Принц и нищенка

Как только я медленно спустился с лестницы дозорной башни, моему взору предстал Халдир, держащий в объятиях свою юную воительницу. Он благодарил Валар за то, что она жива, и за то, что она с ним. Девушка звенела от счастья в его руках и обсыпала эльфа поцелуями. Но меня привело сюда кое-что другое... Арагорн тряс за плечи худенькую эллет, что, безвольно свесив голову, даже отказывалась сопротивляться. Это была она. Эленвен. Я отсюда мог почувствовать столь любимый мной запах. Как бы прекрасна не была наша с ней встреча, во мне кипела злость и негодование. Мне казалось, я сейчас готов один сломить тысячное войско за стенами Хорнбурга. — Оставить в покое, значит... — голос был тяжелей обычного и во много раз грубее. Эстель, увидев меня, отпустил девушку и отошел. — Оставить ее в покое!!! Чуть не закричал. Чуть не сорвался. Тише. Пффф. Спокойно. Сломаешь лук. Останешься без оружия. Эленвен стала медленно поворачиваться, вся сжавшись в комок. Она стала еще меньше. Будто хотела исчезнуть или надеялась, что я ее не замечу. Сложила ручки и переминалась с ноги на ногу. Как я мог так нагрубить? А потом по ее щекам стали стекать слезы. Даже не всхлипывала. Просто молча плакала, смотря на меня своими жалобными глазками. — Леголас, в чем она виновата? — то был голос моего друга. Бывшего друга. Ах, вот откуда ноги растут. Вот она, колыбель моих несчастий. Что-то снова стало гореть внутри, сжигая остатки разума. Мне злости не хватало ему хоть что-то сказать, и какое-то время я просто сверлил в стражнике дыру. Но тут моя эллет стала терять сознание, и я, буквально прокатившись коленями по брусчатой кладке, успел поймать ее перед ударом о землю. Обморок. Измоталась? Не ранена? Вроде нет. Почему кости торчат? Когда она ела в последний раз? Девушка практически ничего не весила и была бледна как мел. Я стер мокрые слезы с ее щек и убрал за ухо выбившуюся каштановую прядь волос. Она за мной вернулась? Конечно, нет. Даже если так, кое-кто мог это предотвратить. Знаю, по чьей вине она тут оказалась. Стоит. Смотрит на меня. Глазами своими хлопает. Не дошло? Так я объясню. — Арагорн, помоги. Ко мне подбежал Странник, и я, поднявшись, передал эльфийку в его руки. Мои глаза встретились с глазами Арофера. Я в два шага добрался до него и, схватив за потрепанный камзол, припечатал его к стене. А потом снова. А потом так сильно, что он стукнулся головой о камень и скривился. Ко мне уже подбежал Халдир и хотел остановить, но я грубо отпихнул его в сторону и вернулся к начатому. — Где твоя динет, Арофер? — я снова стукнул его о стену, но друг молчал, и меня это еще больше бесило. — Отвечай, ублюдок! Где твоя невеста? В этот раз моя коленка дала ему под дых, и он застонал: — В Эрин Гален... Проклятье! У меня глаза налились кровью от злобы. В Эрин Гален. Эру — свидетель! Под защитой моего отца! Я был готов переломить его пополам, но вместо этого стал усерднее избивать. — А! (удар) Мою! (еще удар) Ты! (еще один) Притащил! — я поднял его лицо и вмазал кулаком со всей дури ему в челюсть. — На войну! Гнев стал оседать по мере того, как я замечал алую струю крови из разорвавшейся губы стражника и его позеленевшее лицо. Я отпустил его, и юноша упал на землю, свернувшись калачиком. Сволочь! Не мог ее остановить! Что мне теперь делать? — Прости... — жалобный голос друга хрипел, и он стал медленно подниматься, прижимая руку к животу. Я ему ничего не сломал? Вот ведь гадство! Дыхание не выравнивалось, и я присел, сжимая голову. С лестницы сбежал Гимли: — Святой Аулэ! Что тут произошло? Арагорн, почему цветочек тут? Что с ней? Она жива? — Жива. — Арагорн смотрел прямо на меня со смесью беспокойства и осуждения. Я повернулся к Халдиру. — Извини, — командир кивнул головой. — Ее нужно отнести к женщинам в пещеры. Там