Sia Furler – Breathe me
Мрачный голос брата возвестил о необходимости вставать. Захарра привычно быстро подняла голову от земли и протерла глаза ладонями. С первой секунды этого утра, с первого звука, с первого ощущения холода и сырости, с первого вздоха, отдавшегося чёрными пятнами в глазах, девушка поняла, что настроение у неё ни к черту. Нельзя сказать, чтобы это было так удивительно, ведь с самого раннего детства она привыкла копировать всё за братом, начиная с улыбки и привычки поднимать одну бровь и заканчивая вспыльчивостью и резкими переменами настроения. Фэш, мрачнее тучи, опустился у костра рядом с бледной, как лист Маришкой, которой, кажется, снова стало хуже. Захарра тут же ощутила давление и ужас, гнетущий его, хотя остальные этого даже не заметили. Проснувшийся рядом с ней Ник незаметно взял её за руку под одеялом, принимаясь поглаживать пальцы, но Драгоций нервно отдернула руку. Его флирт вдруг показался ей ужасно неуместным и почти противным, её бешеный взгляд говорил: "Ты что, не видишь? Фэшу плохо!". Ник привычно отпрянул. Когда-нибудь ему надоест, и он уйдёт. Когда-нибудь обязательно. — Господи, Ник, прости меня. Он кивнул, и на его лице даже просияла чуть заметная улыбка, которая снова показалась неуместной. Чтобы скрыться от неё, Захарра поднялась на ноги и подошла к затухающему костру. Под подошвой её кроссовок хрустнула ветка — Маришка сморщилась так, будто ей прямо по голове ударили молотком. Драгоций стало её жаль, но ещё больше было жаль брата. Он запрятал все свои чувства и эмоции так глубоко, что его сейчас должно быть рвёт на куски изнутри, потому что именно так ощущала себя Захарра, глядя на него. Она снова глянула на Маришку, которую вдруг охватила горячка. Девушка бредила, выкрикивая что-то в потолок и размахивая руками. Внезапная мысль ударила Захарру по вискам: Маришка не выкарабкается, она не выздоровеет сама, без лекарств, без врачей — нет. И одновременно с этой мыслью она поняла, что Фэш знает обо этом уже давно. Нужно что-то делать, нужно что-то делать, нужно что-то... — Фэш, — её голос дрогнул, — нужно поговорить. — Не сейчас, Захарра, — проговорил он, и она невольно отпрянула так чуждо и мрачно это прозвучало. — Прошу, сейчас, — наверное, в глазах Захарры читалось отчаяние, потому что тут же Фэш поднялся на ноги и направился к выходу из сарая. Только когда деревянная дверь захлопнулась за ними, девушка вдруг поняла, что не совсем представляет, что именно хочет сообщить. В её голове возникла идея, которую она уже решила для себя непременно исполнить и которою ни за что в жизни не одобрит её брат. Просто ей нужен был кто-то. Очень срочно. Кто-то, кому можно было довериться. — Нам нужно что-то сделать, — переборов себя, заговорила она, — Ты же сам прекрасно понимаешь. Маришка... — слово застряло в горле острым колышком, — Она... — произнести его никак не получалось. — Умирает, — беспристрастно произнес за неё брат. После смерти родителей была лишь одна вещь, которую Захарра всё никак не могла научиться повторять за ним. Тема смерти стала для неё неприкасаемой. Она предпочитала просто избегать её, не произносить самого слова, будто такого явления, как смерть, не существует. Фэш же напротив покрылся такой жёсткой оболочкой, что стал непроницаемым для всех эмоций и страхов. — Д-да, — после секундного замешательства подтвердила она, — у меня есть идея. Фэш усмехнулся. Хотя нет, не так, он ни на секунду не изменился в лице, но Захарра точно знала, что внутри он смеётся над ней. — Сегодня я пойду в