Because I’d rather pain than nothing at all
I will take you by the hand And I will show you a world that you can understand This life is filled with hurt When happiness does not work Trust me and take my hand When the lights go out you will understand Three Days Grace “Pain”
Орихимэ сидела на кровати у ног Ичиго. Он мерно дышал, его лицо было абсолютно спокойно. Это её пугало. Вот уже 2 года девушка просыпалась в холодном поту, воя от бессилия. Затем собиралась и шла к Ичиго. Неважно, была ли ночь или раннее утро. Урахара уже привык к вот таким визитам, а в Сейретее ей даже выделили комнату в бараках 4 отряда. Но Орихимэ спешила: подальше от окровавленного, почти мёртвого тела, к спокойному лицу Ичиго. Она до сих пор плакала во сне, уносимая ветром своих снов к тому дню. Орихимэ уже и не помнила, с кем они сражались. Помнила лишь, как вырвалась из хватки Абараи и кинулась к рыжему парню, в гущу сражения. Он лежал на земле, бледный, весь в крови. Её разрывала боль, идущая откуда-то из души. Девушка использовала тот же щит, что и во время тренировки с Гинджо Куго. Но тогда, во время битвы, всех врагов разрывала на части золотистая энергия. Орихимэ вылечила все повреждения, но Ичиго так и не пришёл в сознание. Девушка прижимала к себе парня, позволяя своим волосам смешиваться с его огненно-рыжими, позволяя своим слезам капать ему на лицо. Она звала его с тем отчаяньем, с каким зовут матери, не видя среди выживших в очередной битве своего сына. Но это отчаянье ещё и было любовью. Именно за эти 2 года Орихимэ поняла, что никогда не сможет разлюбить эту рыжую шевелюру, шоколадно-карие глаза и самого Ичиго. С его болью, желанием всех спасти и одиночеством. И вот сейчас, сидя у его ног, Орихимэ смотрела на бледное лицо и успокаивалась. Её отпускала дрожь, а руки начинали теплеть. Уже занимался рассвет, когда веки Ичиго дрогнули и открылись. Девушка смотрела, не в силах от радости кого-то позвать. И, когда хриплый голос разорвал предрассветную тишину, Орихимэ попыталась встать, но её ухватила за рукав худая мужская ладонь, затем крепко сжав уже почти тёплую ладошку, спросил: – Где я? Рукия, это ты? Орихимэ осталась сидеть на месте даже тогда, когда мужская ладонь отпустила её резко похолодевшую ладошку и переместилась на грудь, туда, где билось живое сердце. Сердце пропустило удар, а затем забилось с удвоенной силой. Куросаки сжал ладонь, разжал, но не опустил её, затем спросил: – Где Рукия? Глаза девушки защипало, но она сдержала свои чувства и ничего не ответила. Она точно знала, что молчание сейчас лучшее лекарство для него. Поэтому она просто встала и направилась к двери. Орихимэ слышала, как безвольно упала ладонь Куросаки на кровать, но была не в силах сказать что-либо. У самой двери её остановил Ичиго, он впервые назвал девушку по имени: – Орихимэ, почему я не вижу? Девушка же неосознанно пожала плечами и вышла из палаты. Закрыв дверь, она спустилась по ней на пол. Орихимэ била мелкая дрожь, но она не позволяла себе плакать. В голове билась мысль о том, что слепота Ичиго связана с его душой, а не с давно уже мёртвым телом. Она видела огромную дыру там, где должно находиться сердце, но не знала, как можно вылечить его душу без собственных щитов. Нет, она знала, просто не хотела думать об этом. Такое лечение ей не под силу. Взяв себя в руки, она позвала врача и вернулась в палату. Ичиго закрыл глаза и возможно уже спал. Орихимэ позвонила Куросаки-старшему по телефону, который ей дал Урахара-сан. Затем Ичиго задал вопрос о том, какое сейчас время суток. Он больше не звал её по имени. Орихимэ ответила и решила рассказать ему все: – Куросаки-кун, сейчас раннее утро. Как тебе сказать.. Просто так случилось, что уже прошло 2 года с той битвы… ты впал в кому. И я тогда вылечила тебя, но не