Банан

Ночью мне приснился банан. А это такая штука, которая никогда не предвещает ничего хорошего. Я проснулся за десять минут до будильника и просто лежал, глядя в темноту. Хреновое утро после хреновой ночи с хреновым бананом. Впереди ждали съёмки, нужно было вставать и собираться на работу. Доехал до места я на удивление быстро. Личный автомобиль — классная штука, особенно утром, когда альтернатива — переполненный транспорт, сталкерши и ушиб собственного достоинства. Мы приступили к съёмкам, и я начал ждать подвоха и мысленно готовиться к неприятностям, но ничего не происходило. Ну как ничего, все занимались своими любимыми делами: Каменаши ко всем подлизывался, Уэда воображал себя инфантом в изгнании, Накамару страдал, Танака вёл себя как долбоёб, а Тагучи — как идиот. Но если подумать, то так было всегда, ничего нового или неожиданного, всё предсказуемо вплоть до реплик. Я вздохнул. Был, правда, один момент, когда я напрягся: Накамару подошёл к Уэде и начал рассказывать ему о какой-то жрачке, которая «теперь ещё и банановая». Но ничего страшного за этим не последовало. А я ведь даже пару раз по сторонам оглянулся. Мало ли что! Перерыв на обед. Счастье-то какое — полдня без происшествий! Будет круто, если и вторая половина тоже пройдёт в пределах привычного, а не грянет какой-нибудь апокалипиздец. А он, блядь, может! Особенно если посмотреть на идущего к общему столу Танаку. Как же всё-таки хорошо, что он садится с Накамару… Но плохо, что может швырнуть чем-нибудь через стол… Например, куском нори. Спасибо, сволочь. Обед наконец тоже закончился, но со съёмками возникла небольшая заминка. Я взял яблоко и сел в углу, надеясь, что на меня никто не обратит внимания. Но конечно, как сказал какой-то иностранный писатель: «Буря мглою небо кроет, вихри снежные крутя, хуй оставят, блядь, в покое, сука, на хуй, сука, бля!» Танака! Нашёл самое лучшее место, чтобы медленно и с трёхпроцентным интеллектом на физиономии чистить банан! Банан! Нет, ну вот сел напротив и с таким странным выражением лица... Я даже оглянулся в поисках скрытой или явной камеры, но никого подозрительного не увидел. Тогда зачем этот стриженый уродец сидит тут и облизывает банан? Фу. Фу-фу-фу! Мне же теперь это в кошмарах сниться будет! Странно, блин. Обычно Танака банан захавывает в пару укусов и швыряется в меня кожурой. И я не выдержал: — Чего ты его мучаешь, жри уже давай! Зря я это. Ой, зря… Так языком по банану работать его стриптизёрша та научила?! Чёрт!.. Не все девушки в клубах такое вытворяют! Я краснею?! Нет! Если он заметит, то лучше уж сразу… куда-нибудь. Уеду в Америку, в Россию, в Антарктиду на хуй… Что ж творит, засранец, глаз не могу отвести! Ещё чуть-чуть — и у меня ведь встанет… А у кого не встал бы? Уже и не знаю: просить прекратить или просить не прекращать… Вот уж действительно, бананы не к добру, это ещё Фрейд заметил! Встать и уйти? Танака хай поднимет — все сбегутся. Сидеть и терпеть? Вообразит ещё, что мне нравится его шалавий язык… М-да… Хоть бы стафф наконец закончил возиться и позвал нас, сил никаких уже нет… Сегодня же вечером срочно в Роппонги! Надо расслабиться. С одной, а может, и с двумя. И будут они, как Танака, по банану языком вверх-вниз, вверх-вниз… По банану, да… — Начинается съёмка, пожалуйста, займите свои места. Стафф! Какой же чудесный у нас всё-таки стафф! Да я их там всех перецеловать готов! Я вскочил, будто получил ногой по зад, и первым ломанулся на съёмочную площадку. Не знаю, доел ли Танака свой грёбаный… гм… фрукт, но когда случилось так, что мы оказались рядом, он вполголоса сказал мне: «Знаешь, иногда банан — это просто банан». И улыбнулся. Вечером в Роппонги я не поехал. Может, иногда банан — это банан, но с Танаки сталось бы найти меня и там. С бананом. Ну его на хуй, я по пути домой яблок купил.