На память...

- Бежать бесполезно. Одно движение, и ты умрешь. Стальной взгляд лиловых глаз и ледяной голос так же подтверждали неоспоримость слов воина, как и острие клинка, направленное прямо в сердце испуганно сжавшейся в комок девушки. Но несмотря на пережитый ужас и грозившую ей смертельную опасность, Тидзуру не могла не восхититься обликом этого человека, чьи черные волосы, развевавшиеся на ветру, были подобны снегу в лунном свете. Словно лепестки сакуры, распустившейся раньше срока, снежинки окутывали его высокую фигуру каким-то светом, создавая ощущение нереальности происходящего. Обессиленная и напуганная, девушка без чувств рухнула на землю, предоставив воину самому решать ее судьбу… Тидзуру проснулась и резко села на футоне. Снова этот сон, их первая встреча с Хиджикатой-саном. Он не снился ей уже долгое время, с того самого дня, как Кадзама в последний раз пытался похитить ее. Тогда она заслонила Хиджикату собой, заставив демона отступить. Честно говоря, Тидзуру до сих пор не могла понять, как оказалась между ними. Когда она увидела его в опасности, тело само бросилось вперед, прежде чем Тидзуру успела что-либо осознать. Но даже сейчас, оглядываясь назад, она понимала, что повторись эта ситуация, она не раздумывая сделает то же самое. Потому что у нее нет другого выхода. Нет с того самого дня, как она впервые увидела эти холодные аметистовые глаза и волосы, блестящим черным водопадом развевающиеся по ветру. Но в этом Тидзуру боялась признаться даже себе, спрятав чувства глубоко в душе. Пусть он никогда ни о чем не узнает, она просто хочет всегда быть рядом с ним, быть полезной и нужной ему. Защищать его, сдерживать неукротимую ярость его меча, чтобы он всегда, всегда возвращался обратно, к ней. Тидзуру сжала кулаки от пронзившей ее мысли. Она внезапно поняла причину своего сна и этой непонятной тревоги, не дававшей ей заснуть. Завтра наступит тот день, которого она так долго боялась — день, когда Хиджиката-сан вместе с остатками правительственной армии отбывает в Эдзо. Несмотря на все ее мольбы, он категорически отказался брать ее с собой. При мысли о предстоящей скорой разлуке к глазам подкатили слезы. Но Тидзуру быстро взяла себя в руки и смахнула их – она найдет способ отправится с ним. Хиджиката Тошидзо вышел на энгаву, с наслаждением вдыхая свежий ночной воздух. Стояла тихая морозная ночь, полная луна серебрила снег, превращая медленно кружащиеся снежинки в россыпь бриллиантов. Воин закрыл глаза, наслаждаясь умиротворенностью и покоем, царящими вокруг и ставшими столь редкими в последнее время. Завтрашний день станет поворотным в его судьбе. Безнадежная война, которую они вели, вступит в свою заключительную стадию. Отстоять Эдзо или погибнуть – другого пути нет. Хиджиката в очередной раз задал себе вопрос: «Ради чего мы сражаемся?» Ради сегуна или императора, чтобы уничтожить варваров, открывших страну западным колонизаторам? Нет. Фиалковые глаза яростно засверкали в темноте. Пусть время мечей и копий прошло, еще живы те люди, для которых воинский дух и честь превыше всего. Пусть они терпят одно поражение за другим, пусть враги превосходят их численностью и лучше вооружены, он, как один из Синсенгуми, не отступит и не предаст свои убеждения. Пусть называют их глупцами, следующими за несбыточной мечтой, он останется верен знамени Искренности, под которым сражались и умирали его друзья. Он готов идти до конца и отдать жизнь за эту мечту. Тошидзо вздохнул и взгляд его потускнел. И все же он хотел жить. И это желание было сильнее, чем когда-либо. Вся его жизнь прошла в сражениях и он не привык особенно дорожить ей. Но сейчас… Хиджиката так до конца и не смог понять, как этой маленькой девочке удалось так глубоко проникнуть ему в душу. Просто со временем он стал замечать, что, когда ее подолгу не бывает рядом, он не может ни на чем сосредоточиться, прислушиваясь, не раздадутся ли в коридоре ее шаги и с привычным «Хиджиката-сан, ваш чай!» Тидзуру не войдет в его комнату. Как-то не заметно она стала неотъемлемой частью их отряда, и все воины с улыбкой смотрели на милую, трудолюбивую девушку. И хотя Хиджиката вел себя по отношению к ней всегда подчеркнуто холодно и отстраненно, это напускное безразличие было скорее ширмой, за которой он прятал свои истинные чувства. И порой, когда он хвалил или поощрял ее, на лице Тидзуру расцветала такая искренняя улыбка, что ему было сложно удержаться от желания прижать ее к своему сердцу. Хиджиката старательно подавлял в себе подобные чувства, так как понимал, что у них с Тидзуру нет будущего. Она заслуживает долгой и счастливой жизни, а что ей может дать он — расэцу, чья жизнь может оборваться в любой момент? И все же ему была ненавистна сама мысль о том, что она может быть с кем-то вроде Кадзамы. Тошидзо сжал зубы. Это же чистейший эгоизм— пытаться удержать девушку рядом с собой. Пусть о ней позаботятся другие, он же завтра уедет, быть может, навсегда. Смерть неизбежна — так не все ли равно, если первым умрет его сердце? - Хиджиката-сан… - Робкий голос оторвал воина от гнетущих мыслей. Обернувшись, он увидел Тидзуру, неуверенно стоящую на пороге своей комнаты. - В чем дело? Почему ты еще не спишь?