безопасно. Торопись, пока двери не заложили. Я поднялся и забрал свою ношу из рук Эстеля, а потом обернулся к Ароферу. — Не хочешь пошутить напоследок? — он покачал головой, стараясь не смотреть на меня. — Смотри мне в глаза, — он поднял лицо с окровавленными губами. — Считай, ты убил ее. И меня вместе с ней. Живи с этим. И я пошел прочь под взгляды людских воинов и лучников Лориена, что смотрели с башен на нашу некрасивую сцену. Мои руки дрожали, а взгляд осматривал девушку. Ну зачем? Ну как он мог? Почему не остановил ее? Почему Галадриэль не уследила? Всех ненавижу. Я покрепче прижал к себе Эленвен и зашел в замок, ища глазами вход в пещеры. Вот он! Стражи уже таскали тяжелые скамьи, но я успел, и на меня тут же обратились сотни женских глаз. Слышался детский плач. Яблоку некуда было упасть из-за столпотворения. Где мне ее оставить? Как мне ее оставить? Ни одного знакомого лица я не нашел, и тут меня дернули за штанину. Ребенок. Девочка. — Здравствуйте, - она нелепо поклонилась. Вся чумазая. Девочка посмотрела на девушку в моих руках и поманила меня ладошкой в дальний угол к колонне. Весь зал походил на тронный, но стены были грубо отточенной скальной породой. Где-то с потолка капала вода, и пахло сыростью. — Кладите здесь. Она не ранена? — ребенок показал на пустое место у стены, а потом пальчиками развязала плащ, что был на Эленвен, и расстелила его на полу. Я положил девушку сверху. — Она без сознания. Ты можешь с ней посидеть, пока она не придет в себя? Мне нужно возвращаться на стену. — Конечно. Вы нас спасете? — Обещаю. Я грустно выдохнул и опустился над фарфоровым личиком звездочки, оставляя легкий поцелуй на ее щеке. Нехотя оторвался. Не могу я остаться. Прости за все. Прости меня. — Спасибо, — моя рука погладила ребенка по голове. Девочка засмущалась и вжала голову в плечи. И я ушел обратно к своим друзьям на дозорную башню. Встал рядом с Арагорном и стал всматриваться в звенящее доспехами орочье войско. Скоро начнется. Ждут приказа. — Ты сломал ему ребро. И вывихнул правое предплечье. — Эстель даже не смотрел на меня. Считает, я не прав? — Только не говори, что и его нужно отнести к женщинам в пещеры. — Он на южной башне. Сказал, что сможет держать оружие в левой руке. Змеиный сын. Он мог смеяться надо мной сколько влезет, и фамильярничать ему позволялось с лихвой, но он переступил всякие границы сегодня. Речь не о моей шкуре, а о том, что для меня свято и дорого. Его возлюбленная нежится в теплой постели и по вечерам пьет вино с подругами, когда моя лежит в сырой пещере на замшелом плаще. В замке, окруженном тысячной армией. Без надежды на победу. Где от смерти ее отделяют кучка лучников, земледельцы, остатки Братства и заложенные скамьями двери. Если в его безмозглую башку еще не пришли мысли о содеянном, я хоть попытался их туда вбить. Хотя стыдно. Я первый раз за всю жизнь так поступил. Лучники Лориена выстроились на передовых. Люди никогда не обладали особой меткостью ночью. Халдир и Индис расположились на дозорной стене. Его воительница получше многих, и, вероятнее всего, оставаться им вместе сейчас даже лучше. Я чувствовал, что это придавало ему немало сил. Мои же силы теплились сейчас только при осознании того, что Эленвен ни за что бы не прискакала в обреченный на смерть город. Значит, получится выстоять до рассвета. Непонятно как, но надеюсь на свою логику. Взгляд упал на южную башню. Арофер смотрел на меня с тоской. Юноша приложил руку к сердцу. Прощается? Ну что же. Моя рука нервно дернулась от груди, и он склонил голову. Морготово пекло! Надо присматривать за ним. Он правда выглядит плохо. Хоть и заслужил. Темное небо осветила молния, и раскат грома нарушил тишину долины. Зазвучал орочий рог. Ряды урук-хайев стали бить копьями в грязь под ногами, и их командующий махнул рукой, отдавая