Запах моей души

Милдред стояла, боясь шелохнуться. Ей было важно уловить этот запах, который исходил от директора… Любопытство и что-то еще. Но что? Мистер Берти взглянул на ауру Милли. - Как, ты говоришь, тебя зовут? – спросил директор. - Милдред,- ответила девушка,- Хэванс. Мистер Берти зачем-то причмокнул губами, как будто распробовав имя на вкус. Милли даже стало несколько неловко от этого. - Ммм… Хэванс? Твои родители работают в Правительстве, верно? Непонятно, какое ему до этого дело. - Да,- ответила Милли холодно. От директора запахло… отвращением? Он почувствовал отвращение, когда заговорил о Правительстве. Даже не верится. Не может этого быть. - Странно, что у таких родителей родилась такая дочь. Я имею ввиду, без запаха,- произнес директор,- Только, пожалуйста, не делай вид, будто не считаешь это странным… Милдред боялась что-либо произнести после таких слов. Будь мистер Берти каким-нибудь надменным и грубым, тогда да… Она бы что-то сказала. Но вот от директора пахло вовсе даже не злобой, а… Добродушием. Это-то и выводило Милли из себя. Она привыкла защищаться, а не находиться в ступоре, что она сейчас и делала… - Хотя, нет,- сказал мистер Берти,- Ты не странная. Ты особенная. Милли очень удивилась, но не подала виду. Ей впервые такое говорили. Даже от родителей они никогда такого не слышала… Конечно, слова директора не вскружили ей голову. Но ей понравилось, что мистер Берти совсем не врет, а говорит прямо то, что думает. Ложь бы сразу дала о себе знать. И тут до Милдред дошло: мистер Берти сейчас играет роль психолога, разговаривая с проблемным ребенком. Это же очевидно, черт! - Что вам нужно от меня? – спросила Милли прямо. Ей никогда не хватало такта в общении. В который раз это можно было заметить. - Я всего лишь хочу тебе кое-что рассказать,- сказал мистер Берти. Сказал, опять-таки, без вранья. Милли ждала. - Ты хорошо знаешь историю Смэлбурга? – спросил директор. Милдред неуверенно кивнула. - А что там знать? – спросила она,- Никаких войн и никаких революций. Только ранговая реформа, созданная около пятисот лет назад… От директора запахло вдруг такой злостью, что Милдред испугалась, сказала ли она что-то не то. А потом она вдругпоняла: злится он не на нее. На кого же тогда? - Все, что ты сказала, - ложь до последнего слова,- произнес мистер Берти сквозь зубы. Милли вытаращила глаза. - О чем вы? Мистер Берти устало вздохнул и предложил присесть. Милли села. - Войн, кажется, и вправду не было,- директор как будто вспоминал что-то из курса истории,- А вот революции – да, и не раз. Последняя – Великая Противоранговая Революция – произошла как раз-таки пятьсот лет назад. Милдред не верила своим ушам. Для нее не было секретом то, что революции на самом деле были. Она слышала об этом от мистера Джонсона, но получила строгий наказ: никому об этом не рассказывать. Но слышать это от директора было немыслимо. - Как раз, когда в ход вступили ранги? – спросила Милли, прикидываясь незнающей. Мистер Берти покачал головой. - Нет. Ранги в то время уже существовали,- сказал он, вздохнув,- Более того, они существовали всегда… Вот тут Милли действительно удивилась. - Как это? – спросила она,- Я думала, что только пятьсот лет назад была проведена ранговая реформа… - И в тот же год – революция? – полюбопытствовал директор. Милли хотела ответить «Да!», но поняла вдруг, что это действительно звучит абсурдно. - Мисс Хэванс,- продолжил директор, - Ранговая система существует столько же, сколько сам город. Это было новостью для Милли. Она поняла, насколько сильно заблуждалась, думая, что когда-нибудь, лет через сто, систему Рангов признают неправильной. Ведь эта система будет существовать и существовать! По спине пробежался холодок. - Хочешь, я скажу тебе то, что тебя совершенно шокирует? – мистер Берти взглянул на Милли с улыбкой. Милли испуганно ждала. - Ты не первая, кто родился без запаха. Эти слова сначала прозвучали как-то приглушенно. Милли подумала, не случилось ли что-то с мистером Берти, раз он так тихо говорит… А потом Милли поняла, что это с ней что-то не так. *** POV Милли Я не сразу поняла, что мне стало плохо. Голова закружилась, а в глазах потемнело. Это, видимо, оттого, что я перестала дышать. Хорошо, что все обошлось. Слова мистера Берти все еще стояли в моих ушах. - Что? – переспросила я слабым голосом,- Неужели, я не первая, у кого аура имеет отпечаток пятна? Я принюхивалась теперь к каждому чувству, к каждой эмоции, которая исходила от директора. Боялась упустить что-либо. - О нет,- ответил мистер Берти,- С таким отпечатком ты как раз-таки и первая. Те, другие уникумы из прошлого, вообще не имели Отпечатка! Им его не давали. Я не могла понять, что заставляет меня так внимательно слушать директора. Ведь наверняка он говорит мне все это в каких-то целях! Но я слушала. Не отрываясь. - В итоге люди без запаха становились отбросами общества, но все же позже они