Ядро смрада

Из всех отвратительных и жутких мест, где только успели побывать эти дети, это было самым ужасным. Через толстую деревянную решетку проникали маленькие лучики света. В этой клетке повсеместно сидели беспомощные хрупкие дети. Все они были в ссадинах и царапинах, а у некоторых были серьёзные раны. В этой клетке всех покинула надежда, и никого не ждало нормальное светлое будущее, кроме тех, кто уже успел оставить этот мир, и скорее всего такая же участь ждала еще живых. — Братик, мне страшно… — Девочка умоляюще со слезами в глазах посмотрела на Шинтаро, но он не знал как ответить, и как успокоить свою младшую сестру, более того, он и сам был ребёнком, и не понимал что с ними собираются сделать. — Все хорошо, — он уткнул девочку себе в грудь и крепко прижал, отгораживая от больных и бездыханных детей. — С нами все будет в порядке. Шинтаро слышал, как глубокой ночью торговцы прибыли на место, и теперь разговаривали о чем-то с посторонними людьми. Мальчик с трудом мог услышать, о чем идет речь. От страха он непроизвольно начал сильнее сжимать сестру, из-за чего она проснулась, но промолчала. Товар был продан, мертвых детей куда-то выкинули, а оставшихся отвели в какое-то помещение похожее на храм. Было темно и взрослые не особо церемонились с ослабшими детьми: тех, кто не догонял, пинали. — Братик, куда мы… Ай! — Один из сопровождающих ударил девочку палкой в живот, от чего она упала и закашлялась. Шинтаро хотел помочь Момо, но его затолкали в другую часть коридора, таким образом, они разделились. Момо отвели в узкую комнату, и бросили в клетку к другим детям, где затем она провела столько времени, что прекратила понимать, как долго уже там сидит. Посредине комнаты стоял небольшой деревянный стол, рядом с ним еще один только поменьше, на котором хранился длинный, окровавленный кинжал. Больший был залит кровью. В самом конце комнаты размещалась огромная, высотой с комнату, статуя какого-то божества. Момо не знала имени этого божества, но, чтобы успокоить себя, часто молилась ему, даже не подозревая, что находится под его покровительством — неизвестный ей бог защищал детей и тех, кому еще рано покидать этот мир. Изредка заходили люди с какой-то вонючей жижей — так называемой едой, и насильно поили этим детей. Затем через несколько часов заходили другие люди и уводили по одному ребенку. Через несколько дней опять те, что с жижей, и так по кругу. Больше всего Момо боялась тех, кто уводил. Дети сопротивлялись, плакали и молили, но без толку. После нескольких ударов все замолкали, и никто, даже Момо, не думал о том, чтобы помочь им, ведь ситуация обернулась бы худшим образом, поступи они так. Со временем оставалось все меньше детей, и Момо все больше терзала мысль, что на этот раз уж точно увезут её, а за дверью… лишь бог знает, что может произойти. В конце концов, их осталось четверо, и Момо была уверена, что уведут и её, так как в прошлый раз увели сразу троих. После того, как люди с едой ушли, она каждую секунду ожидала шагов за дверью, не зная куда себя девать от страха. И внезапно он оправдался — за дверью, кажется, по ступенькам, начали приближаться шаги. Она затаила дыхание, молясь, чтобы те прекратились, но они неумолимо слышались ближе. По щекам девочки впервые за долгое время потекли слёзы. Когда показалось, что звук не прекращается уже целую вечность, он неожиданно остановился у двери. Наконец дверь скрипнула, и вошло несколько человек. Дверь в клетку открыли и Момо вытащили вместе с оставшимися детьми. Кто-то все еще сопротивлялся, а некоторые, как и Момо, смиренно последовали за обидчиками. Прошло много времени, но Момо, наконец, вышла из этой комнаты, пропахшей гнилью и окровавленным железом. Их повели по ступенькам и завели в незнакомую комнату. Там не было клеток, зато из земли торчали железные цепи, а у дальней стены стояла такая же, как и в предыдущей комнате, статуя божества. Детей повалили на пол и связали так, чтобы они лежали на спине вытянувшись во весь рост. После этого люди ушли, прикрыв за собой дверь. Тогда Момо всё поняла. Она в панике орала, корчась под железными цепями, сковавшими её ноги и руки. Её крики даже перебивали вопли других детей, молящих о помощи. Все долгое время визжали, но со временем поняли, что их никто не слышит, и сдались, смирившись со своей участью. Лишь слабый свет свечки освещал лицо статуи. У Момо в голове помутнело. «Мама, папа… Братик!» По её щекам скатывались слезы, а пустой взгляд был направлен на статую. «Боже, помоги мне… Я не могу отсюда выбраться. Я не могу выбраться!» Момо никогда не боялась темноты, но сейчас казалось, что если погаснет свечка, то и последний луч надежды померкнет. А затем она услышала спокойный голос над ухом. — Никого не осталось. Ты одна. Так что наслаждайся представлением, — незнакомец засмеялся. * * * Глубоко в подземелье стоял мальчик. Из-за исхудавших тонких рук и ног, да впалой груди, могло показаться, что он не может быть живим человеком. Однако именно им он и являлся. Он стоял над трупом, а у того из спины торчала рукоять кинжала. Услышав приближающиеся голоса с другого конца коридора, мальчик быстро среагировал, и со всех ног побежал вглубь темноты, чтобы укрыться в месте недоступном человеческим глазам. Теперь ему предстояло найти свою младшую сестру, и сбежать вместе с ней. Тогда бы все наладилось. Шинтаро ужасно волновался за Момо, но отказывался верить, что её уже убили. Он бродил по коридорам, заглядывая в разные комнаты с узниками. Не находя среди других свою сестру, он просто игнорировал крики о помощи остальных и быстро шел дальше. Внезапно он почувствовал странное чувство в груди. Ноги сами повели его в определенном направлении по ступенькам, и он остановился у какой-то тяжёлой двери. Шинтаро не понимал, что привело его сюда, но он был уверен, что именно здесь он найдёт Момо. Около двери висел ключ, без замедлений мальчик взял его и с трудом открыл дверь. Почти в тот же миг ему в нос ударил отвратительный запах мочи и гнили. Войдя в комнату, он едва сдержал порыв рвоты из-за парочки разлагающихся трупов, но затем среди них смог разглядеть свою любимую сестру и, наплевав на всё, кинулся к ней. Она тихо лежала, прикрыв глаза. Судя по всему, она пока не начала разлагаться, хотя и выглядела мёртвой. На щеках было легко заметить следы от слез. — Момо! Очнись! Ты жива?! — Он освободил ее быстро — цепи почему-то легко поддались. Шинтаро приподнял исхудавшее тело сестры, и обнял. — Братик? — Шинтаро не верил тому, что слышал. По его щекам покатились слезы. Посмотрев на сестру, он встретил пристальный взгляд красных глаз и грустную полуулыбку. — Я так рада… Ты пришел… — Момо… Что они с тобой сделали?! Не волнуйся, мы скоро выберемся! Мы… — Шинтаро заметил, как в комнату зашел какой-то мужчина. В руках он держал свечу и видимо был в растерянности. — Подожди Момо… Я сейчас. * * * — Эй! Тёть, ты чего застыла? — От ностальгии Момо отвлек Хибия, который тот час же получил подзатыльник от Хиёри за неподобающее обращение. — Как грубо! Я лишь на четыре года старше тебя! — В шутку рассердилась Момо, уже привыкшая к такому со стороны друга. И про себя тихо сказала, — «как я получила эту способность?» — девочка оглянулась в сторону дома, — «лучше Цубоми-чан об этом не знать…»