приказы к наступлению. Все. Началось. Черная волна из озлобленных орков стала штурмовать стену цитадели. У них были арбалеты, и кое-кто из лучников Лориена уже лежал замертво, когда гоблины подтащили к стенам лестницы. Гимли удовлетворенно засмеялся и покрепче сжал секиру в руках. Через минуту стена кишела урук-хайями, и я отбивался сразу от нескольких без передышки. Гимли вел какой-то счет, и я для забавы стал тоже считать вслух убитых мною врагов. Беспросветная ночь. Грозящая смертью любому, кто остановится хоть на секунду. Арагорн успевал уворачиваться в последний момент, Халдир с Индис спиной к спине оборонялись и скидывали трупы со стены. Арофер действительно орудовал только левой рукой, и я в какой-то момент увидел, что он пропустит удар ятаганом по шее. Моя стрела спасла его, и юноша слабо улыбнулся, заметив свою удачу. Некогда мне переглядываться. На меня шла гигантская черная туша, и я бы не успел сменить оружие, если бы не Гимли, прокатившийся по полу и всадивший секиру твари между ног. Уф. Больно наверно. — Леголас, у меня на счету семнадцать штук! — гном улыбался. — У меня двадцать восемь, — рука сама дернулась на звук тяжелого дыхания слева, и клинок воткнулся орку в глазницу. — Двадцать девять. — Как? Я не позволю лесным феям у меня выиграть! И дварф стал нещадно махать над головой топором, стараясь перебить как можно больше врагов, а я лишь порадовался его задору. Мы уже бились не один час, когда я заметил суматоху около центральной части стены. Орки что-то таскали и складывали в сточной канаве. Что за фокусы? От дальних рядов армии врага стал отбегать гоблин с зажженным факелом. Это очень странно. Что за надобность в огне около каменной крепости? — Леголас! Убей его! — Арагорн кричал во всю мощь, попеременно отбиваясь мечом. Руки уже достали лук и заложили стрелу на тетиву. Выстрел. Прямо в сердце попал, но факелоносец только дернулся и снова побежал. Вторая стрела пришлась ему в шею, но он все равно двигался. Как так? Третья влетела в голову, и он все же упал в грязь, но откидывая от себя огонь прямо в сточную щель. Раздался грохот, и большая часть центральной стены просто разлетелась вдребезги, поднимая в воздух пыль и обломки. Один из валунов летел прямо на меня и Гимли, которого уронило взрывной волной. Я схватил гнома и в последний момент успел откатиться. В ушах зазвенело. Я ничего не мог услышать, точнее, все слышалось сквозь какой-то писк. Что со слухом? Гимли что-то кричал прямо перед моим лицом, но я слышал другие слова и другой голос. Эленвен. Ее мысли. Она обо мне думала и обо всем Братстве. Очнулась? Вероятно, ее разбудил взрыв. Как же ей, наверно, там страшно одной. Прости, любимая. Мне некогда сейчас. Все. Стена разрушена. Хорнбург пал. Осколки, кстати, падали прямо на головы оркам, что было нам на руку, но открытый доступ к цитадели не сулил ничего доброго. Теоден отдавал приказы стоять насмерть. Ну что же. Значит, умру, унося с собой в преисподнюю еще хотя бы сотню отродьев Сарумана. Битва продолжилась, и к воротам цитадели стал прорываться враг. Арагорн верхом на падающей лестнице рухнул прямо в гущу столпившихся около входа в цитадель орков. Он один не выстоит. Хотя, он не один. Туда же упал гном, отборно ругаясь и на лету всаживая секиру в шлем урук-хаю до самой шеи. Я вытащил из-за спины лук и стал прикрывать товарищей. Что-то тревожило меня. Я не понимал. Это не волнение за друзей. Что-то сейчас происходило. Я ощущал не свой страх, а чужой. Мое сердце билось о нагрудный доспех, и я буквально слышал звук ударов. Что не так? Кто погиб? Кто в опасности? Но разбираться сейчас — значило подставить друзей, и я гнал от себя дурные предчувствия. Все было тщетно. Орки прибывали, как морские волны во время шторма, и казалось, их численность не уменьшается, хотя земля