Only if for a night

Полгода после разрыва с Дэвидом и ухода с работы незаметно пролетели в приятном ничегонеделанье, путешествиях и тусовках. Скрываясь от уже бывшего жениха, я провела несколько недель у родителей в Луизиане, а затем отправилась в бессрочный гастрономический тур по Италии в надежде, что тосканское вино, пармская ветчина и неапольская пицца хотя бы немного излечат мою хандру. Первые пару недель после возвращения из Европы я потратила на обустройство своего нового жилища под крышей и поиск идеальных конусовидных кипарисов в кадках для своей террасы. Еще две недели были потрачены на пешие прогулки по знойным улочкам Долины и исследование близлежащих рынков с органическими продуктами. Пытаясь разобраться в себе, я почти каждый день приезжала на свой любимый обрыв в Гриффит Парк. Оставив машину в зарослях у Иннсдейл Драйв, я пешком поднималась вверх по тайной тропе, скрытой среди деревьев и обрывов, к самому знаку. Я рисковала, приезжая на Голливуд Хиллс, ведь всего в паре кварталов отсюда находился дом моего бывшего, который, так и не смирившись с моим уходом, пытался достать меня через моих родителей, знакомых или друзей. Но лишь здесь, у подножия легендарной белоснежной надписи, я чувствовала себя выше всех моих нерешенных проблем и низменных желаний. Сверху все казалось таким незначительным и простым, город простирался у моих ног и будто предлагал сладкую калифорнийскую жизнь, американскую мечту, которая так и не стала моей… Скрываясь от невидимого преследователя, озираясь по сторонам в страхе увидеть перекошенное от гнева лицо Дэвида, я все равно возвращалась сюда вновь и вновь, в надежде найти ответы на все мои вопросы или хотя бы временно успокоить волнения, съедавшие меня изнутри. Как обычно, я сидела на нагревшемся за день плоском камне, спиной прислонившись к шершавому стволу дерева и, положив подбородок на колени, задумчиво смотрела вдаль. Город раскинулся у подножия холмов, расчерченный на квадраты светящимися улицами-артериями и переливаясь желтыми огнями. Подсвеченный фонарями сизый туман волнами стелился низко над землей, то укрывая под молочной пеленой крыши домов, то отступая перед высокими раскидистыми кронами деревьев, окружая их мягким светом. Вид ночного города каждый раз очаровывал меня как впервые. Лос Анджелес был моей первой, самой светлой и самой гармоничной любовью. И порою мне кажется, что единственной. Ведь в отличие от моих отношений с Дэвидом, в отношениях с ЛА никто не причинял мне боли, не обманывал, не пытался изменить мою сущность. Город всегда принимал меня такой, какая я есть, он стал моим домом, моим другом, моим счастливым билетом в жизнь. Он принял меня, несмелую 17-летнюю девчонку, которая приехала учиться в колледж, в распростертые объятья. И он не корил меня за то, что я не доучилась всего один семестр до получения степени бакалавра экономики. ЛА подарил мне столько замечательных моментов! Это город шансов, город возможностей, площадка и база для саморазвития и самореализации. Ооо, Божеее! Как я могла позволить этому лощенному докторишке целых четыре года целенаправленно подавлять мою индивидуальность и сущность?! Наверное, я была влюблена. И только сейчас, пройдя сквозь этот Ад, я понимаю, что настоящая любовь, она простая — без драм, без истерик, без борьбы. Она понятная и легкая, она гармоничная, она заставляет развиваться и становиться лучше, проявлять свои самые яркие качества, обретать себя. Жаль, что со мной рядом не было человека, который мог бы объяснить все это несколько лет назад и заставить меня взглянуть по-иному на мои отношения с Дэвидом… Пора вспомнить, что у меня есть Я! Пора собрать себя из давних воспоминаний, напомнить себе, какой была, к чему стремилась. Напомнить себе, что деньги должны быть не приоритетом, а лишь средством в достижении целей. Вспомнить, как волнительно было начинать новые проекты, встречать единомышленников и заражать друг друга этим невероятным запалом, энтузиазмом, общей идеей! Делать что-то действительно важное, чтобы оставить свой след в истории, а не круглую сумму на банковском счету! В такие моменты воодушевление вперемешку с восторгом и предвкушением чего-то нового бушевало в моей душе. От этого прекрасного волнения я с трудом могла усидеть на месте, мне хотелось кричать: «Эврика! Я нашла, нашла себя! Поберегись, мир, я иду, чтобы взять свое!». Мне казалось, будто моей энергии хватит, чтобы осветить целый район. Я чувствовала себя Победоносцем, революционером. Дорога к цели вырисовывалась в голове сама собой. В эти минуты озарения я понимала, что у меня все получится, и только небо — мой предел. Внезапно недалеко в кустах хрустнула ветка. Мое сердце пропустило два удара и я почувствовала, как кровь отхлынула от лица. Движение продолжилось совсем близко от меня, и я сидела, боясь пошевелиться и подтянув колени еще ближе к себе, стараясь стать как можно меньше и незаметнее. К возне среди зарослей добавилось пыхтение, чертыхаясь и спотыкаясь в темноте обо все, что можно, на поляну ввалился мужчина. Отряхнувшись, он направился в сторону дерева, под которым сидела я. Его приближающийся силуэт четко выделялся на фоне ночного зарева — мужчина неспешно поднимался вверх, на ощупь прокладывая себе дорогу. Шаг, еще шаг, а я сидела, стараясь дышать