Пособие по ненависти

- Аккола, вот в данный момент ты очень смахиваешь на сумасшедшую, - приподняла бровь Нина, но продолжая наслаждаться божественным вкусом свежевыпеченных пончиков из ближайшего кафе и горячим чаем. В отличие от Кендис, Добрев как всегда блестяще отработала свои сцены и могла со спокойной душой ехать домой, но она пообещала подруге, что останется поддержать её перед съёмками вместе с Морганом. Но, по правде говоря, брюнетка ужасно справлялась с поставленной задачей, всё время бросая нелестные комментарии в сторону напряжённости девушки, что ту сильно выводило из себя. И сейчас, слушая о своём нервном состоянии, Кендис была готова разорвать подругу в клочья. - Сделай так, чтобы было по-другому, - огрызнулась в ответ девушка, расхаживая вдоль своей гримёрной. Нина лишь хмыкнула и покачала головой, снова откусывая маленький кусочек кондитерского чуда. Блондинка же наконец-то остановилась и вгляделась в своё отражение в зеркале, оперевшись руками о столик с разнообразной косметикой. Её мысли метались то в одну сторону, то в совершенно в другую. Если несколько секунд назад она приказала себе уменьшить соприкосновение её тела и Джозефа в их будущей совместной сценой до ничтожной площади, то теперь она по достоинству оценила свой грим в виде равной раны на хрупкой шее. Девушка даже аккуратно прикоснулась до него, проверив его ложность. - Время, Кендис, тик-так, - воспользовавшись фразой своего персонажа, напомнила Добрев. Аккола оторвалась от зеркала и, сложив тоненькие пальцы в кулачки и прикрыв глаза, вздохнула так глубоко, насколько позволяли сделать это ей лёгкие. Затем совершила эти манипуляции ещё раз. Потом ещё раз. И ещё. - Да иди уже, - закатила глаза Нина, наблюдая за действиями девушки. Кендис смерила подругу уничтожающим взглядом, но всё же сделала неуверенный шаг и скрылась за дверью. Когда блондинка добралась до нужной съёмочной площадки, вся команда кропотливо настраивала оборудование и делала последние поправки в интерьере комнаты. Обведя изучающим взглядом всех присутствующих, девушка обнаружила Моргана, сидящего на стуле спинкой вперёд возле косметического столика Керолайн и подбрасывающего те самые круглые магниты из кабинета Плек. "Он что, украл их?", пронеслось в голове у Кендис. Парень находился в образе Клауса, променяв привычные для него футболки с V-образным вырезом на элегантные пиджаки и водолазки. Он был так сосредоточен на своём занятии, что не заметил появление девушки, которая исподтишка наблюдала за ним. Аккола невольно улыбнулась, осознав, что вот он, злой и страшный гибрид Клаус, балуется с магнитами, мило нахмурившись. - Привет, ребята, - дружелюбно поздоровалась со всеми девушка, но не смотря на это чувствуя мелкую дрожь по всему телу. - Здравствуй, дорогая, - произнёс главный оператор, улыбнувшись. - Проходи и ложись на постель. Морган, оторвавшись от своего занятия, взглянул на Кендис и лишь сдержанно кивнул. Сегодня вся его игривость и озорство куда-то испарились, оставляя за собой спокойного и тихого Джозефа. Как бы он не пытался строить из себя невозмутимого парня, всё равно его напряжённость отлично ощущалась в воздухе. Кендис, поняв это, наоборот, почувствовала себя уверенней, что не она одна со страхом трясётся перед будущей сценой. - Всё, ребята, все по местам, - громко огласила Ребекка Сонненшайн, сценарист одиннадцатого эпизода, неожиданно войдя в комнату. - Кендис на кровать, Джозеф марш отсюда в коридор. Услышав просьбу Ребекки, Аккола незамедлительно выполнила её. Морган также последовал её приказу, напоследок взглянув на блондинку, которая решила оставить это без внимания. Над Кендис суетились девушки, делая завершающие штрихи её грима, чтобы тот казался как можно более естественным, а сама Аккола всячески настраивала себя на продуктивную работу, не зависимо от того, что придется сотрудничать с