Незабудка

Не бечено!

Пусть будет боль, пусть будет страдание. Пройди через темную ночь, и ты достигнешь прекрасного восхода солнца. Только в темноте ночи приходит утро. Ошо

      Герцог уже был в своих землях, когда его лошадь вдруг начала падать, едва не придавив наездника. До усадьбы оставалось километров пять если идти лесной дорогой, когда он услышал за спиной. - Попался, щенок!       Глухой удар, и острая боль пронзила голову. -Герман… Решился всё же… Герцог успел повернуться и встретить врага лицом к лицу.        Последнее, что увидел Рудольф, это замахивающегося для удара Германа. Лицо его скрывала тень, а за спиной восходил бледно-розовый огромный диск луны. - Ненавижу, – закричал Герман, и грудь обожгла острая боль. Алая кровь фонтаном брызнула на жухлую траву. Герцог упал на землю, его камзол окрасился в красный цвет. Он уже не дышал, но глаза так и оставались широко раскрытыми. Следующий удар вспорол живот. Лицо маньяка исказил хищный оскал. Удар. И вместо горла зияющая дыра. Удар. Ещё удар. Оба легких пробито. - Ненавижу… ненавижу, – кричал Герман, продолжая наносить удары.        Тело де Фусадье было обезображено настолько, что представляло собой сплошное кровавое месиво, и лишь глаза так и оставались распахнутыми. Изуродовать прекрасное лицо герцога у Германа рука не поднялась. - Ну и как оно, Ваша Светлость, – Герман устал наносить колющие удары и теперь с высокомерной усмешкой пинал ногами мертвое тело, - Как оно, чувствовать себя грязью? Нравится? Нравится?!       Убийца начал истерически хохотать, и не было в этом смехе ничего человеческого. Было лишь ликование зверя над своей добычей. Гогот умалишенного. - Что пялишься? Теперь-то мы равны. Что я - грязь, что ты. А знаешь, что я тебе скажу? Девка твоя малолетняя у меня на крючке и очень скоро будет визжать и стонать подо мной, жаль только, что ты это не услышишь, Ваша Светлость. Я её на цепь посажу, будет мне щенков благородных рожать, а когда надоест, в дешевый бордель сдам, - Мёртриё зашёлся истерическим смехом от “блестящей ” идеи, пришедшей ему только что в голову, – Представляешь, малолетняя аристократка, обслуживающая солдатню. Ха-ха-ха. Как тебе такая идейка? А, Ваша Светлость?       Вдруг настроение Германа поменялось, он прекратил смеяться, резко выпрямился и, собрав побольше слюны, плюнул в лицо Рудольфа. Затем, будто опомнившись, он упал на колени перед мертвым герцогом и начал лихорадочно стирать с его лица кровь, грязь и слюну. Оттерев, насколько это было возможно, Мёртриё резко успокоился и начал умиротворенно рассматривать лицо герцога, раскачиваясь при этом вперед-назад. Он тихо что-то бормотал и гладил по волосам труп. Складывалось ощущение, будто маленький ребенок играет с куклой.       Это продолжалось некоторое время, пока больное воображение не нарисовало перед Германом очередную картину. Он резко перестал раскачиваться и стал пристально всматриваться в глаза трупа. Потянув руку к лицу Рудольфа и проведя по губам большим пальцем, Мёртиё разжал рот мертвого герцога и впился поцелуем. Резко и жадно, кусая губы, будто Герман ел и не мог насытиться. Его охватило дикое возбуждение, такое сильное, какого он ни разу в жизни не испытывал. Глаза повело поволокой, а трясущиеся руки сами потянулись в штаны. - Сейчас, Ваша Светлость, сейчас я и вас осчастливлю…       Яркая вспышка, и Герман кулем свалился рядом с трупом, стянутый магическими путами и отчаянно мыча.       Человек, применивший на Германе заклинание, быстро склонился над герцогом и проверил пульс. Тело было мертвым. - Прости, мой мальчик. Прости, что не успел вовремя, но я сдержу клятву, что дал твоему отцу, - маг посмотрел себе через плечо и увидел огромный кровавый диск Луны, - Возможно, потом ты меня осудишь, может даже возненавидишь, но это уже не важно. Важно то, что я дал твоему отцу клятву, и сейчас единственный шанс её исполнить.       Распахнув полы плаща, он достал из внутреннего кармана старинный фолиант, свечу и какой-то мешочек. Плащ был не простой, а явно магический, да и кармашек явно с секретом. Он был небольшим порталом в другой мир и служил магу бездонной кладовкой, которая не занимала места, ничего не весила, и нужная вещь оказывалась сразу под рукой. Спрятать в такую “кладовку” можно было любой неживой предмет соответствующих карману размеров.        Маг пошел в сторону леса и быстро скрылся за деревьями. Через некоторое время он вернулся, бережно взял труп мальчика на руки и скрылся в том же направлении. Затем, опять вернувшись, он схватил Германа за волосы и потащил отчаянно мычавшего и брыкающегося психопата в лес.        Выйдя в центр поляны, залитый алым лунным светом, маг бросил Германа в магический круг, начертанный прямо на земле белоснежным фосфорецирующим песком. В другом круге, чуть подальше, лежало тело герцога. Маг протянул руку и на раскрытой ладони клинком вырезал зигзаг. Луна, осветившая ладонь, заставила кровь в ране светиться. Мужчина встал и, подойдя к герцогу, приложил ладонь ко лбу трупа. На теле Рудольфа отпечаталось кровавое клеймо.       Затем маг подошел к хрипящему и трепыхающемуся Герману и сделал тоже самое.       Встав так, что магические круги оказались у него за спиной, а огромный диск Луны прямо перед глазами, маг разложил фолиант и начал тихо петь. Не читать, а именно петь, будто он не заклинание читает, а возлюбленной серенаду поет. И по мере пения боль скручивала мага всё сильнее, а на телах в магических кругах стали прорисовываться кровавые древние руны. О, Дева Прекрасная, Ночи творение, Мрака и крови Само воплощение! В алый твой лик Небеса влюблены И прославляют Ночь Алой Луны. Яви нам свой взор, Верни то мгновенье. Чистой душе Ты дай воскрешенье. Магией древней Ты сердце согрей, Ночи поведай Кто друг, кто злодей. Клинок покарает Чьи мысли черны, Кровью единой Мы сплочены. Тебя заклинаю, Ты жертву прими, Верши справедливость. НОЧЬ АЛОЙ ЛУНЫ.       Как только маг прекратил петь, тело Германа засветилось кровавым светом, руны будто выжигали его насквозь, затем, ярко вспыхнув, оно рассыпалось в прах. В ту же минуту руны на Рудольфе вспыхнули, раны на теле начали затягиваться, а тело окутал светящийся алый кокон. - Пойдем, мой мальчик, тебе предстоит очень долгий сон.       После этих слов маг взял кокон на руки и ушел с поляны.       Для всего мира Его Светлость герцог Рудольф де Фусадье загадочно исчез.