— голос Хиджикаты был, как всегда, холоден и строг. - Простите, мне что-то не спится. Я потревожила ваше уединение? Тоши печально усмехнулся про себя. Если бы она знала, как он хотел, чтобы она всегда, всегда была в его уединении. Лишь она одна. Его голос смягчился: - Я устал от своего уединения. Поэтому подойди и постой со мной несколько минут. Тидзуру была удивлена внезапностью просьбы, но все же тихо задвинула сёдзи и встала рядом с ним. В молчании они смотрели, как снег крупными хлопьями тихо падает на землю, сверкая и искрясь в лунном свете. - Какая прекрасная ночь, правда, Тидзуру? - наконец заговорил Хиджиката. - Она просто чудесна, - тихо прошептала девушка. - Снежинки похожи на лепестки сакуры, совсем как… в ночь нашей первой встречи. - Даже в темноте было заметно, как порозовели щеки Тидзуру. - Да, я помню. С тех пор прошло не так много времени, а кажется, что целая вечность. Все изменилось. - Взгляд Хиджикаты посуровел, а губы сжались в тонкую линию. Тидзуру было невыносимо больно видеть его таким. Она знала, о чем он думает, какие мысли неотступно мучат его. Он винил себя в смерти своих товарищей, считал, что из-за его слабости они погибли. Тидзуру робко коснулась его руки, желая утешить: - Знаете, Хиджиката-сан, Сайто-сан как-то сказал мне, что бег времени несет с собой неизбежные перемены. Это печально, но неотвратимо. И все же в мире есть вечное и неизменное. Наши товарищи… их уже не вернуть, но их мечты, их надежды и вера живы, пока вы несете знамя Искренности. Хиджиката внимательно посмотрел ей в лицо, словно ища там подтверждение слов. В лиловых глазах все еще плескалась боль. Он крепче сжал ее руку в своей: - Ты в самом деле так думаешь? - Конечно. - Ее взгляд, в который, казалось, Тидзуру вложила всю свою душу и веру, убедил Хиджикату. Его глаза просветлели, а по губам пробежала легкая улыбка. В ответ лицо Тидзуру тоже просияло: - Почаще улыбайтесь так. Не грустите, прошу вас, Хиджиката-сан. Внезапно налетевший порыв ледяного ветра заставил девушку поежиться от холода. Только сейчас Хиджиката заметил, что на ней лишь юката и легкая накидка. - Ты совсем замерзла. Еще не хватало простудиться. - С этими словами он снял собственное хаори и укрыл им плечи Тидзуру. Девушка вздрогнула от неожиданности, почувствовав его прикосновение. Хаори было восхитительно теплым и пахнущим чем-то сладковато-пряным. Тидзуру глубоко вздохнула. Такой родной, любимый запах. - Ты действительно заболеешь, если продолжишь стоять на ветру. Вернемся в дом. - Голос Хиджикаты вернул ее в реальность. - Хиджиката-сан, я знаю, что вы против, но позвольте попросить вас еще раз. - сказала Тидзуру, как только они вошли в полумрак коридора. – Дозвольте ехать вместе с вами. Я могу оказаться полезной. Тошидзо нахмурился: - Тидзуру, мы обсуждали это много раз. Ты ни в коем случае не поедешь со мной. В Эдзо будут жестокие бои, в которых девушке делать нечего. - Умоляю вас! Не бросайте меня здесь! – на щеках Тидзуру блеснули слезы. На мгновенье фиалковые глаза расширились, и в них появилось сомнение. Но Хиджиката тут же взял себя в руки и его взгляд обрел прежнюю твердость. - Юкимура Тидзуру, ты остаешься в замке Сендай. Это приказ. – добавил он, видя, что девушка снова собралась возражать. Лицо Тидзуру застыло, словно он дал ей пощечину. - Слушаюсь, - тихо прошептала она, снимая с себя его хаори. Хиджиката ненавидел себя за то, что причинял ей такую боль. Он понимал, что сейчас своими руками ломает свою судьбу, ту робкую надежду на счастье, которая еще осталась в его жизни. Но так будет лучше для Тидзуру. Без него она обретет собственную судьбу, которая не будет омрачена тем бременем, что он несет. И все же Тоши хотел, чтобы она сохранила память о нем. Чтобы иногда, когда ему будет особенно плохо и одиноко, он мог утешиться мыслью, что Тидзуру тоже думает о нем и скучает хотя бы на сотую долю так же, как и он. - Нет-нет, оставь себе. На память. - Голос Хиджикаты смягчился, теперь в нем сквозила печаль. Тидзуру смотрела на него огромными, полными слез глазами. Она приоткрыла рот, собираясь что-то сказать, но вдруг, резко повернувшись, убежала в свою комнату. Упав на футон, она дала волю слезам, излив в них всю свою тоску и безысходность. Тем временем Хиджиката в своей комнате наблюдал закат холодной и равнодушной ко всему луны. «Я выдержу, я смогу, я должен» — твердил он, чувствуя, как в груди образовывается ледяная пустота. Утром, когда Тидзуру проснулась, сжимая в руках мокрое от слез и все еще хранящее его запах хаори, Хиджикаты уже не было. Девушка отерла слезы и пообещала себе быть сильной, чтобы дождаться его возвращения. А пока ее согревает это хаори. На память…