Изморозь.

Министр Весны давным-давно влюблён в Зимнюю Красавицу. Он каждого собрания ждёт с нетерпением, и каждый раз старается не глядеть на неё, потому что знает - если посмотрит, не сможет оторвать взгляд. Каждый раз, когда она обращается к нему и смотрит прямо - холодно, упрямо, он краснеет, как мак и стесняется, как только родившаяся феечка. Он улыбается её звенящему снежному смеху, а ночью молчит, уставившись на вторую звезду. Даже звёзды напоминают ему её. Министр Весны любит Зимнюю так долго, как, кажется ему, феи не живут. Министр Весны любит Зимнюю так давно, что уже забыл, каково это - не любить. Ночами, когда до весны остаётся всего ничего, он тайком прилетает к вечному цветку и придавливает лепестки, которые уже успели раскрыться, назад, чтобы подарить Зиме ещё пару дней. Чтобы ещё хотя бы раз увидеть, как она тоненькими хрупкими пальчиками проводит по листьям, наводя на них изморозь. Чтобы ещё хоть на секунду увидеть на её лице улыбку, когда ледяной узор сложится в картину. Чтобы ещё раз опустить ладони в снег на границе и ощутить на пальцах запретный колючий холод. Министр Весны не знает, что ночами, когда до весны остаётся всего ничего, Зимняя Фея тайком прилетает к вечному цветку и проводит пальцами по тёплым лепесткам. Она шепчет цветку добрые слова, подгоняя его пробуждение, но дыхание её - холодное, а пальцы рисуют на лепестках изморозь, которая тут же тает, оставляя тысячи маленьких капель. Зима садится на колени и плачет - горько-горько, тихо-тихо. Она умоляет вечный цветок распуститься, пробудиться ото сна, потому что она так больше не может. Её руки болят от миллиардов льдинок, впивающихся в кожу при работе, её платье сжимает талию всё сильнее, потому что снега становится всё больше, её волосы застилают глаза, мешая видеть, а рёбра выпирают из-под кожи, так, что их можно пересчитать, проведя по ним пальцами. Министр Зимы не может понять, почему цветок постоянно опаздывает, почему ему так нравится её мучить, заставлять улыбаться каждый раз, когда на неё кто-то смотрит, а из рук вырывается изморозь, управлять которой всё сложнее с каждым днём задержки. Министр Зимы слабеет, зима высасывает из неё все силы. Поэтому она мечтает о весне, о времени, когда она сумеет спрятаться в своём доме, запереться на триллион замков и цепей, сползти по стене и тихо зарыдать, обняв колени. Тогда по полу зазвенят льдинки - её слёзы, и она заснёт на две недели, после чего снова сможет передвигаться и разговаривать, не ощущая острой боли. И искренне улыбаться. Министр Весны давно разучился петь. А ведь раньше именно он заводил всех птиц, учил их петь и призывать весну. Он разучился петь, как только стал слышать в голосе Министра Зимы - в любом её слове - песню. Настоящую песню. Его песни стали казаться ему фальшивыми. Неправильными. Ненастоящими. Но в эту ночь он, наконец, решился попробовать снова. Весь день молчал и смотрел сквозь остальных, как будто их вовсе не существует. Сегодняшней ночью он попробует снова. Пыльца осела на всех его вещах, покрыла ровным слоем пол, так, что дом готов взлететь на воздух. Министр Весны летает по комнате, заложив руки за спину. Министр Весны нервничает. - Всё, пора, - шепнул он одними губами, как только погас последний огонёк в поселении фей. Сегодня министр Весны летит не к цветку. Сегодня Министр Весны летит к самому морю. Шум волн и блеск потерянных вещей, песок, в свете луны кажущийся серебряным. Министр Весны набирает в грудь воздуха и затягивает песню на невиданном древнем языке, когда-то им изученным. Звуки и слова - он ткёт саму мелодию, сжимает кулаки и взмахивает руками, потому что поёт о самом сокровенном, о самой главной тайне, которую хранит уже слишком долго. Сегодня он решился поведать её морю. Когда-нибудь решится рассказать и ей. Но чуткий слух уловил трепетание крыльев, и Министр осёкся. Неловко вжав голову в плечи, он оборачивается, словно его поймали за чем-то неприличным, за чем-то запретным. Но позади стоит она. Её глаза холоднее, чем обычно. Её руки бледнее, чем обычно. Министр Весны опускает голову и старается не заплакать - он ведь давно уже не ребёнок. Но она подхватывает его песнь - тот же язык, тот же мотив и боль, нечеловеческая боль, пронзающая всё её естество. Министр Весны понимает, что плачет, когда щёкам становится горячо, а руки начинают дрожать. Он поёт с ней дуэтом, поёт со слезами на глазах, дрожащим голосом и протягивает к ней дрожащие руки, моля о прощении. И вместо ответа она крепко-крепко его обнимает, обмякает на его худых плечах, и он понимает, насколько она лёгкая, насколько ей сейчас тяжело. И чувствует, как льдинки бьют его по спине. Чувствует, как Фея Зимы плачет. Министр Весны неловко обнимает её в ответ. Они простоят так до самого утра и, когда первый луч солнца коснётся Древа, вечный цветок распуститься. А над Долиной Фей разольётся песня - не песня о боли, не песня о тайне. Песня о родившейся любви.