смогла разбудить…. А Рукия-сан сейчас дома… с мужем и ребёнком… Только сейчас девушка дала волю своим чувствам. Она разрыдалась, не в силах перенести своё и чужое чувство вины. А собственно в чём была её вина? Орихимэ твёрдо знала, что не смогла дозваться к Куросаки. И потому, по её вине, он пролежал 2 года в коме, не в силах никому помочь. А потом снова продолжила говорить, глотая слёзы и слова: – Она вышла замуж за Абараи-куна,… а затем родила… девочку. А я выучилась на врача…. И хожу сюда после четырёх дня…. А сегодня почувствовала, что с тобой что-то не так. И пришла. Ичиго прекрасно знал об этом сверхъестественном чутье Иноуэ по поводу его самочувствия. А ещё Куросаки откуда-то знал, что за дверью стоит новый капитан 4 отряда, кактоеготам, уважавший чувства девушки. Затем он почувствовал отца. И в этот момент Орихимэ утёрла слёзы и вышла за дверь. Там она встретила Куросаки-старшего. И сказала врачу, что Ичиго слеп. Иссин судорожно вдохнул воздух, ему внезапно захотелось покурить. Но ещё он заметил красные от слёз глаза девушки. Ей от чего-то было больно. И как отцу, ему захотелось настучать по голове непутёвому сыну. Иссин мог бы и не прийти сюда сейчас, но уж слишком долго он не видел сына. Настоящего, не молчавшего. Когда они вошли в палату, Ичиго пытался сесть, но у него не получалось, сказывались 2 года без сознания. Орихимэ сразу кинулась помогать ему. Ичиго хотелось закричать, чтобы от него отошли, но он сдержался. Эти люди, а в частности эта девушка, хотели ему помочь. Ичиго не вправе им мешать. И когда врач осмотрел парня, то отошёл с Орихимэ поговорить. Они что-то решали. Затем врач обратился к Куросаки-старшему: – Его глаза в порядке. Мы с Орихимэ-сан решили, что всё это зависит от состояния его души, а также от психологической ситуации. Только он сам может вылечить себя, ну и забота других. После этого врач ушёл, оставив слепого парня с двумя его самыми близкими людьми. Иссин замялся, не зная, что сказать. А Орихимэ вновь села у ног парня и принялась чистить апельсин, зачем-то улыбаясь. Мужчина точно знал, что девушка проводит здесь все своё свободное время. Он начал говорить: – Знаешь, сын, Орихимэ-тян сюда приходит каждый день с самого…. Девушка вскакивает, прижимает свою холодную ладошку ко рту Иссина и вертит головой в стороны, как будто говоря ему «не надо». Она продолжает вместо него: – Я уже говорила, что прихожу сюда после четырёх. Иссин-сан ругает меня, мол, устрой уже свою личную жизнь. А я что? А мне приятно здесь сидеть. Прийти с работы и уже знать, что у тебя есть куда пойти, что делать дальше. Такая себе цель. Кстати, Куросаки-кун, будешь апельсин? Я почистила. Не знаю, любишь ли ты их, но Рукия-сан постоянно их ела, когда была беременна… Орихимэ затихает, с её лица сползает улыбка. Иссин понимает, что девушка рассказала сыну почти всё. Она умолчала лишь то, что приходит сюда рано утром и уходит поздно ночью. Он ещё немного сидит с сыном, рассказывая ему о Карин и Юзу. Они придут сюда в следующий раз, все вместе посмеются. И будут приходить в своё свободное время. Иссин уходит, а Орихимэ продолжает сидеть у ног парня. Ичиго молчит, не зная, что сказать. Он почему-то точно знает, что девушка ему в чем-то врёт. А Орихимэ, почистив яблоко, обращается к парню: – Рукия-сан приходит сюда каждую неделю, приносит апельсины. А я… я устроилась на работу, здесь в 4 отряде. И, наверное, останусь здесь навсегда. Ещё она говорит ему о Татсуке и Садо-куне, о том, что они встречаются и уехали в Токио. О том, что Исида всё ещё находится под стражей. Орихимэ заходит к нему, приносит яблочные пирожки с корицей, Ичиго чувствует этот аромат. Он понимает, что у девушки никого не осталось в мире живых. Их компания распалась. Куросаки жалко девушку, но он почему-то не жалеет