутилась она.       — Латеапаребитте! — крикнула Миона то самое заклинание, которое ей в другой реальности поведала Вальбурга Блэк.       — Как? Что? Откуда? — стонала она, насильственное извлечение артефакта приносило ей боль. Грудь женщины светилась, в тех местах, где артефакт выходил в реальность, картина поджигалась, а с ней горела пламенем и женщина.       — ТЫ! — кричала она. Огонь охватил ее руки, болезненный вопль вырвался из груди старой женщины. Вся грудная клетка была залита кровью из-за дыры, что выжег артефакт.       — Значит, было другое будущее… — в последний момент в глазах Вальбурги все-таки промелькнуло осознание того, что она сама когда-то рассказала Гермионе свою тайну. Она совершенно по-иному взглянула на Грейнджер перед своей смертью.       Во второй раз портрет темной волшебницы истлел черной пылью.       Гермиона быстро начала крутить колесики своей собственной судьбы на время пятого курса. За дверью она слышала крики, удары и вопли разнообразных заклинаний.       — Авада…       — Джордж, нет!       — …Кедавра!       — ФРЕД! — крик Джорджа смешался в безумном визге победы Беллатрикс.       — Фред! — упала на колени Гермиона.       «Прости меня, пожалуйста, прости, Фред!» — девушка завыла от боли, вцепившись зубами в свой кулак. Капли крови упали на амулет. Ее сердце словно разорвалось на части. Она даже не завела часы, забыв обо всем.       Вдруг шум битвы смолк.       — Вынесите этих, где девчонка? — вопрошала Блэк.       — Я видел, как она вошла в библиотеку, — ответил Малфой. — Но дверь заперта.       — Снесите ее к чертям!       Заклинания стали грохотать о стену. Гермиона дрожала на полу. «Ты должна собраться! Возьми себя в руки!» — дрожащими, окровавленными пальцами она стала заводить часы.       Круговорот времени завертелся вокруг нее.