последней-задницей-Морганом в главной роли. Блондинка опасалась своей реакции на такую близость с этим парнем, поэтому не исключала возможности непослушания собственного тела. А это никак не вписывалось в её планы. - Брысь отсюда, - шикнул на гримёрш оператор. - Мы начинаем. Аккола перестала дышать. Всё волнение, которое, как казалось, оставило девушку в покое, охватило её с новой силой. Сердце бешено стучало в груди, отдаваясь где-то в висках. - Камера. Мотор! - прокричал человек за оборудованием. - Начали! Кендис же словила себя на мысли, что готова потерять сознание в этот момент. Всё её тело напряглось и девушка была уверена, что в объективе камеры она похожа на грёбанного эпилептика. "Боже, почему я такая слабохарактерная тряпка?", - восклицала девушка в уме. После этого, Аккола кое-как справилась с нервами и выдавила из себя болезненную гримасу, которую и должна была изображать до тех пор, как в комнату не войдёт Клаус. Через несколько мгновений в дверном проёме появился Морган, безупречно играя древнего вампира. На его лице было нарисовано сожаление и немного вины, но всё же он сумел остаться тем самым беспощадным гибридом, которого боится весь город. Он с кошачьей грацией двинулся в сторону Кендис и остановился в метре от её кровати. - Ты пришёл убить меня? - обречённо прошептала Аккола, пытаясь максимально точно передать настроение Керолайн. Лёгкая улыбка коснулась губ Джозефа, отчего черты его лица приобрели мягкость, а Кендис нервно сглотнула. Она узнала в этой улыбке ту, которая время от времени озаряла мужественное лицо парня, когда они ещё были вместе. Девушке казалось, что перед ней тот самый Джо, милый и обходительный, защищающий её и заботящийся о ней. Блондинка уже представила, как он подойдёт к ней и нежно поцелует, заставив Кендис забыть обо всём на свете, а затем ляжет возле неё и будет ласково гладить её по шелковистым волосам, чтобы блондинка быстрее заснула сладким сном в его объятьях. Морган часто так делал, и тем самым казался, ещё маленькой и наивной Кендис, слепо верующей в истинную любовь, настоящим принцем. Жаль, что сказка кончилась столь быстро. - В твой День Рождения? - тихо удивился Клаус, внимательно вглядываясь в небесного цвета глаза блондинки. - Ты действительно так плохо обо мне думаешь? - Да, - подтвердила Аккола, не зная говоря это исключительно по сценарию гибриду или от израненного сердца Моргану. Парень медленно приблизился к Кендис и, небрежно отбросив покрывало, которое хоть немного защищало от близкого контакта с Джо, провёл длинными пальцами по коже на шее блондинки, вызывая мелкие мурашки. Девушка прикрыла глаза: это превратилось для неё в сладостную пытку, отвлекая Акколу от её работы и заставляя ощущать смешанные чувства. Рамки реальности и простой игры постепенно стиралась, отчего Кендис выглядела словно душевнобольной, проводя параллели между опасными мирами. С одной стороны воспоминания, причиняющие почти физическую боль, а с другой настоящее, которое также немало пугало и тревожило блондинку. - Выглядит ужасно. Прости. Ничего личного, - почти неслышно пробормотал парень, прикоснувшись к побрякушке в виде браслета. Опять же Кендис не понимала, кому говорит это Морган, ей или Керолайн? Атмосфера накалялась, и электрические заряды витавшие между ними можно было увидеть невооружённым взглядом. - Я люблю Дни Рождения, - продолжил Джозеф, рассматривая девушку. - А тебе разве не миллиард лет? - пытаясь произнести слова с сарказмом и иронией, прошептала Кендис. - Надо менять восприятие времени, когда становишься вампиром, Керолайн, - мягко улыбнулся Морган. - Отпразднуй то, что ты больше не ограничена человеческими рамками. И снова это улыбка, так сильно напоминающая прежнего Джо, и с которой он упрямо доказывал блондинке, что любит её. - Ты свободна. - Нет, - нахмурилась Аккола, изображая новый приступ то ли