Тетрадка по алгебре.

      Игнил ехал по трассе. Впереди виднелись грозовые тучи, которые почему-то напоминали снежные, хотя все возможно… ведь по радио передавали, что ожидается снег. Странно все-таки: еще листва даже не опала, а уже снег.       Парень крепко сжимал руль и смотрел вперёд на дорожное полотно, которое уводило его далеко от города.       Почему он уезжает? Куда он уезжает? Игнил и сам не знал ответа на эти вопросы, он просто ехал и все. Ему хотелось сбежать, но разве он сможет сбежать сам от себя? Ему было противно находиться в своем же собственном обществе. Он чувствовал себя последней тварью, из-за которой Хартфилии попало.       Зачем проснулись те чувства? Лучше бы их не было! Не было бы так больно ни ему и ни ей. Никто сейчас не был бы виноват, никто бы не почувствовал боль.       Резкое движение, визг тормозов. Вот алое шевроле камаро стоит на дороге, а его водитель, не может быть, – он плачет. Голова упала на руль, только тихие всхлипы, капли стекают по щекам, падают на кожаное сиденье. Его багровые волосы совсем растрепались, а сердце билось в бешеном ритме.       Впервые он дал волю чувствам. Да, нельзя держать это в себе, мужчины тоже люди – могут плакать.       – Я ненавижу себя! – прорычал парень и, откинувшись на спинку кресла, провел руками по волосам, схватившись за них, и сильно оттянул назад. – Я причинил ей боль.       Парень выдохнул и хотел было выйти из машины, как вдруг зазвонил телефон. Он перевернул его экраном вверх и увидел имя звонящего: Акнология.       Игнил выдохнул и, взяв трубку, тут же произнес:       – Я не в городе – ничего не смогу привезти.       – Придурок! Люси – она сбежала! – выкрикнул Лог.       – Что? Ты же сказал, что она проспит до вечера, а потом ее заберет Стинг.       – Ну, уж извиняй, не получилось!       – "Оbscene word". Какого, "оbscene word", ты упустил ее?!       – Не ори и не матерись. Я каюсь в своем проступке, а теперь тащи свою жопу в город и ищи ее.       – Найду ее, а потом прибью тебя, тварь!       – И я тебя люблю, – он усмехнулся и положил трубку.       Игнил резко надавил на газ и, проехав пару метров, быстро повернул руль влево. Дым, визг колес, шум мотора… Он едет за ней, он не должен был так поступать, но главное, эмоции отступили, а гнев на Акнологию дает ему сил.       Скорость двести миль в час – это очень опасно, – он знает, но не так как Люси в таком состоянии… Полусонная, никакая от этого чертового снотворного.       Он должен успеть до наступления темноты.       "Черт, поднимается ветер, чертовы тучи, чертова погода, чертов мир…"       Игнил выжимает все из своей машины: двигатель работает на пределе, но все равно медленно… Тогда парень перехватывает руль в одну руку, в другую берет гарнитуру, надевает на ухо и, выбирая номер Хартфилии, набирает его и слушает гудки.       – Алло, – послышалось в ухе.       – Люси, где ты? – его голос дрожал.       – В парке…       – В каком парке?       – В парке имени Макарова. А что такое?       – Ты там одна? – в голосе стали появляться нотки серьезности.       – Нет, с отцом… А что такое, Игнил?       Визг тормозов, дыхание в трубку.       – Игнил! Что произошло?! Что с тобой?       – Все в порядке, не переживай…       – Игнил, день добрый. Я Джудо Хартфилий.       Парень потерялся – он не ожидал такого поворота событий.       – Я вас слушаю, – он слегка закашлял.       – Я бы хотел извиниться за свое не уважительное отношение к вам и хотел бы загладить свою вину…       – Я вас слушаю.       – В субботу я устраиваю прием, я бы хотел видеть вас там с вашим отцом: это возможно?       – К сожалению, но, увы, нет, сэр. Мой отец сейчасс очередной проституткой занят, поэтому вряд ли он сможет присутствовать.       – Ну что же, тогда моя дочь передаст приглашение для вас, надеюсь, вы придете.       – Буду очень рад, сэр.       – Прощайте.       – До свидания.       – Папа-а-а-а-а! – послышалось в трубке, а затем гудки.       На лице парня появилась слабая улыбка: наконец-то он сможет побыть с Люси – спокойно и не опасаясь последствий.