Цветок Перуна

Рассекая холодный ночной воздух, Танька с Богданом летели на ухвате, за ними – Ирка. Они спешили, ведь было неизвестно, сколько ещё протянет Айт. Печальный, бледный месяц смотрел на друзей свысока, и будто бы вздыхал. Внизу бесились от ярости лесные мавки, а впереди уже слабо виднелись огни ночного города. - Фух, хоть бы сейчас благополучно долететь, - с надеждой в голосе сказала Танька. Никто не ответил, но все мысленно с ней согласились. Она же безмятежно летела, закрывая своими густыми волосами весь обзор Богдану. Тот до «наевшись» их «до не хочу» уже и не пытался ничего разглядеть, и покорно опустил голову вниз. Его руки крепко держались за ухват. Неожиданно он почувствовал под ладонью что-то влажное. Весь ухват был мокрым, и просто истекал водой. Это заметила и Танька. Деревянный ухват просто просто-напросто начал гнить. Ведьмочка и Богдан обменялись непонимающими взглядами, а ухват уже превратился в мокрую гнилую деревяшку. Он не выдержал веса Таньки и Богдана и разломался. С душераздирающим криком ведьмочка и здухач полетели вниз. Борзая, ничего не понимая, успела ухватить Таньку за шиворот, а вот Богдану повезло меньше. Уже третий раз за сегодняшнюю ночь он падал с высоты птичьего полёта. Но, на сей раз мальчишку спасло… Болото! Со всего маху он упал во что-то густое, мокрое и холодное. С немалым усилием, но он всё-таки поднялся на ноги, и понял – выбраться он не может! Болото засасывало его! Немного дальше от мальчишки, но на сухую землю, приземлилась борзая с Танькой в зубах. - Богдан! Ты живой? Богдан! – Танька кинулась к здухачу но, не заметив трясины, влипла туда одной ногой. - Да живой я, живой, только это болото… Она, кажется, засасывает меня! – с нотками страха в голосе ответил мальчишка. - И не одного тебя. Меня, кажется, тоже! – сказала Ирка уже в человеческом обличии. Под ней тоже оказалось злосчастное болото. Её ноги уже по косточки были в трясине. - Ну що, попалысь? Попалысь… А як же довго я на вас чекала! Ну ничого, жывыми вы вид менэ точно нэ выйдете! – из тени старого дуба вышла невысокая женщина. Бледное лицо было оправлено растрепанными волосами, а висевшее на ней лохмотья служили одеждой. Маленькие, чёрные глазки осмотрели всё вокруг и остановились на Богдане. Точнее на том, что было у него за шиворотом. - Вы кто? Что вам нужно? Отпустите нас немедленно! – потребовала Танька. - А ты дивка не крычи! Нэ знаеш з кым дило маеш! Я кикимора! Та кикимора нэ проста, я – кикимора болотна! – с гордостью ответила та. - Что? Кикимора? – начал смеяться Богдан, но сразу же перестал, когда резко начал проваливаться в болото. Сейчас ему было уже по пояс. - Не смей надо мной смеяться! Отдай мне Цветок Перуна! - Ну что ж вам всем этот Цветок то нужен?! – взвыла Ирка. Перекинутся не получалось, а перед глазами так и стояла страшная картина: на полу лежит бледный Айт, его пересохшие губы, и тёмные, почти чёрные глаза. «Ирка, я люблю тебя…» - как же она мечтала это услышать… Но не при таких обстоятельствах! В голове ещё звенел злобный смех Галины Васильевны. – Мы не отдадим вам Цветок! – уверенно крикнула Ирка. Танька посмотрела на неё молящими глазами. - Вам же гирше! – ровно сказала кикимора и все трое начали стремительно проваливаться в трясину. - Ой, ходыть Сон по улонци, в билэсэнький кошоулонци, - осенило Ирку, она быстро затараторила сонный заговор. – Слоняется, тыняется, до памъяти торкается. Ходы, Сонку, в колысоньку, прыспы нашу дытыноньку, хай спыть, нэ трындыть, що бачыла – забудыть, що памъятае – за сон мае. – На одном духе закончила Ирка. Секунду кикимора поколебалась в воздухе, а потом рухнула на землю и залилась ровным «мелодичным» храпом. Вместе с ней, в один миг, высохло и злосчастное болото. Вместе с ней, в один миг, высохло и злосчастное болото. - Ирка, молодец! Классно её уделала! – похвалила подругу Танька. - Некогда говорить! Надо Айта спасать! – не обратила внимания Ирка. - Да, уделала ты классно! – подтвердил здухач. – Только вот на чём лететь? Кикимора-то ухват твой испортила. Да и болото высохло, а мы все мокрые. Танька посмотрела на свои, когда-то белые волосы. Сейчас они были все в грязи и не очень приятно пахли. - Блин… Что с моими волосами? Вот что за чёрт! – выругалась она. - И кто же меня звал меня? Самого Чёрта? – вблизи послышался жуткий, пронзительный и уже знакомый Ирке голос. Она слышала его, когда Чёрт забирал душу у Галины Васильевны…