её следующим вопросом: – Когда Рукия придёт? Ты можешь её позвать? Орихимэ обещает ему и сидит до самого вечера. Ичиго засыпает почти сразу, когда последние лучи солнца скрываются за горизонтом. Девушка идёт в бараки 4 отряда, не в силах вернуться в одинокую квартиру. Уже ночью, наверное, за полночь Орихимэ возвращается в палату. Там вновь растягивает свой щит, пытаясь вылечить дыру и глаза. Только дыра понемногу затягивается, а глаза вылечить нельзя. Сун-Сун говорит, что это не от них зависит. Затем Орихимэ говорит со спящим Куросаки. Уже под утро она засыпает на стуле. Её голова ложится на руку парня. Ичиго просыпается от того, что его левая рука затекла. Ему немного неудобно, что-то тяжёлое на ней лежит. Ичиго поднимает голову, фокусирует взгляд. В лучах восходящего солнца карамельно-рыжие волосы Орихимэ казались огненными. Она сидела на стуле, положив голову и руки на постель. Он не стал шевелить рукой, дабы не разбудить девушку. Куросаки понимал, что она устала и нуждается в отдыхе. Он так и лежал, пока солнечные лучи не упали на лицо Орихимэ, и она не открыла глаза. Девушка немного смутилась. Это резкое появление зрения выбило его из колеи, он уж было обрадовался, но зрение внезапно оборвалось. Снова пришла тьма, которая покрыла все, последним оплотом цвета она поглотила карамельно-рыжие волосы Орихимэ. Ичиго ей не сказал об этом. Он остался для неё слепым. Иноуэ же немного поухаживала за парнем и вернулась в бараки. Комната была небольшой, но светлой. Здесь было чисто и уютно, она была обжитой. Орихимэ сходила в душ, переоделась, позавтракала и вернулась к Куросаки. Когда Иноуэ вошла в палату, Ичиго сидел, повернув голову к окну. Здесь пахло цветами и вишнёвым пирогом. Девушка догадалась, что здесь уже побывали Карин и Юзу. Казалось, что палата от этого стала уютнее и больше. Орихимэ ничего не сказала и села. Так проходил почти каждый день. Орихимэ приходила, заботилась об Ичиго. Она кормила его, возила на процедуры, иногда вывозила на прогулку, читала ему. Куросаки ничего не говорил ей по поводу Рукии. Он быстро засыпал, когда девушка читала ему. Ичиго часто снились родные и друзья. Ещё Зангетсу и Хичиго. Ему снились сражения. Даже то, когда Улькиорра убил его, а Иноуэ воскресила. Он видел себя-пустого со стороны. Видел, как ранил Исиду, и слышал свои слова о защите девушки и то, как сражался с Улькиоррой Шиффером. Его пугала часть самого. Ичиго больше не понимал, как Орихимэ не перестала с ним дружить, а продолжала оставаться рядом. Она была удивительной. Он больше не видел. Ему до того было скучно, что спасала только девушка и её забота. Ичиго чувствовал её присутствие даже ночью. Хоть бы она находилась далеко, не чувствовал её только тогда, когда она уходила в мир живых. В такое время одиночество наваливалось на него со всей силой, заставляя его ждать возвращение девушки, как нечто святое, как чудо. Он даже не мог подумать, что Иноуэ когда-нибудь станет для него незаменимой, такой же, как и его мать. Такой милосердной, доброй с улыбкой, которая светилась искренней любовью. Куросаки даже почти понял, почему девушка не приводит Рукию. Наверное, заботится о его душевном состоянии. Сам Ичиго не вполне понимал свои чувства по отношению к замужеству маленькой шинигами. Он ещё даже не решил, как встретит её. Обозлится или обнимет? Что же ему делать? Парень не решался спрашивать об этом Иноуэ, у него уже хватает ума не ранить девушку этим. Единственной отрадой для души, кроме рыжеволосой девушки, стало то, что тело потихоньку приходило в норму, и можно было начинать двигаться самому. Правда Ичиго ещё не мог сам ходить и долго стоять, зато мог спокойно подниматься. Парень вовсю этим пользовался, и это заставляло Иноуэ нервничать. Впрочем, не один только Ичиго испытывал чувство