физической, то ли душевной боли. - Я умираю. И этот момент был переломным для Кендис, так как она поняла, что фраза вылетевшая из уст девушки, принадлежала ей. Она умирала без него. Ощущала себя пустой и никому ненужной. Она тянулась к нему всем своим существом, не смотря на такое предательство, какое он совершил. Она всё ещё любила его. И не знала, как перебороть это чувство, не покидающее её ни на минуту. - Я могу дать умереть тебе, сейчас. Если ты действительно думаешь, что в твоём существовании нет смысла, - наклонился ближе к лицу Акколы Морган. - Я сам думал об этом пару раз. Девушка из последних сил сдерживала слёзы, и наверное многие восхитились бы её игрой сейчас. Но это была не игра. Это была её оголённая душа, которая не могла незаметно пережить эти страдания и требовала выхода для переизбытка чувств. - Но я раскрою тебе маленький секрет. Перед тобой теперь открыт весь мир: великие города, искусство, музыка. Истинная красота. У тебя всё это может быть. У тебя ещё будет тысячи Дней Рождения. Надо только попросить. После этих слов, сказанных низким, чуть рычащим голосом, Кендис всё же не сдержала чувств. Одинокая слеза скатилась по её щеке, падая на подушку, отчего та стала влажной. - Я не хочу умирать, - тихий шепот девушки разнёсся по комнате. Взгляд серых глаз Джозефа проникал под кожу девушки, добираясь до самой израненной души. Парень будто тоже понимал истинную причину слёз блондинки. Он неторопливым движение затянул рукав пиджака, предоставляя Керолайн свободу действий. Нежно приподняв голову девушки, Морган прислонил лицо Акколы к своему запястью, где текла такая нужная для Форбс кровь. - Давай, милая, - ласково произнёс парень, - пей. Кендис, собрав оставшиеся силы, мягко приложилась губами к запястью парня. Она попыталась сделать это как можно более чувственно, хотя не осознавала для чего. Выразительные глаза закрылись, а сама девушка глубоко вздохнула, что сделало эту сцену пропитанной какой-то нежностью и интимностью. Блондинка позволила себе коснуться кончиком языка бьющейся венке под кожей на запястье, но уловив почти неслышный стон Моргана, словно отрезвела и прекратила свои действия. Джозеф же неощутимо погладил девушку по белокурым волосам и незаметно вдохнул их аромат. Это был почти их секс. - С Днём Рождения, Керолайн,- тихо разнесся по комнате голос парня. - Стоп! Снято! - объявили где-то в реальной вселенной, в которой не находилась парочка. - Это восхитительно. Вы отлично поработали. После этих слов девушка стремительно оторвалась от запястья Джо. Осознание того, что она совершила, свалилось на Кендис словно огромный снежный ком, заставляя блондинку болезненно скривиться. Она не могла поверить, что сумела настолько разойтись в своих скрытых желаниях, но прошлого не вернуть. Пристыжено опустив глаза в пол, девушка отодвинулась от такого же растерянного Моргана, как и она сама, и встала со злополучной кровати. На встречу ей приближалась Ребекка, в глазах которой отчётливо читались изумление и восторг, что принудило Акколу испытать ещё большее чувство вины. - Потрясающе, - прощебетала сценарист, - просто потрясающе. Я верила вам на протяжении всей сцены. - Спасибо, - выдавила из себя слабую улыбку Кендис. - Только я так устала, Бекка. Пожалуй, я пойду домой. - Конечно. Я вижу, что ты сильно измотана, - проявила заботу Сонненшайн. - Иди и наслаждайся выходным. - Выходным? - переспросила блондинка, решив, что ослышалась. - Да, я даю тебе один свободный день. Расслабься и отдыхай. - Огромное тебе человеческое спасибо, Ребекка, - благодарно кивнула Аккола и, развернувшись на каблуках, направилась к выходу со съёмочной площадки. - До свидания, ребята, - попрощалась с командой блондинка. Она даже не обернулась, чтобы взглянуть на Моргана, который с отрешённым видом встал с кровати и также принял похвалу от оператора за замечательную работу. Она