уже была сплошь усыпана трупами. Теоден приказал укрыться в крепости, и я, сбросив веревку друзьям, стал их поднимать на стену. Когда все были рядом, нам пришлось бежать со всех ног. Чуть не опоздали. Ворота за нами закрылись, и люди выставили подпорки. Мы в ловушке. — Есть отсюда выход? — Арагорн смотрел на Теодена. — Мы можем отослать отсюда женщин и детей? — Есть один ход. Он ведет в горы, но далеко им не уйти, — начальник стражи короля. Я тяжело выдохнул: — Уведите их и завалите ход. — Столько смертей. Что могут сделать люди против такой свирепой злобы? — Теоден с отчаянием смотрел на раскачивающиеся створки ворот. — Мы будем их крушить. В смерти и славе! За Рохан! За твой народ. — Арагорн положил ему руку на плечо. — Солнце восходит. — Гимли поправлял кольчугу, а мои глаза поднялись к маленьким окошкам под самой крышей. Слабый свет пробивался через них. Первые лучи рассвета. Дождались. — Гендальф обещал прийти на помощь с востока. Есть надежда. Теоден посветлел и обратился к собравшимся: — Идем в бой, сыны Эорла! Падь не будет захвачена, пока у нее есть защитники! Не на жизнь, а на смерть зову за собой! В бой, Эорлинги! — Да!!! — Гимли хищно оскалился и ему вторили все остальные. Вместе с разлетевшейся в щепки дверью в цитадель ворвался рассвет, и мы встретили армию врага, как и полагается встречать гостей в Рохане! Верхом на лошадях! Брего скакал по головам орков и с моста, по которому мы мчались, сыпались трупы раздавленных урук-хайев. Мои клинки срезали головы орков, как пшеницу в поле. На возвышении с восточной стороны горы я увидел фигуру в белых одеждах верхом на ослепительном белом коне. Митрандир. За его спиной поднималось победное солнце, прогоняя тучи с небосклона. Волшебник был не один. Он привел с собой тысячную армию Эомера. Верные сыны Рохана и защитники этих земель. Рохирримы бушующим потоком понеслись с горы, сметая все на своем пути. Мы выстояли! За час на равнине не осталось ни одного живого прислужника Сарумана. Все были истреблены, и я, спешившись с коня, побежал навстречу довольному и измазанному орочьей кровью Арагорну. — Уничтожены. Все до единого. Все, кому удалось убежать — попали в лес Фангорн. Им там и минуты не продержаться. — И мы живы. Что тоже по-своему приятный факт, — он подмигнул. — Где Халдир? — Все в порядке. Потрепан, но живой. — Гимли? — Уже откопал где-то бочку эля. Я немного помедлил. — Арофер... Странник нахмурился. — Я его не видел. Двери пещер разложили. Тебе нужно быть не здесь. Я улыбнулся и побежал в цитадель. Я, скорее всего, не лучшим образом сейчас выгляжу, но мне и дела нет до того, как Эленвен на это посмотрит. Я хочу ее увидеть живой и невредимой. Из пещер уже выходили женщины с детьми, и я стал высматривать каштановую головку, но не находил. Увидел Эовин. Она вела под руку дитя, что сидело с моей звездочкой. — Юная леди! — я подбежал и присел перед лицом ребенка. — Где та девушка, которую я оставил под твоим присмотром? — Я оставила ее с принцессой Эовин, — я поднял глаза, а дева залилась бордовой краской. — Где она? Эовин молчала и кусала губы. Тогда я встал и тряхнул ее за плечи. — Ответь мне, куда она делась? — Я думала, она воин, — опустила взгляд. — Как это? — Она хотела вам помочь и просила найти хоть какой-нибудь лаз из пещер. — А ты... — Показала окно в южной башне... Мне нужно отойти от рохирримки, иначе я сделаю ей больно. Сердце, что стучало до этого так сильно, сейчас замолчало, и вместо него в груди поселился ужас. Где она? Что с ней? Вылезла? Прямо к толпам орков. Когда это было? До прибытия войска Эомера или после? Где она сейчас? Мир вокруг меня поплыл, и я перестал замечать очертания залов. Они сменились. Я был уже не здесь. Я стал осматриваться и четко увидел свою эльфийку, сидящую на полу каких-то казематов. Ее рубашка