благодарности к Орихимэ. Кишо Аттакай, новый капитан 4 отряда, всем, чем только мог, помогал девушке. Он старался находиться поближе к ней, и когда Орихимэ уходила в палату к Куросаки, Кишо это очень не нравилось. Ичиго в свою же очередь чувствовал, что капитан не просто так отирается рядом с Иноуэ и ему тоже это не нравилось. Его желание защитить девушку увеличилось. Орихимэ вздрогнула. Ичиго крепко сжал её ладонь, опираясь на плечо. Она помогла ему пересесть в кресло и покатила его по коридорам 4 отряда. Куросаки опустил голову, он молчал. Ему было стыдно. Сегодня утром они с Иноуэ поссорились и не разговаривали. Ичиго злился на то, что она принимала ухаживания капитана. Он полагал, тому нужно её тело и сила, больше ничего. Орихимэ ни в чём его не упрекнула, но её молчание заставляло жалеть о своих словах. Кишо Аттакай повстречался им перед самым выходом. Девушка поздоровалась, Ичиго нахмурился, хотя и не видел мужчины. Капитан предложил свою помощь, но Иноуэ отказалась. Ичиго почувствовал облегчение и вину разом. Ему было стыдно за то, что он не может передвигаться сам. Орихимэ вывозила Куросаки к озеру у бараков. Это озеро было искусственным. Девушка рассказывала, что Кучики Бьякуя сам предложил сделать его. Как оказалось, Бьякуя не знал, чем отблагодарить девушку за спасение его и Рукии. Благодарностью оказалось озеро. Ещё Орихимэ сказала, что капитан шестого отряда сам сажал цветы вокруг озера. Они были ярко-синими, как и гибискус в её волосах. Ичиго это начинало нервировать. Почему-то всем понадобилось быть благодарным Иноуэ. В один из тёплых дней, уже было почти лето, в дверь постучались. Ичиго и Орихимэ точно знали, кто стучится. Девушка открыла дверь маленькой шинигами. Она пропустила её внутрь с широкой улыбкой. Орихимэ улыбалась, и в этой улыбке не было и капли фальши, по крайней мере, она не угадывалась. Маленькая шинигами окинула взглядом Орихимэ, отмечая в глазах девушки печаль. То, что она делала, причиняло боль рыжеволосой. Рукия вспомнила, как Иноуэ, перед их свадьбой с Ренджи, приходила и спрашивала: «А как же Куросаки-кун?» В её глазах тогда была тревога за чувства любимого, но она не желала «прибрать к рукам» парня с помощью его сердечной боли. Орихимэ была чуть ли не единственной, кто верил в выздоровление Ичиго. Она упорно приходила к нему, подолгу сидела и что-то рассказывала ему. Рукия однажды видела её на кладбище, у могилы Ичиго и его матери. Девушка принесла белые лилии и что-то долго говорила. До Рукии долетали обрывки слов и всхлипы. Орихимэ Иноуэ молилась Куросаки Масаки. И вот сейчас бывшей Кучики казалось, что она предавала. Орихимэ. Свою подругу. Ренджи и свою маленькую дочь. Ичиго смотрел на неё и от этого у Рукии шли мурашки по коже. Она знала, что парень слеп. Иноуэ предупреждала. Женщина опустилась на стул около кровати Ичиго. Рукия не знала, что должна была говорить. Благо Орихимэ спасла ситуацию. Девушка села на кровать у ног Ичиго и начала что-то рассказывать. Она всегда спасала в неловкой ситуации. Её щебетание никогда не напрягало и давало время подумать. Но Куросаки оказался безжалостен к ним троим. К Орихимэ, которая его любила всем сердцем, к Рукии, у которой была своя жизнь, никак не связанная с ним. И к себе, не осознающим всего, что случилось. Он, не обращая внимание на Иноуэ, грубо прервал её своим вопросом: – Почему ты раньше не пришла? Иноуэ сказала, что ты приходишь сюда каждую неделю. Я ждал тебя. Орихимэ немного приподнялась с кровати, когда увидела Рукию. Женщина сжала губы тонкую полоску, кулаки побелели, а в глазах, да и самом лице читалось возмущение. Внезапно для всех, Рукия встала и выписала подзатыльник Куросаки, в её глазах стояли слёзы. Она возмущённо заговорила и никто её не прерывал: – Да как ты смеешь? Ты прервал