Обряд

Можно было приступать. Всё, как учила мудрая книга, было точно начерчено на полу – Раду не пожалел усердия и мела, хотя ему и сложно было усидеть на одном месте, скорее хотелось получить результат. Странного вида алхимический круг преобразования, с символами и извилинами, красовался на дощатом полу, неверный свет свечей падал на него и придавал ещё больше мистичности, искажал очертания. Задёрнутые наглухо шторы ещё больше этому способствовали. Но оба брата не могли поступить иначе – трансмутация человека даже звучало жутко, не то что безобидные алхимические преобразования, но и за них тоже можно было получить наказание в виде отрубленной руки или чего похуже, а то и вовсе лишиться головы. Мирча отложил книгу в сторону, кивнув младшему, и резанул ножом по пальцу, что выступила капелька крови. Раду последовал его примеру, когда нож оказался у него. Это было последней завершающей частью – по всем подсчётам должно было получиться. Они добавили это к человеческим останкам, грудой возвышавшимся в центре алхимического круга, и, как по договорённости, опустили ладони на его края. В голубых глазах младшего загорелся огонёк, эта же настойчивость и уверенность отражались и в глазах старшего… Когда они узнали, что брата убили, они вместе принялись разыскивать его. Мирча был старше и лучше держался на ногах, да и владел мечом не в сравнение лучше, чем Раду, и всё же, это именно он предложил воскресить его. С этой потерей невозможно было примириться. - Я знаю способ, - уговорил он его тогда, - доверься мне… Не было ничего проще. Раду, хоть и был намного слабее, был не менее решительно настроен. Когда они нашли, как им казалось, тело, заботливо укутав и привезя в своё тайное убежище, Мирча стал ревностно изучать свои записи из разных книг, делал чертежи и пометки, писал формулы и числа. - У нас всё получится, - успокаивал он, похлопывая младшего по плечу, когда тот в глубокой задумчивости сидел по вечерам, уложив подбородок на скрещенные на подоконнике руки и смотря в одну точку за окном, а на лице не переставали литься слёзы, из-за которых мутнело в глазах. И вот этот день настал. Мирча сказал, что понял, чего недостаёт для идеального обряда – к трансмутации необходимо было добавить информацию о Дракулести, а значит, кровь, которая течёт в их жилах, для этого подходит лучше всего. И теперь, когда все поиски и вычисления были завершены, они с трепетом и волнением ждали результата. Золотой свет алхимии сменился на лилово-красный, и в полном недоумении Мирча отдёрнул руки от круга, вглядываясь в ползущие тени по стене. Он сомневался теперь в правильности своих подсчётов. Но…что было не так? Внутри круга что-то шевелилось, как доживающая свой век машина, кости противно хрустели, и за всей этой картиной Мирча не сразу заметил лежащего на полу Раду. В испуге он кинулся к нему, перевернув на спину. В середине круга находился огромный глаз, и на стене их выглядывало великое множество. Но Мирча этого уже не видел – его перепуганный взгляд был прикован к младшему. Лёжа у него на руках, Раду не дышал, а хрипел, кровь небольшими порциями выскакивала из груди, а всё тело напоминало почву, покрытую трещинами из-за жара вулкана. Казалось, ещё немного – и он развалится по частям. Глаза бегали, сумасшедшее глядя на старшего – тело было обездвижено, и он не мог ничего произнести, но одними этими глазами умолял спасти его. - Раду, держись! – механически выпалил он, осторожно уложив младшего на пол, и его кровью начертив новый круг, снова приложив ладони к основанию. Белый свет застил глаза и перед ним предстали врата. Огромные, белые толстые стены с дверными молотками, массивные и давящие своей мощью. - Ктооооооо ты? – протяжно спросил звенящий голос. Мирча огляделся по сторонам, но не нашёл никого. Руки его были в крови, и это напоминало о том, что умирал младший. - Мирча Дракула, - бездумно выпалил он, и страх сковывал всё сильнее. Он не понимал, где находится, и что дальше делать, - я умер? - Ууууууумер? – снова спросил голос, звуча откуда-то с потолка, - нееееет. Ещё пока нет. А хочешь? - Я хочу спасти своего брата. Я должен это сделать любой ценой, - сложно