напросто сбежала, как последняя трусиха, поджав хвост. Сегодня Кендис изменила своим принципам и она прекрасно понимала, что это даст ощутимый толчок в отношениях с Джозефом. Девушка переступила ту опасную черту, которую сама же провела между ними, поклявшись никогда не связываться с такими мужчинами, как Морган. И опять судьба была жестока к ней, позволяя этим двум снова пересечься вместе. Сбежав тогда их города, блондинка была полна надежды больше никогда не встретится с парнем, который разбил её сердце и искалечил душу, оставив их кровоточить. Аккола разочаровалась в любви навсегда, не смотря на то, что оставалась влюблённой. Сколько девушка не пыталась доказать себе, что Джо безжалостный человек, не заботящийся о её чувствах и никогда не любивший блондинку, но сердце не желало слушать здравый смысл и всё равно тянулась к нему. И сегодня Кендис осознала, что когда Морган находится рядом с ней, выключив своё злорадство и сарказм, Аккола видит в нём того прежнего любимого ею парня, подарившего блондинке настоящую любовь. В тот момент все её убеждения рушатся, исчезают, словно выдуманный сон, а на место них приходит какая-то странная щемящая боль в груди. Скорее всего, это её израненное сердце, которое все ещё плачет по такому блаженному прошлому, по этим нескольким месяцам её персонального счастья, которое, не глядя на незаживающие, болезненные раны, принесённые Морганом, любит его. Но даже это не являлось оправданием того, что Кендис сделала. Она как будто сорвалась, забыла всё произошедшее в годы её юности, и, не слушав того, что истошно кричал разум, доверилась своим оголённым чувствам. Аккола, погружённая в невесёлые размышления, не заметила, как, пролетев по коридору и распахнув дверь, находящуюся прямо перед ней, настежь, оказалась в знакомом помещении. - Ну, что? Как всё прош..., - с интересом начала Нина, но запнулась на слове, оторвавшись от лицезрения своего маникюра и обведя взглядом подругу. Внешний вид Кендис представлял собой очень жалкое зрелище: красные, опухшие от слёз глаза, потёкшая причудливыми узорами на щеках тушь, трясущаяся нижняя губа и поникшие плечи. Но ещё больше брюнетку напугал взгляд девушки, выражающий вселенскую печаль и боль. - Боже, что случилось? - кинулась навстречу подруге Добрев, заключив её в кольцо своих рук. Блондинка с каким-то остервенением закачала головой из стороны в сторону и зашлась в новой порции слёз. - Тихо-тихо, не плачь, Дискен, - заботливым голосом прошептала девушка, успокаивающе гладя Кендис по волосам. - Тшшш, всё будет хорошо. Но Аккола не могла остановиться плакать: её охватила настоящая истерика. Её плечи сотрясались тихими рыданиями, что ужасно встревожило Нину, которая никогда не видела подругу в таком состоянии. Обычно девушка все огорчения и беды переживала храбро, время от времени пуская одинокую слезу, но до истерики дело не доходило ни разу. - О Боже, Кендис, скажи мне, что произошло? - умоляла брюнетка, сильно переживая за свою лучшую подругу. - А то я сама сейчас начну плакать вместе с тобой. - Я всё ещё люблю его, - в перерывах между рыданиями сокрушенно прошептала блондинка. Добрев ничего не ответила на это и лишь крепче прижала блондинку к себе, прекрасно зная, о ком идёт речь. И сейчас Нина ощутила острое чувство вины перед Акколой, ведь именно она подкинула эту нелепую идею о Кларолайн Джули Плек. Девушка давно видела то, в чём призналась Кендис, и, ощущая это как свой обязательный дружеский долг, всячески хотела помочь ей. Поэтому Добрев придумала много хитрых путей по сведению этих двух, но брюнетка даже не могла предположить, что это окажется для её подруги столь сложно. Кендис же сумела немного успокоиться, но слезы всё время требовали выхода и беспорядочно текли по щекам девушки, окончательно портя макияж. Мысли блондинки кружились в хаосе, вырывая из до боли знакомых фраз