Когда у меня были друзья,
Я очень радовалась им,
Я принимала их подарки,
Я разбавляла своей радостью их жизнь.
Казалось, будет так всегда,
Казалось, так и будет вечно,
Пока не предали меня,
И в сердце не разверзлась вечность.
И ночь накрыла до паденья,
И слышно только тишину,
Я словно одиночка-привиденье,
Не рада я уж ничему...
Казалось, будет так всегда,
Казалось, это бесконечно,
Пока не появился Ты
И не раскрасил мою вечность
Своей боязнью тишины...
Слова ложились скачущим почерком Квинделин на клочок бумаги на ее коленях...
- Чего делаешь?
- Какого птерогопта, Мракк?! Не смешно! А нельзя появляться чуть менее внезапно?
- Нельзя, - эхом повторил тот, улыбаясь, - нельзя... А чего делаешь?
- Оставляю память о себе одному человеку, который все никак не отстанет... Ой!
Мракк поймал ее за руку и развернул к себе, заставляя смотреть прямо в глаза:
- Что с тобой происходит? Ты не улавливаешь запахи, ты оставляешь под корой какие-то бумажки, а самое главное - ничего никому не говоришь! - воскликнул он.
- Я... Меня преследуют, они люди... Он хочет мести... - с ужасом глядя в его глаза, прошептала Квинделин. - Он знает кто я.
***
- Итак, что произошло? - Захарра проснулась от криков нелюдей, в обязанности которых входило, по ее мнению будить ее. - Мракк, не закатывай глаза, они и так огромные!
- Я только зевнул, всегда так это делаю...
- Рысь!
- ...
- Динь!
- ...
- Квинделииин!.. - аж деревья задрожали.
- Я все сказала! - глаза поменяли цвет, зрачки стали вертикальными...
- Ты, Захарра, лучше не лезь, она правда мне что-то говорила, похожее на кошмар в пересказе параноика. Сами разберемся.
Квинделин, убедившись, что никто не видит, украдкой дописала:
Мой билет в три конца. Остановка т а м. До скорого и последнего
Подумав, поставила подпись совсем другим почерком, более спешащим, в уголке:
Не-Квинделин