как можно тише и молясь, чтобы этот маньяк прошел мимо, не заметив меня. Я уже начала обдумывать план побега, как вдруг его лапища, в поисках опоры в темноте, с размаху опустилась мне на голову. — Ааа! Мамочкиии! — завопила я в ужасе. Тень маньяка отскочила от меня как ошпаренная и, спотыкнувшись о камень, упала навзничь, продолжая вопить в ужасе так же, как и я. Решив, что настал идеальный момент делать ноги, я вылезла из своего укрытия и, для профилактики пару раз пнув нападавшего ногой, умчалась в сторону дороги, где была припаркована моя машина. Я бежала так быстро, как это только было возможно, спотыкалась и падала на камни, сдирая в кровь кожу на ладошках, отмахивалась от хлеставших по лицу веток, но я была рада, что удалось унести ноги оттуда целой и невредимой. ***** 22-20s – Such A Fool Запарковавшись под домом и заглушив урчащий мотор, я посмотрела на себя в зеркало дальнего вида. Несколько царапин на лбу, размазанная под глазами тушь, порванные джинсы и содранные ладошки. Могло быть и хуже. Мое сердце все еще стучало в учащенном ритме, а руки подрагивали. Этот мужчина точно не был охранником парка. Их обычно видно и слышно издалека, они освещают себе дорогу фонарями, а о своем приближении предупреждают заранее, чтобы излишне не пугать таких любителей ночных прогулок по холмам, как я. Тем более, место, где я любила проводить молчаливые вечера вот уже на протяжении пары месяцев, не пользовалось особой популярностью, я вообще была уверена, что о существовании этой спрятанной за деревьями и зарослями поляны кроме меня никто не знает. От раздумий меня отвлекло вибрирование мобильного. Я посмотрела на часы, время уже давно перевалило за полночь, какого черта мне звонят среди ночи со скрытого номера? — Слушаю, — недовольно промямлила я в трубку. — Ева! Ева, привет! Это Алекс! — прозвучал с той стороны запыхавшийся голос моего давнего Нью-Йоркского приятеля. — Алекс, какого хрена? Ты видел время? Мы, конечно, друзья, но черт, об изменении индекса Доу Джонсона можно было меня проинформировать и утром! — Ева, черт бы тебя побрал! Заткнись и слушай сюда! — перебил он. — Я, конечно, люблю тебя за твои остроты, но дело срочное. Нам пиздец! — Что случилось? — в страхе пробормотала я. — Помнишь, мы сорвали большой куш в 2010, сразу после кризиса, когда Квеку* помог нам провернуть дело с акциями UBS? — взволнованно шептал Алекс в трубку. — Ты же помнишь, что его тогда посадили? — Да, Ал, я помню, что он сидит. Но мы-то нет, так что мне глубоко по… — Ева, в руки к Комиссии** попали клиентские списки этого засранца, — перебил меня друг. — Твоего имени у них нет, но зато фигурирует номер моей брокерской лицензии, и если они проверят список операций по моим счетам, то будь уверена, тебя вызовут на допрос. — И... и что мне делать? Ал, ты знаешь, мне нельзя там показываться! Если Комиссия начнет копать, они поймут, что я все эти годы сливала тебе информацию по ОХУ***. Ты же знаешь, что меня привлекут как бывшего сотрудника за превышение полномочий и нарушение коммерческой тайны. Алек, меня же посадят! — Ева, дорогая, я знаю. Поэтому и звоню тебе. Я могу удалить все твои счета из моей базы, но это будет значить, что… — Что я потеряю большую часть своих активов… — Да, Ева. Мне очень жаль. Но мы с тобой знали, на что идем, когда связались с Квеку. — Да, но мы не знали что он такой тупой, — мы с Алексом разразились истеричным хохотом. — Слушай, делай что считаешь нужным, я тебе доверяю, ты же знаешь. Главное спаси мою задницу. — Будь спокойна, подруга. Возможно мне даже удастся выручить немного кэша за твои акции. — Спасибо… А что будет с тобой? — Ну, мои брокерские операции в порядке, кроме тех счетов… Если повезет, прикинусь такой же жертвой махинаций этого безмозглого нигера, как и все остальные. В худшем случае, придется искать страну, где нет экстрадиции. Но, Ева, слушай внимательно, тебе надо будет удалить все имейлы, все контакты, которые связывают тебя и меня. Сейчас я звоню тебе с одноразового телефона, чтобы звонок не отследили. И… я не знаю, когда смогу позвонить тебе в следующий раз. Может через месяц, когда все уляжется, а может и на следующее Рождество, — с сожалением в голосе выдал друг. — Да, конечно, я все сделаю. И спасибо тебе большое, что в очередной раз прикрываешь мою задницу. — Ева, милая, ты же знаешь, что ради тебя я все сделаю, — хм, не зря я переспала с ним на выпускном в далекой юности, похоже, это пошло только на пользу нашей многолетней дружбе. Славный он все-таки парень. — Ты, главное, береги себя. Ты мне очень дорог, — всхлипнула я в трубку. — И ты мне. Не переживай, все будет хорошо. Возможно я даже брошу это трейдерство и переберусь к тебе в ЛА насовсем, — попытался поднять мне настроение он. — Пока, дорогая. Я буду скучать. — И я… — Я тебя… — начал он. — Я знаю, и я. Под утро меня разбудил звук смс: "Я не смог обналичить твои акции. Твой счет сгорел. Мне жаль. А." * за основу взята реальная история о серии незаконных финансовых операций, совершённых лондонским трейдером UBS Квеку Адоболи, в результате чего банк потерпел убытки в размере 2,3 млрд долларов. ** Комиссия по ценным бумагам и биржам США ***Occidental Petroleum Corporation — американская нефтяная компания, где работала Ева. Штаб-квартира — в Лос-Анджелесе.