отдельные, бьющие по самому уязвимому слова, что принудило Акколу снова окунуться в то страшное утро. Семь лет назад. Милая девушка лет восемнадцати, с пышной копной светлых волос, которая при каждом шаге смешно подпрыгивала, спешила в школу. Её отличному настроению не было предела: вчера вечером совершилось то, что блондинка ожидала с нетерпением и небольшим страхом на протяжении всего времени, когда она встречалась с Джозефом Морганом. Парень наконец-то признался, что любит её, а после занялся с ней той самой любовью. И, казалось, чудесная сказка идёт к её логическому завершению, и Джо осталось только сделать предложение руки и сердца Кендис, но девушка ещё не знала, какое разочарование ждёт её этим утром. - Не думал, что он оприходует тебя так быстро, - зло прошипел Блейк Хилдстриф, однокурсник парня блондинки, остановив своими словами юную Акколу посреди школьной парковки. - Что? - с неверием пробормотала Кендис, замерев на месте и взглянув на брюнета через плечо. - Обычно таких тихонь как ты очень трудно развести, - продолжил плеваться ядом Блейк, заставляя девушку задохнуться от гнева. - Хм, но ему удалось. - Что ты несёшь? Он любит меня! - вскричала Аккола, с чистой ненавистью в васильковых глазах смотря на парня. - Мы заключили пари на тебя, - противно ухмыльнулся Хилдстриф. - Если он переспит с тобой, то он выигрывает мой BMW X1. Кендис не верила своим ушам и не хотела верить. Она до последнего надеялась, что это чья-то совсем невесёлая шутка, но очень плохое предчувствие зародилось в её сердце. - Молчишь? - продолжил брюнет. - Не веришь? А ты посмотри на чём я приехал сегодня. Юная Аккола перевела взгляд на двухместную малолитражку, на капоте которой сидел Блейк, и слёзы сами по себе заструились по раскрасневшимся щекам. Ни выдавив из себе ни единого слова, девушка помчалась в женский туалет. Когда она оказалась в нужном помещении, блондинка с трясущимися руками достала свой старенький телефон и лихорадочно набрала, давно выученные наизусть цифры. - Пожалуйста, Джо, возьми этот грёбанный телефон, - истерично произнесла Кендис, слушая длинные гудки. Аккола уже представляла, как парень поднимет трубку и ласковым голосом скажет, какая она глупая, маленькая девочка, что поверила этому мерзкому типу. И вот вызов приняли, и блондинка облегченно выдохнула, но радость продлилась недолго. - Кен, детка, я занят, - раздражённо-холодным тоном проговорил голос на той стороне линии. - Позвонишь потом. Связь разорвалась. Сквозь горькие слёзы смотря на экран аппарата, девушка спустилась спиной вниз по стенке и надрывно заплакала. На следующее утро её больше не было в этом городе. Узнав о предательстве, Кендис, не раздумывая, собрала все свои веще из женского общежития, она направилась домой, к родителям. Им девушка соврала, что ей предложили место в более известной школе актёрского мастерства, и те поверили дочери. Несколько месяцев подряд блондинка не могла уснуть из-за кошмаров, в которых раз за разом проигрывалась одна и та же сцена разговора Акколы и Хилдстрифа. Она мучилась и жалела себя, свою любовь, а когда оправилась, решила больше никогда не любить так бескорыстно. Позже Кендис узнала, что он ищёт её. Ищет так, словно она должна ему миллионы долларов, но никто не знал местоположение девушки. Блондинка пообещала себе, что не позволит играть с ней ни одному мужчине. Она будет сильной. Наши дни. Девушки уже перекочевали на небольшой диванчик, стоящий около стенки, и ревели вдвоём. Одна плакала из-за своей никому ненужной любви, а другая не могла быть равнодушная к слёзам самой родной подруги. Они сидели обнявшись, и эта картина была бы очень умилительной, если была такой печальной. А когда все слёзы были выплаканы, Кендис с осипшим от долгих рыданий голосом проговорила: - Я так устала быть сильной. - Я знаю, дорогая, - прикрыв веки, прошептала Нина. - Я знаю.