была разорвана, а руки сковывали кандалы. Нет. Только не это. За что... — Леголас, услышь меня. Ты обещал услышать, — она меня позвала. Я кивнул. — Прости меня, если сможешь. Я не представлю, что со мной будет дальше. Мне страшно. Если ты слышишь меня — я в Изенгарде. Продержусь сколько смогу. Умоляю, не дай мне сломаться, если меня будут пытать. Не покидай меня. Меня в плечо толкнули и видение исчезло. Арагорн что-то мне говорил вместе с Гендальфом, но я ничего не слышал из-за крови, стучавшей в ушах. Маг положил руку мне на лоб, и через секунду тяжесть с меня свалилась. — Что случилось? Где Эленвен? — Эстель смотрел с тревогой. — Изенгард. Она в плену у Сарумана. Мне нужно в Изенгард. Я оттолкнул в сторону друзей и побежал на выход, туда, где оставил Брего. Сзади я услышал топот ног и выкрики: — Мы с тобой, Леголас. Подожди! Мне было все равно, даже если я в одиночку стану пробираться в Изенгард через толпы орков Сарумана. Я готов был убить каждого, кто сейчас встанет на моем пути. Прыгнув в седло, я нагнулся над ухом коня: — Tua amin mellonamin. Aa’ i’sul nora lanne’lle. (Помоги мне, мой друг. Скачи быстрее ветра.) Конь тяжело задышал и сорвался с места. Я старался посмотреть ее глазами, но что-то мне мешало. Магия не давала мне заглянуть в ее сознание, и если видения и возникали, то страшные. Он мучает ее? Пытает? Он же не убьет ее... Не сможет! Ему нужны знания! Пока она молчит — он ее не убьет. Но он может причинить ей серьезный вред. Я вылечу раны? Вероятнее всего только физические, а если ее душа не смирится, мы уплывем вместе на Запад. Все, что захочет. Пусть только попросит, и я брошу ей в ноги головы всех, кто причинил ей вред. Придется и свою отпилить. Брего летел по равнине с бешеной скоростью, и я его периодически подбадривал. Снова все поплыло, и я увидел ее лицо. Без сознания. На сыром полу. Теперь магия была снята, и на скулах проступили черные синяки. — Эленвен, милая, очнись. Посмотри на меня, — она не открыла глаз, но слабо улыбнулась. — Я уже в пути. Держись. Еще чуть-чуть. Я вытащу тебя отсюда, и мы уедем. Я обещаю, что больше не стану на тебя кричать никогда в жизни. Прости меня. Прошу тебя, только не сдавайся. Дождись. Дыши. Я спасу. Снова ее лицо растворилось, но мои глаза уже видели башню Ортханка. Сзади меня послышался топот других всадников. Арагорн, Гимли, Гендальф и Теоден с племянником ехали следом за мной. Только мы приблизились, как я увидел необычную схватку. Энты затопили кузни и уже разбрасывали остатки войск Сарумана. На одном из великанов победно хохотали Мерри и Пиппин. Не сейчас. Все потом. Моей целью было окно в самом центре башни. В том окне промелькнул здоровенный орк, и моя стрела метко вонзилась ему в шею. Я успел положить еще нескольких, пока не увидел, что вход в башню завален. Не пройти. Нужно как-то... Около ее подножия выламывал водяное колесо Древень. Защитник леса Фангорн и предводитель энтов. Ростом он был с высоченную секвойю, и борода из листьев опутывала все его морщинистое тело. Вот и способ добраться до Сарумана! Такого в своей жизни я еще не делал. — Помоги мне! — энт кивнул и протянул руку, больше похожую на крону дерева. Спрыгнув с коня, мне пришлось изловчиться, чтобы зацепиться за корявые пальцы Древня, и он, замахнувшись, подкинул меня прямо к окну казематов. Моя Эленвен!!! Живая!!! Девушка рванула ко мне со всех ног, но цепи ее остановили, и она рухнула на пол. Нет! Нет! Нет! Я хотел подбежать: — Не мне... Ему! Помоги ему, — она кивнула на труп, лежащий рядом. Я вытащил клинок и разрубил цепь, а потом подбежал к мертвому и перевернул его лицом вверх. Не мертвый. Арофер. О боги. Что же... Кровь толчками выливалась из глубокой раны на его шее. — Береги ее, друг мой, — и с этими словами его прекрасные охровые глаза закрылись навечно...