Гостья

Garry Schyman-Welcome to Rapture       Она бежала и бежала. Дыхание уже сбилось, а эта проклятая дорога всё не кончалась. Вероника руками отталкивалась от стен из лоз некого растения, которое образовывало длинный туннель. Было темно и лишь далекий свет, к которому она бежала уже очень долго, плохо освещал её путь. Главное успеть вовремя. Вероника не знала куда бежит, зачем и почему. Она лишь знала, что нужно торопиться. Ноги уже болят, руки тоже. Но она всё равно бежала навстречу свету, глубоко дыша и уже изнемогая. Сердце и легкие ныли, давая о себе знать при каждом шаге. Но она продолжала бежать, часто спотыкаясь. Должна успеть, должна успеть. Волосы растрепались, платье в некоторых местах порвалось. Должна успеть…       Свет неожиданно ослепил, заставляя девушку остановиться. Ей приходиться лишь облокотиться об… «Что это?». Похоже на что-то текстурное, сухое и … «колючее!». Вероника инстинктивно отдёрнула руку. Как только глаза привыкли к освещению, она посмотрела на место недавней опоры. Это оказалась ель. Обычная ель, в обычном еловом лесу в коем Вероника сейчас находилась. Всё это освещает закатное солнце. Сделав пару шагов вперёд, Соловьева останавливается возле некрутого обрыва и ахает. Перед ней открывается вид на заброшенное поле боя и на разрушенную школу Эвер Афтер. «Нет! Я не успела?». Её обдувает легкий ветерок, принося с собой запах железа. Запах крови.       Девушка, сжав кулаки, начала медленно спускаться. Она хваталась за корни деревьев, вылезающих из земли обрыва, и когда уже оставалось около метра высоты до земли, она спрыгнула. Неудачно падение её не остановило и,уже вся измазанная в земле и траве, Вероника бежала в сторону школы по полю законченного боя. Дыхание сбилось напрочь, голове тяжело, ноги болят, но девушка продолжала бежать, мысленно моля Бога: « Прошу, пусть ещё не всё потерянно!»       Вокруг лежат лишь останки воинов сражавшихся здесь не на жизнь, а на смерть. Обгорелые кости валяются тут и там, а обмундирование либо было разодрано на мелкие куски метала, либо было закреплено на каком-нибудь уцелевшем трупе. Запах крови, запах Смерти был вокруг, а серые тучные облака лишь угнетали. Но почему же кровь еще чувствовалась здесь? Словно здесь было два боя. Первый лишь оставил после себя лишь обглоданные, жженые кости. Второй напомнил, что разлагающиеся тела тоже достойны быть показан миру. «Почему это случилось? Почему это всё возле школы?» - Вероника думала об этом пока бежала. Но вдруг, она резко споткнулась обо что-то и упала лицом в лужу из крови вперемешку с грязью. Девушка немедля попыталась встать, но что-то держало её за ногу. Она повернулась и закричала от ужаса. Парень, лет шестнадцати, весь в крови и ранах, с разодранными руками и вырванными ногтями отчаянно пытался встать из-под обломков пушки при помощи Вероникиной ноги. Но ничего путного из этого не выходило. Парень стал кричать срывающимся голосом: - Я ХОЧУ ЖИТЬ!!! ЖИТЬ! НЕ ХОЧУ УМИРАТЬ!!! ПОМОГИ МНЕ!!!       Но как только он посмотрел, чью ногу он держал, то немедля её отпустил и лишь прохрипел: -Зная, чью ногу я держал, попытался бы поскорее отрезать либо свою руку, либо твою ногу. Не нужна мне та жизнь, приобретенная с ТВОЕЙ помощью! – он начал кричать, - ПОДАВИСЬ СВОЕЙ ЛЮБЕЗНОСТЬЮ!!! ЖАЛКАЯ ШАВКА!!! УЖ ЛУЧШЕ Я САМ ПОДОХНУ, ЧЕМ ПРИМУ ТВОЮ ПОМОЩЬ!!!       Парень стал кричать и бить по единственной опоре, не дающей чугунной пушке проломить его тело. Он бил всё сильнее, яростно воя, а деревянная опора всё больше трескалась. Наконец, он проломил её и пушка не медля исполнить свою новую роль палача, раздавила голову парню, проломив череп с характерным звуком.       