больницу, я возьму рецепт, я спрошу, что нужно делать, всё разузнаю, потом куплю лекарства, у нас ведь есть немного накопленных денег и могу даже... — Нет, — на лице Фэша играло бешенство. — Да, почему? Ты думаешь, что я совсем ни на что не способна? — При чем здесь это, Захарра? Неужели ты не понимаешь, что это даже звучит глупо? Никто не станет выписывать тебе рецепт, ни у Маришки, ни у тебя там нет карточки, тебя даже в больницу в твоих лохмотьях не впустят! Максимум, что могут сделать — забрать тебя обратно в детский дом, ясно? — Фэш, — её голос дрогнул, — она у... — горло сжалось болезненным спазмом. — Мы сделаем всё, что сможем. Надежда есть всегда. — Мы ничего не сможем... И ты никогда не простишь себе её см... — она уже почти плакала. — Я не прощу себе, если потеряю тебя. В крайнем случае, я пойду сам. — В таком состоянии? — девушка почти задыхалась от злости. Фэш посмотрел на неё так, что волосы встали дыбом. — Разговор окончен, Захарра. За ним хлопнула дверь. Наверное прошло ещё какое-то время, когда девушка наконец смогла сдвинуться с места. Она обернулась к сараю и чуть не вскрикнула от неожиданности. Прямо перед ней стояла Василиса. Её щёки от чего-то раскраснелись, а длинные рыжие волосы развевались на ветру, как флаг. — Ты откуда здесь? — Захарра наскоро вытерла готовые скатиться слёзы. — Я была за сараем. Я просто гуляла, — щёки рыжеволосой загорелись ещё ярче, и Драгоций вдруг поняла, почему. — Ты всё слышала? — почти утвердительно пробормотала Захарра. — Вообще-то да... Но я не специально! Честное слово! Я просто не знала, куда мне деться, везде было слышно... — щёки Василисы пылали так ярко, что Захарра даже удивилась, что так бывает. — Всё нормально, — поспешила успокоить её она, — Просто не говори никому, хорошо? — Конечно! Что ты! — быстро-быстро закивала головой Василиса, — Знаешь... — девушка решительно втянула воздух сквозь зубы, — я думаю, что могу помочь тебе. С больницей. Захарра на мгновение перестала дышать от удивления. — Слушай, ты это серьёзно? — она смотрела на Василису так пристально, что у той теперь точно не было шансов отказаться. — Ну да, — кивнула Василиса, — Моя карточка ведь всё ещё в поликлинике, никуда не делась. Я подумала, что я могла бы пройти к своему педиатру, как будто это я заболела, а там уже спросить, что делают в таких случаях, как у Маришки... — Прекрасно! — в голове Захарры сразу как будто посветлело, — Мы возьмём рецепт и пойдём в аптеку. Господи, Василиса, ты просто спасаешь нас! "Фэша," — сама себе пояснила она в голове.***
Поликлиника, в которой была записана Василиса, находилась недалеко от сарая: всего в нескольких кварталах. За всю дорогу Захарра не разу не раскрыла рта: говорить не хотелось. Хотя она и была рада, что теперь появился реальный шанс спасти Маришку от болезни, а Фэша от пожизненных самотерзаний, настроение лучше не стало. Теперь оно вряд ли изменится до конца этого дня. Она уже подхватила состояние брата, как плохо излечимую заразу, теперь поздно. Облака над поликлиникой плыли медленно и уныло, делая серое здание ещё мрачнее. — Может постоишь тут? — предложила Василиса, и Захарра кивнула, не зная ещё, что скоро об этом пожалеет. Время тянулось так медленно, что хотелось уже начать биться головой о серые стены, чтобы хоть немного разнообразить своё ожидание. Василиса всё никак не выходила, и Захарра вся извелась, изнервничалась и в конец отчаялась. Она вдруг осознала, что Василиса, такая милая и улыбчивая, предложила свою помощь не потому, что была хороша во всяких