All I Want

      Когда Офелия до белизны костяшек сжимает спинку дорогой кровати, царапает её ногтями, внезапно прогибается в спине — с губ срывается сладкий стон — она понимает, что все происходящее здесь — неправильно.       Прайс и рада бы остановиться, не осквернять плотскими утехами шикарные апартаменты родителей парня, но, увы, не может.       По натуре — игрок, а они всегда любят доводить дело до конца.       Да и прерывать Его Высочество, будущего короля Англии, не очень-то и хочется. Лиама раздражает, когда Офелия относится к нему в таком ключе, даже в шутку.       Он постепенно выкладывает, как архитектор, дорожку из поцелуев, медленно продвигаясь от пупка все выше и выше: к шее, ключицам. В эти моменты Лиам подобен искусному строителю, мечтающему сохранить авторский знак на кропотливой работе.       Лиам осторожно прикусывает нежную кожу Офелии, оставляя новую отметку, которую потом залижет языком. Прайс томно выдыхает, чувствуя знакомое напряжение чуть ниже плоского живота. Хенстридж перенимает настрой. Его губы медленно соприкасаются с её, неторопливо. Казалось бы, англичане не любят французов, но у Лиама выходит отменный французский поцелуй. Губы Офелии пухлые, сочные, на вкус как пряный фрукт.       Лиам понимает, что не может больше ждать. — Ваше Высочество, — Офелия игриво обращается к нему позже, когда тот пытается застегнуть на ней платье, отброшенное в порыве страсти. Хенстридж забавно высовывает язык, упорствуя, внезапно дергая неподатливую молнию. — Оу! Осторожней! — Прости, пожалуйста, — как маленький извиняется Лиам. Он огибает её тонкую фигуру и легко касается румяной щеки, оставляя след — тепло прикосновений. — Ты точно думаешь, что нам стоит возвращаться на этот королевский вечер? — Не думаю, что твои родители так просто дадут нам сбежать. Да и разве у Вас есть другие планы, Ваше Величество? — интересуясь, спрашивает Офелия. Она обувается в кремовые туфли на платформе — подарок от лучшей подруги, или же Элеонор, которая, не будь она в Неваде с Джаспером, обязательно привнесла бы разнообразия в этот скучный королевский прием. — А у вас, принцесса Офелия? — с ноткой флирта говорит Лиам, замечая небольшой румянец на лице Офелии.       Она чувствует наэлектризованные прикосновения Хенстриджа, так упорно пытающегося разгладить складки на ее помятом платье, и это, если честно, подбивает желания вернуться на пару минут назад еще сильнее. Прайс переводит взгляд на двух посапывающих представителей королевского семейства, чья рыжая копна волос сейчас больше похоже на стог свежего сена, чем на элегантную прическу из салона в стиле среднивековья. Они находятся все это время за ширмой, на обитом бархатом диване, под дюжиной выпитого алкоголя и раскуренных сигарет, давно спящие сладким сном. — Если я замечу, что мы поступаем с ними неправильно… Это поможет изменить намерение оставить их здесь? — делает попытку снова рассуждать здраво Прайс, но Хенстридж только загадочно улыбается, целуя сбитую с толка Офелию в щеку. Он знает — его кузинам ничего не будет. Об их великолепной способности попадать в различные истории уже давно знают все во дворце.       Когда Офелия и Лиам покидают «место преступления», стараясь сдержать смех, им предоставляется возможность сделать еще одну маленькую глупость. Пусть им всего по двадцать семь, пусть Прайс не королевского происхождения, пусть она не обучена многим «дворцовым» манерам, но это не мешает Хенстриджу, вернувшись на прием, встать перед ней на колено, а затем просить руки и сердца.       Кажется, что ничего уже не помешает им, когда через месяц на руке Офелии появляется помолвочное кольцо с королевским камнем, а бокал с шампанским предательски звенит, касаясь золотого подноса. Ей его больше нельзя.