Орихимэ, когда она говорила. Да как ты смеешь спрашивать такое в присутствии той, которая верит в тебя, не смотря ни на что? Тебе хоть стыдно бывает за такие глупые вопросы? Ичиго, ты хоть интересовался у неё, почему она всегда рядом с тобой? Нет? Тебя интересую я? Так вот. Я вышла замуж и у меня прекрасная дочь. Ещё что-нибудь интересует? – Ичиго помотал головой. - Тогда извинись перед Иноуэ. Парень не шелохнулся. Он сидел с опущенной головой и осознавал, что в принципе никому не нужен. Орихимэ попыталась что-то сказать, но остановилась под взглядом Рукии. Маленькая шинигами смотрела на Куросаки, но тот никак не реагировал. Тогда Рукия набралась смелости и дала пощёчину Ичиго и сказала: – Я не желаю с тобой говорить до тех пор, пока ты не попросишь у Орихимэ прощения. И встала, чтобы уйти. Орихимэ бросилась к Куросаки и приподняла его голову. Взгляд у парня был пустой и, наверное, потерянный. Девушка попыталась улыбнуться, но губы тряслись. Голос Ичиго был хриплым и почти ничего не выражал, но от него по коже бежали мурашки: – Иноуэ, я прошу у тебя прощения, за то, что ты рядом. За то, что не интересуюсь твоим самочувствием и получается, что просто пользуюсь тобой. – Ничего, Куросаки-кун. Все в порядке. Мне нравится быть рядом с тобой. Все в порядке… Её слова прервались громкими всхлипами, она крепко сжимала его руки и плакала. Орихимэ сорвалась. Ей было обидно и одновременно жалко Куросаки. Рукия спустилась по двери на пол. Она слышала каждое слово и каждый всхлип Орихимэ. Маленькая шинигами знала, что Ичиго сейчас крепко прижимает девушку к себе и шепчет обидное «извини». Женщина знала все и ничего не могла поделать с собой. Как можно быть таким слепым? Не видеть чувств такой замечательной девушки? Ещё она знала, что Куросаки не поймёт Орихимэ до тех пор, пока сама девушка не скажет ему о своих чувствах. Абараи Рукия ушла, что бы прийти немного позже. Рукия и правда вернулась. Она попросила Орихимэ выйти и долго разговаривала с Ичиго. Женщина просила быть мягче к Орихимэ, более сдержаннее в вопросах касающихся её самой. Ичиго только кивал и ничего не говорил. Ему и вправду было стыдно за своё поведение перед Орихимэ. Отец ведь его предупреждал, что Иноуэ Орихимэ не железная и многое остро переживает, просто не показывает это другим. С этого разговора отношение Ичиго к Орихимэ изменилось. Он и вправду стал сдержаннее. Не задавал вопросов о Рукии, да и многих других. Парень отталкивал Орихимэ, если считал, что помощь девушки не нужна. Рукия мысленно избивала парня при виде покрасневших от слёз глаз девушки. В тот памятный день озеро сверкало гладью. В Сейретее было как всегда солнечно и жарко. Рукия шагала рядом с Ичиго. Он шатался, а Орихимэ кидала на него беспокойные взгляды, но не предпринимала никаких действий. И когда Куросаки начал падать, Орихимэ кинулась поддержать его. Он уткнулся в её плечо и тяжело повалился на неё. Рукия замерла, не зная, что ей делать. Иноуэ обняла его одной рукой, а другой начала хлопать по щеке. В её глазах стояли слёзы, но лицо было серьёзным. Ичиго начал приходить в себя, а когда осознал в каком он положении, то оттолкнул девушку. Казалось, что Орихимэ это ничуть не задело, но Рукия видела, как лицо девушки чуть поменялось. Её улыбка казалась искренней, но маленькая шинигами больше не верила ей. Куросаки замер, осознавая свою ошибку. Он протянул свою руку вперёд, но не обнаружил Иноуэ. Затем почувствовал, как девушка приобняла его за плечи и подтолкнула. Она молчала. Куросаки вообще пугала мысль о том, что Орихимэ нет рядом, что когда-нибудь её не станет. Он понимал, что поступает как последний придурок, но ничего не мог с собой поделать. Ичиго ведь не слабак, чтобы принимать помощь от девушки, даже от Иноуэ. Ичиго – защитник, значит должен её защищать, а не быть обузой. Парень потянул носом и уловил аромат гибискусов, что у озера. Ему нравилось сидеть под деревом у озера и слушать Иноуэ, которая рассказывала своё виденье прошлого: обычных будней и сражений. Зимнюю войну. 