Вероника лишь сидела на земле, вся в разодранной одежде, с небольшими ушибами и измазанная в земле и крови. Она застыла словно кукла, с открытым ртом и выпученными от ужаса, глазами. Она хотела плакать, кричать, пнуть что-то, сломать, свернуться калачиком. В общем сделать что-либо, чтобы выхлестнуть все эмоции. Было уже не просто тревожно, было страшно. Будто по венам течёт ледяная вода, не давая сделать и шаг. Но Вероника всё же с трудом, но смогла пошевелиться. Она немного отползла назад, но вдруг врезалась во что-то твёрдое. Она обернулась и холодный пот полился градом. Это был могильный камень на котором значилось: «Мильтон Гримм. Директор школы Долго и Счастливо».       Дыхание спёрло. Вероника чуть не задохнулась от ужаса, внутри всё сжалось в комок, сердце словно перестало биться. Тело вот-вот начнёт биться в конвульсии. Ей казалось, она вот-вот потеряет сознание. Сначала тот парень, теперь директор. Но всё обстояло гораздо хуже, чем казалось вначале. Девушка с трудом встала и заплакала навзрыд от увиденного. В самом конце поля боя, у подножья школы, где сейчас стояла Соловьева, было кладбище. Это означало лишь одно. Было три боя.       Смерть, это проклятая дама, сующаяся в каждую страну, в каждый город, в каждый дом. Она всегда облачена в чёрный, она всегда улыбается, очаровывая любого своей красотой. Но когда до бедняги доходило, кто перед ним, юная леди тут же превращается в страшную старуху и сдавливает сердце своей жертвы. Выходя из дома, из под длинного шлейфа её платья постепенно выглядывают трупы и кости. Эта проклятая женщина не обошла и эту прекрасную страну, эту прекрасную долину школы Эвер Афтер.       «Не успела!!!»       Вероника, плача, стала медленно проходить вдоль рядов могил. Тут были все имена. Все. «Мэдлин Хеттер», «Банни Бланк», «Пайд Пайпер», «Джинджер Бредхаус», «Брайер Бьюти», «Рейвен Квин», «Поппи О’Хейр», «Дарко Кассэт», «Дачес Свон», «Фроузен Кулд», «Эппл Уайт» и остальные ученики и учителя. Огромная стая ворон кружила над этим кладбищам, создавая и без того мрачную атмосферу. И вот Вероника дошла до последнего ряда. Там была лишь одна вырытая могилка. Соловьёва заглянула внутрь, но увидела лишь пустую яму. -Ты!       Девушка обернулась и увидела пред собой нечто. «Нечто» было как бы человеком, но как бы и нет. Это существо было похоже одновременно на всех учеников и учителей школы. Черты лица со страшной скоростью менялись, создавая ужасное лицо чудовища, а голос был слово криком тысячи людей под пытками в концлагере. Голос проникал в сознание, внушая лишь животный страх. -Ты виновата во всем! – закричало существо, заставив Веронику зажать уши, чтобы не сойти с ума. Ей было страшно и до этого, но теперь она понимала, как выглядит настоящий страх в его истинном, первоначальном обличие, - Ты поплатишься за наши смерти!       Тихий металлический звон, треск одежды и бульканье чего-то. Это единственное, что услышала Вероника перед тем как ощутить острую боль в районе живота. Она, будто не веря в произошедшее, опустила голову вниз, где торчала окровавленная рукоятка кинжала, и где постепенно становилось бордовым платье. Лицо у неё было, словно как у фарфоровой куклы, внезапно понявшей свою не оживлённость. Она снова подняла голову, медленно отходя назад. Соловьева даже не заметила, как начала падать в могильную яму. Сейчас ей было уже всё равно. Девушка в последний раз взглянула на силуэт чудовища и устало закрыла глаза.

