Низшая ступень

Bruno Mars – Count On Me

      Ещё больше взъерошив тёмно-русые жёсткие и непослушные волосы, Данила изо всех сил постарался состроить суровое выражение лица. Но лишь глянув на неунывающее личико Дианы, не смог сдержать улыбки:большие серые глаза были чуть сощурены от яркого солнечного света, от длинных, пушистых ресниц на бледное лицо девушки падала чуть заметная тень, губы изгибались в слегка асимметричной улыбке, смоляно-чёрные, коротко стриженные волосы танцевали в порывах ветерка. На девушке был старенький, но прекрасно сидящий по тонкой фигуре, синий плащ и покрытые мелкими серыми пятнами от грязных брызг чёрные лосины. — Пошли, соня, — добродушно пробормотал парень. — Ага! Пошли! — весело вскрикнула Диана, — А ты ничего не забыл? Нет? — девушка вытащила из-за спины небольшую, бежевую гитару с множеством потёртых наклеек и порванной струной. — И правда... — озадаченно почёсывая затылок, пробормотал Данила. — Вот и именно-то! — не убирая задорной улыбки с лица, заворчала девушка, быстрыми шагами направляясь в сторону города, — А меня торопил, торопил! Вздыхал, вздыхал! А как глаза закатывал! А вот к чему это приводит! О главном-то и не подумал... — Если ты не замолчишь, я... — Что? — после небольшой паузы поинтересовалась Диана. Данила невольно перевёл взгляд с её прищуренных глаз, на губы. До одури захотелось её поцеловать, чтобы не смотрела так хитро, чтоб не тараторила и вообще... Но рядом стояла маленькая Николь, о которой он почти позабыл, а из-под дианиной весёлости, как и всегда, проглядывала строгость и правильность, поэтому он просто повернулся и молча пошёл дальше. — Хоть бы гитару взял, идиот, — будто бы с лёгким разочарованием в голосе пробормотала девушка. Данила с грустной улыбкой на лице выхватил у неё из рук музыкальный инструмент, взял в свою, большую и шершавую, маленькую ладошку Николь, дождался пока Диана поравняется с ними, и все трое быстрым шагом направились к городской набережной. Николь тихонько вздыхала и теребила свободной рукой кончик своей тонкой косички. Глаза девочки смотрели как-то особенно грустно, это заставило Данилу, тревожно нахмурившись, спросить: — Всё хорошо, Николь? Девочка кивнула. Она не разговаривала. Она, конечно, умела говорить, просто, как объяснили Даниле в приюте, где он впервые увидел эту маленькую, синеглазую девчонку, которая сидела в углу, ни на кого не обращала внимания, ни с кем не играла, даже не смотрела ни на кого, ни на кого, кроме Данилы, от которого она не отводила пристального взгляда глубоких, синих, грустных глаз, у неё психологическая травма после того, как при ней жестоко убили её родителей. Только однажды Данила услышал её тихий, сиплый голосок: в тот день Данила вместе с Фэшем и всей остальной кампанией собирался бежать из приюта. И вот когда он под покровом тьмы уже готов был выпрыгнуть в окно своей комнаты, перед ним вдруг возникла та самая девчонка, о которой он так много думал последнее время, воспитатели называли её Николь. Девочка ловко, как кошка, прыгнула на подоконник рядом с Данилой, собираясь выпрыгнуть следом за ним, парень тогда уныло покачал головой: "Тебе нельзя! Иди спать!". Тогда Николь посмотрела на него такими грустными, хотя и совершенно сухими, глазами, что парень невольно сглотнул. И тихо, еле слышным шёпотом, попросила: "Пожалуйста!". Этого он стерпеть не мог. "Быстрее!" шепнул он и, схватив девочку за руку, выпрыгнул в окно. С тех пор Данила чувствовал на себе особенную ответственность за судьбу маленькой Николь и всячески оберегал её. — Выше нос, Николь! — весело воскликнула Диана, — Сегодня будет замечательный день, я это чувствую. Посмотрите сколько народу на набережной! И правда, по вымощенной тёмно-серой, гладкой плиткой мостовой шагали красиво наряженные люди. Некоторые сидели на каменных перилах, глядя как спокойной рябью плещется внизу зеленоватая, глубокая река. Другие забирались на перила с ногами и фотографировались. Дети бегали, громко кричали, держали в руках разноцветные флажки, воздушные шары, рожки с мороженным. И все, все, все без исключения весело улыбались. — Смотри-ка, наше место свободно! — радостно констатировала Диана и бросилась бежать туда, где каменные перила, плавно поворачивая, образовывали скруглённый уголок. Лёгким прыжком девушка вскочила на перила с ногами и гордо выпрямилась во весь рост, Данила приземлился рядом, усаживаясь поудобнее и укладывая на ноги гитару, Николь осталась чуть поодаль, вытащила из кармана коротенькой курточки маленький тряпочный мешочек и в ожидании уставилась на ребят. Диана наклонилась к уху Данилы, шепнула название песни, парень кивнул, поставил пальцы на гриф гитары и забренчал вступление. В нужный момент Диана запела. Её звонкий голос несся над рекой, над набережной и увлекал весёлую песню высоко под облака. Находящиеся рядом люди обернулись в сторону ребят, некоторые сразу полезли за кошельками, кидая монетки в мешочек Николь, другие нахмурились, разглядывая бедную и потрёпанную одежду ребят, но Данила так вдохновенно играл, а Диана так весело и задорно улыбалась, что даже те, кто проходил мимо, не глядя на мешочек Николь, улыбались и качали головой в такт музыке.       Так прошёл первый, второй, третий час. Монеты сыпались в цветной мешочек, приятно звякая. Достав несколько штук, ребята купили у сидящей рядом старушки три яблока, с аппетитом съели их и продолжили работать. Приятный тембр девушки нравился многим. Некоторые даже приходили специально посмотреть на неё, зная, что ребята здесь каждый день. Данила тоже любил слушать, как она поёт, и всегда радовался, что когда-то научился играть на гитаре и теперь может слушать и любоваться этой темноволосой девчонкой каждый божий день. Девушка пела пока не начало смеркаться и звонкий голос не начал сипнуть. — Хватит, — твёрдо сказал Данила, доиграв очередную песню, когда Диана не смогла взять очередную ноту, — на сегодня достаточно. — Окей, — девушка спрыгнула с перил на мостовую, раскланялась под аплодисменты небольшой кучки людей, окружавших её и, поймав за руку Николь и Данилу, бросилась в толпу, исчезая в ней.       Как приятно было идти по пустынным, освещённым жёлтыми фонарями улицам, вот так, втроём, ощущая её руку, зажатую в его ладони, слушая её смех, ловя её хитрые взгляды, невнятно отвечая на ворчливо-шуточные наставления. Он и сам не понял, как так вышло, что когда она в очередной раз заливисто рассмеялась, его рука вдруг легла на её тонкую талию, легонько обнимая её. Он только почувствовал, как она придвинулась поближе к нему и положила на плечо свою темноволосую головку. Данила тревожно покосился на Николь, но та шла рядом и улыбалась.