You broke my... violin

Он влетает в комнату со скоростью молнии. Злой, очень злой.Таким я вижу Кола Майклсона впервые. Да и вообще впервые вижу его в настоящем теле.Глаза налиты жгучей ненавистью, а правая рука нервно сжимает ещё полную бутылку виски. Я отступаю на три шага назад. Подумать только! Ведьма Клэр страшиться вампира! А хотя, с другой стороны, мой возлюбленный снова стал одним из самых сильных существ на земле. И теперь бояться его — естественно. Он приближается. Неужели Кол убьёт меня? Я из последних сил кричу какие-то невнятные слова заклинания. А он в ответ лишь немного морщится и наклоняет голову вбок. Последний шанс на спасение рухнул, растворился. Остаётся надеяться только на человечность его души. — Что ты сделала с Клаусом? — кричит, словно это последнее, что он может сказать. — Он приложил столько усилий, чтобы вернуть меня, а ты, Давина, воткнула ему нож в спину. — Клаус — это зл... - Майклсон обрывает меня на половине слова, прислонив холодную ладонь к моим губам. Он стоит так близко, так соблазнительно близко.Если бы его глаза не прожигали меня такой неизъяснимой ненавистью (или чем-то ещё), я бы непременно впилась в его губы жарким поцелуем. Но нас сейчас разделяет стена непонимания...Я пытаюсь отступить ещё на шаг, но упираюсь спиной в бетонную стену. — Ты дрожишь, дорогуша? — спрашивает Кол с непонятными эмоциями: сплетением грубости, нежности и какого-то страха. — А я думал, что ты любишь меня. Вернее, надеялся. Но разве можно бояться человека, которого любишь? Риторический вопрос прозвучал довольно резко и утонул в моих истерических всхипах. Кол немного наклонился и внимательно посмотрел мне в глаза. Мне на мгновенье показалось, что он даже немного успокоился. — Я тоже пыталась. Пыталась вернуть тебя. Неужели ты думаешь, что я бросила тебя? — мой голос, вопреки всем усилиям, дрожит. — Не знаю, куда ты упрятала Ника, но, любимая, у моего брата есть чудная особенность — он всегда спасается. И угадай, кого он не пригласит на вечеринку в честь своего возвращения? — Кол выпалил эту фразу с ядовитой ухмылкой, но я не обратила на это внимания. Теперь, когда после стольких месяцев разлуки он стоит рядом, почти касается своим дыханием моего лица, совсем не хочется думать о Клаусе, который лежит с волшебным клинком в груди. Кол тяжело вздохнул и машинально облизнул губы. Интересно, он делает это специально, или быть таким сексуальным у него получается само-собой? — Знаешь, Ди, если Клаус через несколько дней припрётся ко мне и усыпит на 200-300 лет, я не хочу гнить в гробу с гадким осознанием того, что не совершил то, о чём мечтал уже несколько месяцев, — сказав эту банальную фразу в стиле фильмов 30-х годов, он впился в мои губы неистовым, властным поцелуем. Наконец-то. Наконец-то я целую его настоящее тело, а не сосуд. Он стоит передо мной такой настоящий, такой разъярённый. Его быстрый взгляд скользит по моему телу. "Что делать? Оттолкнуть Кола, или ответить на поцелуй?" — пронеслось у меня в голове. Но тело среагировало на всё происходящее гораздо быстрее, чем разум. Я обнимаю его, прижимаю его губы ещё ближе к своим. От жара, пылающего между нами, хочется раздеться. Я пытаюсь стянуть с него рубашку, но все попытки тщетны. Руки, ноги... всё так дрожит, что ещё секунда - и я повалюсь на пол. Перед тем, как поднять руки вверх, помогая парню стащить с меня платье, осознаю, что в Майклсоне-младшем нет ни намёка на волнение. В каждом его движении чувствуется уверенность опытного мужчины. Я начинаю задыхаться и он, чувствуя это, на минутку отрывается от моих губ. — Я не хотел, чтобы твой первый секс был в этой... в этом не самом подходящем месте. Но так уж обстоят дела, — сказал он с видом профессора математических наук. — Сними уже свою чёртову рубашку и не выделывайся, эстет, — прохрипела я, закатив глаза. Потом толкнула его на кровать, стоящую рядом. Кол не сопротивлялся. Лишь в ответ процедил какую-то едкую фразу типа: "Ты слишком дерзкая, как на девственницу." О, да! Великий учёный, хренов эксперт по поведению девственниц! В тот момент, когда меня всю трясёт от этого чёртового волнения, боязни сделать что-то не правильно, или в конце-концов не понравиться, он ещё и подкалывает! Да, действительно, не так я представляла себе свой первый раз. Я усаживаюсь Майклсону на колени и, слегка откинув его голову назад, начинаю медленно целовать шею Кола. Интересно, не смущает ли его робость и неуверенность моих прикосновений? Все страхи и боязни, что роились в моей голове в тот момент, в одно мгновение