17 месяцев безнадёжности для Ичиго. И последнее сражение, после которого он впал в кому. В такие моменты его внимание было приковано к голосу девушки. Он представлял, как краснеет нос Иноуэ, когда в очередной битве его ранят. Он совсем не понимает, почему ей хочется плакать. Куросаки представляет, как Орихимэ размахивает руками, когда рассказывает свой сон об очередном инопланетянине. В такие моменты он не замечает, как сам начинает улыбаться. И хотя в последние дни между ним и Орихимэ растёт какая-то напряжённость, он с нетерпением ждёт этой прогулки. Иноуэ усаживает Ичиго под дерево и говорит, что идёт собирать цветы. Куросаки не нравиться запах цветов, ему больше нравится, как пахнет Орихимэ. Корицей и яблоками, выпечкой. Рукия кивает девушке и пихает Ичиго в бок, чтобы тот хоть как-то отреагировал на слова Иноуэ. Но тот ничего не успевает сказать, потому что Орихимэ быстро уходит. Куросаки просит рассказать Рукию о последней битве. Потому что Иноуэ всегда рассказывает так, что в конце плачет. Девушка всегда винит себя. Парень не винит её, ведь Орихимэ столько раз спасала и не бросила его даже сейчас, когда он повёл себя, как последняя сволочь. Ичиго практически ничего не помнит, он просит Рукию рассказать всё. Она хмурится, иногда не может сказать то, что вертится на языке. Куросаки ловит себя на мысли, что Рукия рассказывает не так, как Иноуэ. Девушка же присоединяется к ним, когда шинигами доходит до того момента, когда Ичиго упал. Орихимэ натягивает женщине на голову венок из гибискусов, затем Куросаки, тот совсем не сопротивляется. Рукия немного прерывается на девушку: – Орихимэ, тебе очень идёт этот венок, – и берёт ладонь Ичиго, чтобы положить на голову Иноуэ. – Ты ощущаешь это, Ичиго? Тот лишь кивает. Он ощущает мягкие волосы Орихимэ, затем лепестки гибискуса. Ичиго пытается вспомнить, какой цвет у этих растений. В сознании ярко вспыхивает карамельно-рыжие волосы, в которых две капли неба – заколки-гибискусы. От этого бегут мурашки по коже, и он просит продолжить. Рукия вздыхает, но рассказывает: – Ты упал на землю. Я помню, как Орихимэ оглянулась и бросилась бежать к тебе, но её перехватил Ренджи. Ты был в центре сражения, и пустить её туда было бы глупо, но она вырвалась. Такого отчаянья я ещё никогда не видела. Ещё не добежав до тебя, Орихимэ растянула над тобой щит, а потом… Ичиго не дал ей договорить. Не поворачиваясь к Орихимэ, он спросил: «Почему ты не дозвалась меня?», хотя для Рукии это звучало скорее как: «Почему ты меня не спасла?». Женщина потянулась к Иноуэ, но та молчала. Её голова была опущена, а голос был каким-то пустым, бесцветным: «Я умерла первой». Куросаки дёрнулся, словно его ударило током. На его лице читался вопрос. У Рукии лицо помрачнело, ей не хотелось рассказывать, как было на самом деле: – На самом деле Орихимэ ничего не помнит. На её памяти стоит защитный механизм. Скоро она придёт в себя, и не будет помнить ни твоего вопроса, ни своего ответа. В тот день умер всего один человек. Этим человеком была Иноуэ Орихимэ. Когда ты упал, а Ренджи не смог её удержать, около тебя не было врагов, по крайней мере, целых. Она на ходу растянула свой щит, это тебя и спасло. Орихимэ почти добежала, когда в её спину попал меч. Можно считать, что она закрыла тебя собой. Сделав ещё пару шагов в твою сторону, Иноуэ рухнула на землю. Ренджи приблизился к ней. Орихимэ удерживала себя в сознании, чтобы твои раны затянулись, но видимо этого было недостаточно. Ренджи до сих пор просыпается от её крика в своём сне. Когда душа Орихимэ появилась рядом с телом, то щита над тобой уже не было. Это означало окончательную смерть. Иноуэ закричала, затем начала плакать, её била дрожь. Она боялась, что не смогла тебя спасти. В общем, мы не смогли успокоить её, и тогда Урахара предложил гигай и замену воспоминаний. Теперь любой такой вопрос вырубает её. Единственное, что она может ответить - это то, что ты слышал. Рукия подошла к Орихимэ. По щёкам девушки катились слёзы. Женщина аккуратно их стёрла и начала приводить в чувство Иноуэ. Та, когда очнулась, продолжила рассказ, но быстро поняла, что её никто не слушает, и перестала говорить. Все были подавлены. Они ещё долго сидели под деревом в тот день. С того дня Ичиго часто снились кошмары. Во всех он непременно оставался один. Рядом никого не было. Куросаки ещё сильнее ощущал бы своё одиночество и бесполезность, если бы не Орихимэ. Она всегда была рядом. Он ценил это и часто благодарил её. Ичиго вздрагивал, когда в палату входил кто-то посторонний. Словно у них с Иноуэ был собственный мир на двоих. Но девушка никогда бы не поняла его слепоты. Так он считал. Но она всегда делала то, что говорило о ней «вот, я знаю, что ты чувствуешь». Так было и тогда, когда дело дошло до некого безумия, что Иноуэ Орихимэ стала для него необходимым воздухом. Тем самым, которого почти не было в его слепом мире. Мир был для него огромным белым пятном. Куда бы он ни повернулся, всё было белым… или чёрным. Почему-то он разучился отличать чёрное от белого, наверное, тоже было с добром и злом. Ичиго больше не различал цветов, он больше не видел карамельно-рыжих волос и по-ночному фиалковых глаз. Куросаки не мог понять, какой цвет ему был ближе. И это стало для него кошмаром. В такие ночи он всегда кричал. В ту же ночь ему снова снилась Зимняя война. Только в этот раз мёртвой была его защитница, его воздух. Обрубок цепи на конце меча звякнул, когда гарда упёрлась в живот. Он вздрогнул, когда белое арранкарское платье начало краснеть. Она улыбалась ему и нежно гладила его щёку в костяной маске. Она просила его снова стать собой… Ладони вспотели и он закричал. Громко. Истошно. В этом пустом, наполненном кошмарами мире ему было страшно. Он закричал ещё раз и сел. Ичиго почувствовал тёплые ладони, хватающие его голову. Тепло Иноуэ, когда она притянула его голову к своей груди. Там билось сердце. Живое. Он услышал и своё, оно билось в такт сердцу девушки, которое словно говорило: «Слышишь? Мы живые…» И так раз за разом. С каждым ударом. Мир снова стал белым, затем чёрным, потом фиалковым и, в конце концов, рыжим. Хотя ему просто показалось. Хотя и мир был странного, все ещё не понятного цвета, он был живым. Как и Орихимэ. Куросаки вдыхал аромат корицы и яблок. Он вцепился в её кофту и не отпускал. Иноуэ гладила его по волосам и что-то шептала. Он не слушал её. Ему это до жути напоминало детство и мать. Ичиго и не заметил, как по его щёкам побежали слезы, и он крепче прижался к девушке. Он знал, что все это останется между ними двоими. Это их секрет. Ичиго вздрогнул, когда услышал, что Кишо Аттакай предлагал Иноуэ. Девушка покраснела и попросила подождать с ответом. Капитан же посмотрел в сторону Куросаки и ухмыльнулся. Он чувствовал себя победителем. Но мужчина, наверное, был единственным, не считая Ичиго, кто не замечал любви Иноуэ Орихимэ к временному шинигами. Куросаки в свою очередь крепко сжал плечо Орихимэ и сказал, что ему нехорошо. Ему было неприятно находиться рядом с этим мужчиной. Иноуэ же не могла поверить, что Кишо Аттакай предложил ей выйти за него замуж. Где-то в глубине души ей было неприятно. Она точно знала, что её сердце навсегда отдано одному человеку - Куросаки Ичиго. Но её сердце не могло так просто отшить этого человека. Орихимэ часто задавала себе вопрос: «А что, если Куросаки-кун