авантюрах или уверена в том, что у неё мастерски получится соврать врачам. Василиса просто хотела помочь. Она бросилась в омут с головой, не боясь ничего не из-за опыта, а от легкомыслия. Захарру также вдруг осенило, что медицинская карточка Василисы должна быть в её детдоме, а не поликлинике, и что этот факт весьма странен... Ещё минута и переполненная мыслями голова Захарры готова была взорваться, но в этот момент по ступеням крыльца сбежала взволнованная, но радостная Василиса. — У меня одна хорошая новость и куча плохих, — сообщила она. — Хорошая, — махнула рукой Захарра: она всегда оставляла плохое под конец, чтобы быть в состоянии по-человечески порадоваться. — Мне выписали рецепт, — рыжеволосая помахала бумажкой перед носом Захарры. — Отлично, — выдохнула наконец та, — Ну а...плохая? Внутри всё замерло. Даже дыхание остановилось. — Маришке нужно в больницу. Судя по симптомам у неё сотрясение мозга и не маленькое. Все эти лекарства... В общем, от них мало толку. Захарра вздохнула. Было бы враньём сказать, что она ожидала чего-то другого. В глубине души она всегда знала, что всё не может быть так просто. В её жизни всё в принципе никогда не складывалось просто. Василиса всё ещё оживленно рассказывала ей про свой разговор с врачихой, про рецепт, про карточку, про сотрясение Маришки. Захарра не восприняла из этого почти ничего. Секундная радость прошла, и она снова чувствовала себя чертовски дерьмово. — Вот аптека, — заставила её вырваться из своих мыслей Василиса, — Ты постоишь опять, да? — Ну уж нет, — твёрдо заявила она, зная, что ещё одного ожидания она не выдержит, — Я иду с тобой. Ко всему прочему у меня есть немного денег. Я копила их... ну вот для такого случая, — оправдывалась она, ведь в сарае было принято сдавать все собранные деньги в общий ящик. — Я понимаю, — улыбнулась Василиса, улыбнулась, а значит не поняла ничего. Аптекарь был пожилой женщиной с аккуратными седыми волосами, собранными в пучок на затылке. В аптеке они были одни: только эта бабулька, Василиса и она. "Отлично" — подумала про себя Захарра. Василиса отдала аптекарше рецепт и стала параллельно с ней мило беседовать, стараясь видимо отвести от них всякие подозрения. Женщина довольно проворно бегала от витрине к витрине, находя нужные лекарства, шприцы, таблетки, пробивая всё в кассе и складывая на столик перед прилавком. Но когда кассовый аппарат выдал чек, аптекарше вдруг бросила тревожный взгляд куда-то на своём столе, потом подняла глаза на Василису, внимательно оглядывая её, и снова посмотрела на стол. — Вот чек, — как-то очень уж тихо пробормотала она, — Приготовь пока деньги, милая. Мне срочно нужно позвонить. Я сейчас приду, — пообещала она. Захарра перегнулась через прилавок, чтобы посмотреть на чек, который странная аптекарша бросила на стол, и почувствовала, как из неё вышибло весь воздух. — О, Боже, Василиса. Посмотри на это, — голос был как будто чужим, Василиса вгляделась в чек, — Пять тысяч... У меня нет столько денег... О, Боже мой... Василиса стала неестественно бледной и поднесла одну руку к шее, будто бы её душил кто-то невидимый. Захарре вдруг показалось, что она смотрит не на чек, а куда-то вбок. Через секунду рыжеволосая протянула вперёд руку и схватила с аптекарского стола какой-то лист, её грудь вздымалась так часто, что Драгоций вдруг стало страшно. — Что это? Василиса отдала ей лист, её руки тряслись, как от холода. Захарра ахнула: огромная надпись наверху гласила: Разыскивается Василиса Огнева, сбежавшая из дома 25 октября.... А