устраивали революции, собирая тех, кто были такими же отбросами,- продолжал директор,- Это было общей ошибкой всех бывших мэров Смэлбурга. Я сглотнула. - А наказание? Что делали с бунтовщиками? Я так понимаю, их ведь было мало, да? Директор Берти кивнул. - Правильно понимаешь,- он горько усмехнулся,- В наказание бунтовщикам резали языки и выкалывали глаза. Я закрыла рот рукой, чтобы не вскрикнуть. Это было страшно слушать. Но еще страшнее было понимать, что все сказанное – правда. - В этом году миссис Хадсон поступила, как она считает, мудро, - продолжал директор,- Она не забрала у тебя Отпечатка. Она сделала так, чтобы ты почувствовала себя не такой как все. Но она же и хотела сделать так, чтобы в школе ты стала изгоем и не смогла найти себе друзей. Или, иначе говоря, приспешников… Я слушала, боясь оторваться, и следила только за тем, чтобы не забыть, как дышать. Не хватало еще плюхнуться в обморок в кабинете у директора. - Но кое-чего она не учла,- директор посмотрел на меня с улыбкой,- В этой школе так много изгоев, а ты этого совершенно не терпишь, правда? Я пересилила себя и заставила улыбнуться. Вышло, похоже, не очень, потому как директор посмотрел на меня с сочувствием. Ах, нет, он сочувствовал другому. - Тебе, похоже, приходится очень тяжело,- сказал он с грустью,- Я представляю, каково это: ты хочешь все изменить, но не выходит ровным счетом ничего. Потому что все - другие. Я нашла в себе силы возразить. - Они не другие,- сказала я,- Просто эта глупая система Рангов воздействует на них сильнее, чем на нас с вами. Я сказала это и тут же пожалела. - Значит, ты все же считаешь систему Рангов глупой? – спросил директор,- Не хочешь ли ты так же поднять революцию? Я испугалась. Вопрос был слишком неожиданный, а врать я не умела. В который раз я об этом уже жалею! - Я лишь хочу, чтобы системы Рангов не было,- ответила я как можно спокойнее,- Но революции ни к чему не приведут. Мистер Берти посмотрел на меня так, как будто проверял, стоит ли мне доверять. - Знаешь, что? - сказал он вдруг,- Через две минуты звонок. Ты можешь пока идти. Думаю, тебе не следует объяснять, что твои друзья не должны знать об этом разговоре? Я хотела возразить, что у меня только один друг, но поняла, что это будет не к месту. - Не следует,- выдавила я. Я вышла из его кабинета то ли с облегчением, то ли с разочарованием. С одной стороны, меня уже пугал этот разговор, постепенно ведущий к обсуждению революции, а с другой… С другой – мне хотелось продолжать говорить об этом. *** Кайл вышел из класса вместе с Бланшер. Они увидели меня и направились в мою сторону. - Познакомься! Это Джессика,- представил Адамс девушку. Я сухо кивнула. - Милдред. Кайл насторожился. - Что-то не так? – спросил он, внимательно глядя на меня. В который раз я пожалела, что не умею притворяться. Глаза меня выдают. И не только глаза… Даже элементарно действия! - Да,- ответила я,- В кабинете мне стало плохо. Джессика посмотрела на меня с некоторой жалостью. - Что говорил тебе директор? – спросила она,- Читал нотации? Я натянула на себя улыбку. - Что-то вроде того… Уроки закончились, и мы с Кайлом решили проводить Джессику Бланшер, чтобы узнать получше. - Как давно ты учишься в этой школе? С первого класса? – спросил ее Кайл. Джессика кивнула. Кайл задумался. - Странно… Раньше я тебя не встречал, вроде бы… Я незаметно толкнула Кайла локтем. Джессика горько усмехнулась. - Я уже и не удивляюсь тому, что меня не замечают,- сказала она без злобы и обиды,- Знаете, еще раз спасибо вам. Вы вообще-то первые, с кем я разговариваю в этой школе,- она вздохнула с досадой,- Я имею в виду не из взрослых. Мы с Кайлом переглянулись. Нам обоим непонятно почему нравилась Джессика. И мы слушали ее дальше. - Сначала мне было обидно, что со мной не общаются… Еще бы: пахну сероводородом! – продолжала Бланшер,- Но я не теряла надежды. Думала: не все люди одинаковы, найду кого-нибудь себе в друзья, подходящего… Я чувствовала, как пахнет слезами. Джессика не плакала при нас, но она была насквозь пропитана печалью. Самой настоящей печалью. Я впервые с ней сталкиваюсь, если честно…И это было что-то новое для меня. Новый запах. Новая эмоция. Новая ассоциация. Но я подумала: лучше уж ты пахни сероводородом, чем быть настолько безнадежно грустным. - Признаться, я даже не ожидала уже, что со мной кто-то заговорит,- Джессика натянуто улыбнулась,- Мы, в общем, пришли, - сказала она, остановившись,- Еще раз спасибо. И она ушла. Мы с Кайлом не обсуждали ее. Чувствовалось, что делать этого не нужно. - Ну? – спросил он, когда мы возвращались обратно,- Чем тебя так взволновал директор? Я шумно вздохнула. Вот опять я в тупиковом положении… Когда же я научусь врать? - Ты знал о Великой Противоранговой Революции? – спросила я у Адамса, полагая, что он скажет «Нет». Кайл, услышав мой вопрос, вдруг остановился. Его спина окаменела. Я почувствовала сильный запах… злости.