все-таки женится на ком-то?». Что ей делать потом? Её забота уже не будет нужна. От таких мыслей в глазах и в носу щипало, но она старалась не унывать. В этот вечер они сидели долго. Ичиго все никак не мог заснуть. Не помогало ни чтение, ни даже пение Иноуэ. Куросаки не задавал мучивший его вопрос. Он просто не имел на это права. Если Орихимэ захочет выйти замуж за этого капитана, то он ничего ей не скажет. От этого сердце больно сжималось. А в душе поселилось неприятное чувство. Ичиго не мог понять, что с ним происходит, он просто тонул в этом. Он ревновал? Иноуэ уже дремала, когда Ичиго крепко сжал её ладонь и потянул на себя. Сонная девушка упала на Куросаки и попыталась встать. Но Ичиго крепко прижал её к себе и прошептал: – Спасибо тебе. Я приму любое твоё решение. И отпустил её. Иноуэ ещё пару мгновений прижималась к парню, а затем села. И улыбнулась. Ей от чего-то было больно. Орихимэ не знала, что ей делать, что ответить. Поэтому она улыбалась, забыв о слепоте Куросаки. А затем начала читать. Когда она закончила, Ичиго уже спал. Иноуэ же просто сидела. Ей было больно, по лицу катились слёзы. С каким-то отчаяньем она прошептала: – Я люблю тебя. Ответом ей было мерное дыхание Ичиго, тиканье часов и далёкие голоса шинигами. Она сидела, словно чего-то ждала. А затем встала. Ичиго что-то снилось. Поначалу казалось, что это кошмар, но потом он услышал голос Иноуэ и стал внимательно слушать. Они сидели в развалинах Уэко Мундо. Орихимэ рассказывала ему о каком-то человеке. То, что она говорила о нём, было только хорошим. Куросаки понял, что этот человек очень важен для Орихимэ. Она размахивала руками, её щеки время от времени краснели, но продолжала рассказывать. Со слов девушки этот парень был героем. Ичиго злился. Если Иноуэ любит того придурка, то он просто обязан вправить мозги, чтобы тот наконец заметил её чувства. Он вздрогнул, когда девушка сказала: – Я люблю его. Эти слова были для него словно пощёчиной. Щёки девушки покраснели. А затем она начала растворяться в темноте, подступающей со всех сторон. Он попробовал протянуть к ней руку, двинуться, но словно увяз во тьме. Затем его словно вырвали оттуда. Тьма превратилась в ослепительный свет. Что-то солоноватое почувствовалось на губах, потом мягкое и тёплое. Из лёгких выбился весь воздух, его снова потянуло вниз, во тьму, но он чувствовал тепло и чужое сердцебиение. Парень потянулся всем существом к этому. Тьма лопалась вокруг, цепи тянущие его назад рвались с металлическим скрежетом. Затем его снова вытолкнуло на поверхность. Воздух опять вышел из лёгких и вернулся, когда он открыл глаза. Он чётко видел рыжие волосы и слёзы на чужих, чуть порозовевших щёках. Ичиго крепко прижал рукой затылок девушки, углубляя поцелуй. Иноуэ не сопротивлялась. Поцелуй имел солоноватый привкус разлуки. Он чувствовал это. Орихимэ не открывала глаз, боясь посмотреть на Куросаки. Она зажмурилась и отскочила, когда парень опустил руку. Тишина затянулась, и девушка открыла глаза. Ичиго уже сидел и смотрел на неё. Этот взгляд был другим. Он словно ощупывал её, боясь обнаружить другую Иноуэ. Он боялся, что Орихимэ уйдёт. А затем тихо заговорил: – Ты ведь не бросишь меня? Не уйдёшь? Я знаю, что это звучит эгоистично, но ничего с собой поделать не могу. Не оставляй меня в этой темноте, я умру. Ты моё солнце, и другого у меня не будет. Прошу… Он не успел договорить, когда Орихимэ обняла его, шепча ему: «Как же я могу уйти? Как же я брошу тебя?». Она прижимала его к себе. Ичиго слушал стук сердца девушки, он словно говорил ему: «Она тебя любит». Он не мог поверить в это и зарывался носом в темно-рыжие волосы. Ичиго впервые заметил, как породному пахнет Орихимэ. Это было первым шагом из тьмы к солнцу. Ичиго знал, что уже никогда не отпустит Орихимэ.