было понять, с кем говоришь, но и назад он не мог попасть. Голос насмешливо рассмеялся. - Которого из них? - Раду, - даже чуть более чем холодно, ответил Мирча, нахмурив брови, - это моя вина в том, что с ним случилось. Владу…я уже не могу ничем помочь.. Горечь усиливалась от собственного признания. Всё это время он верил, пытался убедить себя, что всё не так, что есть способ. Но мёртвых не возвращают. Тем более, ценой живых. - Пусть тааааак, - согласно произнёс голос. Врата открылись, и тонкими змейками потянулись к нему чёрные ладошки, как лента опутывая, увлекая за собой. За доли секунд он успел увидеть и узнать всё, весь мир и истина были как на ладони. Он понял, в чём была его ошибка, понял смысл мироздания, создания всего сущего. Он словно приблизился к Богу, шагнул за границу реальности, стал больше, чем человек. Через его голову проходила вся информация, потоками, мелькая и не давая сосредоточиться. «Нет, подожди, не так быстро, я ещё не успел понять всего. Покажи ещё раз, я же видел, оно было так близко…» - мыслил он, желая увидеть снова, понять, что ускользнуло у него, вспомнить истину, к которой он приблизился, но так и не успел рассмотреть до конца. Тогда бы уже не было ничего, что он не мог бы сделать, кому не смог бы помочь. Но вместо этого темнота застила глаза и в следующий момент он почувствовал жуткую боль, их пронзившую, как если бы выжигали железом, вытекала кровь, словно это не одни глаза мучили, а отрывали голову целиком. Схватившись рукой за голову, другой он опирался об пол, хрипя и переводя дыхание. Сначала гудело и болело, но потом немного успокоилось, и сквозь шум собственного дыхания, Мирча услышал родной голос. - Мирча…- рука коснулась его плеча, и он понял, что это Раду. Больше никто не мог звать его. – Мирча, ты..видишь меня? Скажи что-нибудь…- его голос срывался на дрожь, отчаянный и молящий. Он слышался. Как эхо, как голос с другой стороны. Но, раз он слышит его… - С тобой всё в порядке? – слабо спросил Мирча, глубоко и тяжко дыша. Повисла пауза, длинная и вязкая, тягучая, неприятная, что старший невольно сглотнул и почувствовал кровь на губах. - Да, - руки обняли его, ладони пытались стереть кровь с его лица. – Со мной всё в порядке… - Вот и хорошо…- ответил брат, прежде чем отключиться, упасть на руки к младшему. Он не видел его. Значит, Раду мог себе позволить эту маленькую ложь. Брат пошёл ради него на эту жертву. Именно поэтому сейчас он жив. Когда старший очнулся, они были уже не здесь. На глазах чувствовалась повязка, скорее всего – бинт, и пахло медицинскими растворами. Было так тихо, что захотелось выяснить, где он и что с ним, и первое, что сделал Мирча – вытянул руки перед собой, пытаясь дотянуться хоть до чего-нибудь. Узнать, где находится. - Ты очнулся! Наконец-то! Я боялся, Мирча, я так испугался, - услышал он родной голос и почувствовал объятия и дрожь сотрясаемого от рыданий тела, - ты жив… Несомненно, это был Раду. Это он дотащил брата до ближайшей хижины аптекаря, и там же его собратья по профессии помогли им обоим. Пришлось немного соврать о том, каким образом получены увечья. У них ничего не получилось, не получилось воскресить Влада. Это словно резало ножом по сердцу. Но сейчас стало важнее – сохранить друг друга. Мирча потерял зрение, а Раду медленно умирал от неизвестной болезни, время от времени кашляя кровью. Но они оба, обессиленные и отчаявшиеся, не перестали бороться. Теперь нужно было беречь друг друга, найти способ, чтобы вернуть себя прежних. Это словно ещё сильнее их сплотило, стало не менее важной мечтой – сделать всё возможное друг для друга. Они сидели рядом, в своих мыслях и возвышенных мечтах, как никогда являя собой единство. Младший сжимал в своих ладонях ладони своего слепого брата. А рядом, тайком, в тени за окном пристроилась фигура, немного бесформенная и печальная, одинокая, словно испуганный отшельник, не от мира сего, объятая тьмой и тысячами глаз, с рвано-вьющимися смольными волосами. Приникшая, она не отводила взгляд от них двоих. Фигура их брата Влада. Но длилось это лишь недолгие мгновения, и, возникнув во тьме, там же она и пропала во мраке улиц.