Солнечная благодать

Приближалось Рождество, а это значило, что работёнки у Северянина прибавилось. Сейчас он сидел и проверял список «непослушных» и решал простить им их мелкие грешки или же нет. Список выглядел совсем как обычный старый свиток, вот только за год он собирал все плохие поступки детей. - Марта Пиркс, Марта Пиркс. Что же нам с тобой делать, Марта? – бормотал он, решая простить ли Марте кофе в поилке их классного любимца – хомяка Дерилла. Всё же он решил простить Марте её грешок за то, что она подстригала кусты какой-то старухе. Северянин улыбнулся и поставил возле имени девочки галочки, имя тут же исчезло. - Справился! – вздохнул мужчина, ведь имя Марты Пиркс было последним в списке. Послышалось какое-то шипение и на свитке появилось ещё одно имя. Северянин очень удивился, ведь дети никогда не совершают шалостей в Рождество. Он опустил глаза в свиток и побледнел. В списке появилось имя некоего Ричарда Топанса, а напротив него было выведена причина, по которой он оказался в этом списке. Убийство. Вновь шипение, вновь детское имя, вновь «убийство». Бледный Северянин поднял глаза на модель земного шара ища объяснений, но не нашел их. Лампочки на шаре казалось, сошли с ума. Они хаотично мигали красными огнями, а область Северного полюса вместо белой была чёрной. Вдруг из того же Северного полюса потянулась черная дымка. Она разрасталась, превращаясь в маленькое торнадо, Северянин закашлялся. Черная дымка материализовалась в женщину в бордовом платье, с черными кудрями, серыми глазами, сверкающими коварством, тонким носом и круглым лицом. Женщина сидела на краю стола Северянина. - Ах, Северянин, сколько лет, сколько зим! – улыбнулась она. - Здравствуй, Готель, - с безупречным покер фейсом сказал он. - Как давно мы не виделись? Двести? Триста лет? - Шестьсот. - Я надеюсь, что ты понимаешь, что обозначает моё появление здесь? – она изогнула бровь. - Да, - он отвернулся от неё к списку, - Это твоих рук дело? - Ты про маленького Ричарда и его сестру, которую сегодня в четыре часа найдут с асфиксией? Да это я, - не без гордости заявила женщина. - Каков твой возраст? – спросил Северянин, нервно сглотнув. - Невежливо спрашивать женщину о её возрасте, - засмеялась женщина, - Но так уж, и быть тебе скажу. Моему телу уже исполнилось семьдесят, и я его бросила. - Ты теперь дух? – спросил мужчина. Готель кивнула, - Тогда на кой чёрт она тебе сдалась?! – вспылил Северянин. - Потише, милый, я напоминаю, что в моих руках судьба детей Соединенных Штатов Америки. Понимаешь, духам тоже надо питаться, я получаю слишком мало энергии от убийства детишек поэтому мне нужен источник пообъемней. А если я буду голодать, будет случаться вот что, - она протянула руку, кончики её пальцев были прозрачными, - Я буду превращаться в невидимого полтергейста, обречённого скитаться по этому миру длительное время. Северянин насупился. - Ну чего ты надулся? – она погладила его по щеке, - Завтра родится свет, поэтому тебе нужно быть весёлым. Он молчал. - Сейчас, я ухожу, но ровно через восемнадцать лет, возможно, мы встретимся, - с этими словами дым окутал зал, Готель исчезла, а на том месте, где она сидела, появились песочные часы, вот только вместо песка в стеклянной колбе кружил чёрный дым. Как только дым рассеялся Северянин тут же вскочил со стула и побежал куда-то. Остановился он в коридоре стоя лицом к стене, такая спешка привлекла Бубенчиков, поэтому они окружили мужчину. В стене торчала ручка, Северян схватился за неё и потянул на себя, ничего не произошло. Он потянул ручку чуть-чуть сильнее, но всё равно ничего не произошло. Тогда он рывком дёрнул за ручку, полетели кусочки штукатурки, и отворилась дверь, спрятанная в стене. Как только он вошел в комнатку зажглись свечи. Они осветили красивую мозаику, изображающую зеленоглазую девушку с длинными волосами и желтым цветком в руках, книжный шкаф и пьедестал, который стоял посреди комнаты. Над пьедесталом парил цветок. Он был похож на тот, который держала девушка на мозаике, но вот только два его лепестка были тёмно серые. - Римский-Корсаков! – выдохнул Северянин, он оперся на пьедестал, желтый свет цветка осветил его лицо.