Красивая

Первый взрыв гремит за стеной, а второй сносит с петель дверь. Бамбиетта — маленький разгневанный смерч, закутанный в синее полотенце — влетает в комнату, перепрыгивая через обломки. Бесполезно напоминать ей про существование Тени — Бамбиетте нравится все разрушать. — Жизель! — кричит она и отшвыривает кресло, так неудачно оказавшееся на пути. — Следи за своими вещами! Твой зомби опять приперся ко мне. Стоял двери в ванную и пялился, как я моюсь! Жизель отгораживается подушкой, по привычке изображая маленькую испуганную девочку. — Это Софи. Она просто любит шум воды. На самом деле, ее зомби любит воду точно так же, как пирсинг или ядерную физику — то есть никак. Но Жизель ни за что не признается, что Софи она прислала сама, прикрепив к воротнику маленькую камеру. Темные чувства дремлют в самом укромном уголке души, дожидаясь своего часа. А сейчас можно просто думать о Бамбиетте и представлять себе всякое. Она красивая, когда голая. Красивая, когда злая. И очень-очень красивая, когда мертвая. Жизель часто видит ее такой в своих фантазиях. У мертвой Бамбиетты покорные, полные любви глаза и холодная кожа, по которой так приятно проводить рукой. С мертвой Бамбиеттой можно играть: тормошить, кусать и гладить, можно трогать ее везде и приказать ей трогать себя. А живую даже обнять не получается — обязательно вывернется, сощурит глаза и скажет: «Фу, от тебя мертвецами пахнет!» Хотя сама сказала, что они все подруги и должны держаться вместе. — Вот теперь отскребай свою Софи от кафеля! — Бамбиетта бесцеремонно отжимает мокрые волосы прямо на ковер. Прозрачные капли оставляют на бежевом ворсе темные пятна. — Живо, а то расскажу все грандмастеру. Кажется он запретил тебе зомбировать рядовых. Жизель чувствует, как по губам растекается улыбка. Она плохой боец, но отражать удары умеет. — Кажется, он запретил тебе убивать солдат, Бамби-чан. — Сучка,— беззлобно фыркает Бамбиетта. Хашвальт единственный в Силберне человек, которого она уважает и боится. Не считая Его Величества, конечно. — Я тебя тоже люблю,— радостно отвечает Жизель. — Очень-очень сильно. И распахивает объятия. Она все так делает, непонятно на что рассчитывая. Бамбиетта смотрит на нее, как иногда смотрит на Пустого, перед тем как прицелиться и выстрелить. В ее глазах вопрос — нет, много вопросов. И что-то, подозрительно похожее на страх, плещется на самом дне зрачков. Жизель это чувствует, и внизу живота что-то сладко ноет. — Базз-Би говорит, что через три дня начнется вторжение, — медленно произносит Бамбиетта, накручивая на палец черный локон. — Мы с девочками решили, что выберем кого-нибудь из капитанов и нападем все сразу. Ты с нами? — Конечно, Бамби-чан, — быстро отвечает Жизель и хлопает в ладоши. — Мы же подруги. Как здорово ты придумала. Если на тебя нападут, я буду тебя защищать. А ты — меня, правда, Бамби-чан? Они с Кэндис тоже кое что решили вчера вечером. Осталось поговорить с Лили и Минни, хотя Жизель уже сейчас может сказать, что они не откажут. Бамбиетта кивает — она, как всегда, ничего не видит и ничего не замечает. На щеке у нее ссадина — наверное, порезалась, когда выносила дверь. Жизель очень хочется прижаться к ней губами, пробежаться языком, собрать горячую кровь, но она одергивает себя — нельзя. Рано. — Тогда приходи вечером — обсудим тактику, — предлагает Бамбиетта и уходит, перебирая босыми ногами по мрамору. Жизель возвращается к своим делам и мыслям. У нее большие планы на это вторжение — как минимум, она пополнит свою коллекцию парой-тройкой новых кукол. Ну и если Бамбиетта попадет в беду — а она попадет, потому что горячая, бешеная и не видит краев, — Жизель будет рядом, чтобы как следует позаботиться о ней. А потом они поиграют.