внизу красовалась огромная, на весь лист фотография Василисы! Захарра сглотнула. Она чувствовала, как внутри поднимается паника. Она понятия не имела, что делать. — Аптекарь... — как будто в бреду шептала Василиса, — Она сейчас вызовет полицию... Она пошла звонить. Она сама сказала, что ей надо позвонить... Пункт полиции здесь совсем рядом, понимаешь? Они сейчас придут! — она готова была расплакаться в любую секунду и Захарра тут же взяла ситуацию в свои руки. — Спокойно, — жёстко сказала она, начиная кидать все лекарства в свою сумку. В голове творился полный кавардак. Она ведь не собиралась воровать, ни одной секунды не собиралась. Но паника вдруг пробудила внутри неё что-то отвечающее за спонтанные решения, и это что-то действовало очень странно. — А теперь бежим, — скомандовала она Василисе, хватая её за похолодевшую руку. Девушки выбежали вон из аптеки, стремглав ринулись по улице, почти не разбирая, куда несутся. Захарра слышала, как на крыльцо выбежала аптекарша, как она кричала что-то им вслед. А потом за спиной взвыли сирены. Оглушительно громко. Всё тело как будто парализовало. Ей приходилось всё с большим и большим трудом отрывать от земли ноги. Они свернули во двор. Картинка перед глазами плыла, и было почти невозможно разобрать, где серое небо, а где холодный асфальт. Внезапно всё закружилось совсем уж резко и быстро. Всё смешалось в одно чёрное пятно, или она просто зажмурила глаза. Щиколотку пронзила адская боль, как будто её вдруг подожгли. — Захарра! — слышала она как будто откуда-то издалека. С трудом разомкнув глаза, она обнаружила себя лежащей на земле. О том, что нужно вставать было даже больно думать. Кто-то схватил её за руку, видимо Василиса. — Поднимайся! Поднимайся скорее! — кричала она. — Я лучше спрячусь, спрячусь, тут где-нибудь, — все слова она говорила, как будто в бреду, но всё же заставляя себя подняться на ноги и всем телом навалившись на Василису. Она даже не знала, что может быть такая боль, от которой будто бы теряется рассудок. Глаза смотрели вокруг, но практически не видели. — Пойдём, мы успеем, я обещаю, — тараторила до дрожи напуганная Василиса, но Захарра уже решила для себя, что никуда не пойдёт. Это было бы бесполезно, только попадуться вдвоём вот и всё. Ко всему прочему, они приехали именно за Василисой, поэтому для неё это даже опаснее. — Послушай, — Захарра изо всех сил постаралась, чтобы её голос звучал твёрдо и трезво, — Я сейчас спрячусь, понимаешь? Спрячусь вот здесь, в подъезде, а ты должна бежать. — Нет, — кричала Василиса, —Я не могу тебя оставить, как я могу? — Захарра видила её большие синие глаза прямо перед своими. — Ты не оставляешь, слышишь? Ты не оставляешь! Мы просто по-разному скрываемся, — Драгоций бормотала из последних сил, но ей, кажется, удалось убедить Василису. — Только спрячься, я тебя умоляю, спрячься! — Всё хорошо, они нас не найдут, — Захарра улыбнулась рыжеволосой, выпуская её холодную ладонь и облокотившись о дерево. Василиса глянула на неё в последний раз и под громкий крик "Беги!", бросилась в соседний переулок. Захарра затравленно оглянулась и изо всех сил постаралась встать на ушибленную ногу, тут же взвыв от боли. Она услышала голоса. "Ну вот и всё," — пронеслось в голове, почти без сожаления и совсем без страха. Она сделала попытку скакать на одной ноге к подъезду, но только снова повалилась на асфальт, вдобавок ударившись головой. — Вот она! Сюда! — Воровка здесь! "Воровка", — пронеслось в голове, — "Неужели теперь так можно говорить и про меня?".