развеял его тихий сладостный стон. — Нет, так не пойдёт, крошка. Мужчина здесь я, и поэтому положением управлять буду я, я и только я, — произнося эти слова в стиле типичного собственника, он с вампирской скоростью переворачивает меня на спину, поудобнее устраиваясь сверху. Он целует мою шею, плечи грубыми рваными поцелуями. — Ты не представляешь, сколько чувств сейчас управляют мной, Давина. Я переполнен эмоциями всяческого характера. А ведь я уже и забыл как это быть вампиром. Я снова пытаюсь снять с него эту рубашку. Но, кажется, переплыть Тихий океан будет проще, чем справиться с миллионом этих маленьких пуговиц. А тем временем Кол снова целует меня в губы... ещё слаще... его язык проникает ещё глубже... И я не могу сдерживать стоны. От остроты и необычности ощущений хочется кричать. Он похотливо улыбается тому, что я прогнулась в спине, стаскивает с меня кружевной лиф и целует открывшуюся взору средних размеров грудь. — Побереги голосочек, милая, сегодня он ещё тебе пригодится. Ты будешь стонать так, что соседи с утра придут ругаться,— многообещающе отвечает Майклсон на мой вскрик, после того, как он накрыл губами мой сосок. Он начинает нервно стаскивать с себя одежду. Боже, как же Кол всё-таки прекрасен. Кол ловит мой восхищённый взгляд, но я затыкаю его намечающуюся ухмылку жарким поцелуем. Он снимает с меня белые кружевные трусики. — Я не хочу тебя испортить, но... но я так хочу тебя, Давина Клэр, — твердит он шёпотом, восстанавливая сбившееся дыхание. — Не бойся. Я тоже тебя хочу, — говорю я громче и менее сексуально, чем хотелось бы. Но, кажется, это сработало. Он не отступит. Не бросит всё на пол пути, как делал тысячу раз, находясь в теле Калеба. Теперь он снова вампир, чувства обострены до предела. А значит... он не сможет сдержать своей жажды, похоти. Его губы опускаются всё ниже и ниже, пока не находят то, что искали. Кол раздвигает мне ноги и покрывает нежными, но в то же время пылкими и настойчивыми поцелуями самое сокровенное место женского тела. Я снова прогибаюсь в спине и сжимаю в руках простыню. Он так... так приторно нежен. И это бесит. Неимоверно раздражает. Ведь видно, что он сдерживает себя,свои желания. Зачем себя контролировать, когда мы переходим на новый уровень близости? Зачем? — Не сдерживай себя, Кол, — шепчу, притягивай его к себе за волосы. Он хмурится. — Будь со мной настоящим, — пытаюсь аргументировать свою предыдущую фразу. — Тебе не понравится, милая. Не понравится, если я буду настоящим, — всё тем же сексуальным шёпотом произносит мой возлюбленный. В ответ я снова одаряю его пылким поцелуем. "Не будь так уверен", — произношу ему на ушко. — Ты сама попросила, любовь. Сказав это, он переносит меня на письменный столик. Доски упираются в спину. Но дискомфорт компенсируется новой дозой поцелуев. Теперь уже более грубых и пылких. Спустя пару секунд, я чувствую резкую жгучую боль. Невольно вскрикиваю и впиваюсь ногтями ему в спину с бешеной силой. Он шепчет что-то нежное, целует в лоб и гладит мои волосы... Кол начинает двигаться ритмично, всё быстрее и быстрее, но боль от этого не уменьшается. Я уже не кричу и не всхлипываю. Лишь покрепче прижимаю его разгорячённое тело к себе. Как же он чертовски хорош. Так мил, так красив. — Прекрати, я ведь не ребёнок, — шепчу ему в ответ на очередные утешения. — Уже нет, милая, уже нет, — самодовольно произносит Майклсон не на секунду не прекращая уже более резких движений. Я не могу понять, что чувствую. Всё так нелепо и прозаично. Наверное, я счастлива. Здесь, в этой маленькой комнатке, лёжа на письменном столике... здесь, в своей анти-мечте, я чувствую себя счастливее, чем когда-либо. Пусть всё не так, как я себе спланировала, но самое главное, что он, Кол, человек, которому я отдала и сердце и душу, рядом. Он любит меня и только меня, а я люблю его. Возможно, это и есть мой рай. Погрязнув в своих мыслях, я даже не заметила, что боль отступила. Я уже получаю удовольствие от нашей близости. Наши дыхания становятся тяжелее и через мгновение громкий мужской и женский стоны рассекают воздух. Кол берёт меня на руки, видимо, чтобы отнести на кровать. Но случайно задевает локтем скрипку, лежащую на тумбочке возле письменного столика. Та с треском летит на пол. — Ты разбил мою скрипку, Кол, — кричу я из последних сил. — Ах, Давина, я тоже тебя люблю, - он снова прикрывает мне рот ладонью. — И тебе спасибо за чудесный вечер, — отвечает на моё беспомощное мычание и укладывает на кровать. — Ты прелестна, любовь. Отдохни минутку и продолжим.