***

      POV Вероника

Свет. Яркий, но не слепящий. Теплый и родной.

Кровь. Горячая, но не обжигающая. Мерзкая и пугающая.

Снежинка. Холодная, но не ледяная. Мимолётная и печальная.

      Господи, помоги мне! Я не могу больше! Это будущее, что ждет нас всех, я виновата в нём. Господи, что мне делать? Я не знаю этого, и никто не знает. Но они надеяться на меня. Верят мне. Господи, что будет? Как я могу помочь? Что могу изменить? Пророчество верное, но почему именно я? Я не знаю, боюсь, бегу, теряюсь, прячусь, трясусь от страха и схожу с ума. Как можно избежать всего этого? Господи, где мне найти силы? Кому довериться и исповедоваться? Кто будет делить со мной эту ношу?       Свет. Яркий, но не слепящий. Теплый и родной.       Он исходил от лампы, что освещала все эти книги. Встав из-за стола, опираюсь на правую открытую стеклянную дверь балкона. Хм, неужели я забыла закрыть дверцы на ночь? Надо меньше работать, а то совсем всё забуду хотелось бы всё.Хотя, какая тут работа. Так, бумажки заполнить и отдать кому надо. А всё равно нахожу предлог остаться в кабинете на ночь. Не хочу будить Кьюпид каждую ночь, а то будет два не выспавшихся монстра по школе бродить и всех пугать. Хотя дело даже не в сбившимся режиме сна, а в его причине. Каждую ночь, один и тот же кошмар сводит меня с ума. Уже месяц прошёл с прибытия в эту вселенную, а такое ощущение, будто года три прошло. Всё так знакомо, всё так привычно. Да. Выхожу на балкон, чтобы подышать свежим воздухом. Не страшно даже простудиться, ведь даже летом здесь а сейчас здесь именно лето по сезону ночи теплые. Странно, не правда ли? Усмехаюсь самой себе и усаживаюсь на каменные перила балкона. Камень на ощупь холодный, но мне всё равно. Дрыгаю ногами на лесной пропастью и представляю, как одна из балеток падает туда, в этот мрак из кустов, цветов и деревьев. Было бы жалко, но весело. Весело искать его там и на оклики мимо проходящих говорить бы о чистой случайности и об исходе обстоятельств.       Кровь. Горячая, но не обжигающая. Мерзкая и пугающая.       Её было так много там. В том кошмаре. Неужели, всё так плохо? Неужели, всё будет так плохо? Исход времён уже не изменить? Или всё же…Неважно, будь это правдой или нет, я попытаюсь сделать всё возможное. Ребята никогда не видели крови, внутренностей и войны. Некоторым суждено быть доблестными солдатами - рыцарями в сверкающих доспехах. Они хвалятся, что будут всегда побеждать во всех войнах, где будут принимать участие. Глупцы. Едва они ступят на поле боя, у них поджилки затрясутся, а от страха они закричат. Война – это смерть, а смерть – это кровь. Нет боя без потерь, нет смерти без сожаления, нет крови без жертвы. Они не понимают этого.       Ах, Господи, ты уже слышал мою мольбу к тебе? Ты вновь её услышишь, а затем будут лишь молитвы. Возможно каждый день, пока ты не обратишь внимание на меня и не поможешь мне. Или же наоборот, за столь дерзкую просьбу уготовишь мне судьбу похуже. А я всё приму, ведь тогда мне будет уже всё равно. И всё же, когда я вернусь домой?Насколько бы это место не было прекрасно, я здесь чужая. Не место мне здесь. Даже здесь у меня есть своя собственная судьба, она не желанна. Всё вокруг меня будто застыло или же я недвижима из-за сосредоточенности? Что-то маленькое, сверкающее в свете луны медленно, пританцовывая, приближалось к балкону. Может быть фея или просто лепесток цветка?       Снежинка. Холодная, но не ледяная. Мимолётная и печальная.       Странно то, что она до сих пор не растаяла. Ведь сейчас как бы тепло ещё на улице. Вытягиваю руку, ведь так хочется докоснуться до этого маленького чуда. Ещё чуть-чуть…ещё немного…Поймала! Это сокровище у меня! И как же оно прекрасно! Даже то, что она маленькая, у этой снежинки хорошо видны все линии и контуры. Геометрическая красота из белых узоров в столь маленьком формате.       Но откуда она летом? Я смотрю в сторону лесной чащи – предположительное место, откуда могло занести ветром прямо сюда. Я совсем свихнулась из-за недосыпов или в глубине леса, куда не сразу посмотришь, обозревая лес, мелькает синие свечение? Нет, мне не кажется. Вижу, как изредка появляются небольшие всполохи света, ненадолго озаряющие лес вокруг. И даже сразу не приметишь, если не специально искать. О чём только думает ночной патруль? Он же окрестности школы и лес рядом должен прочёсывать вдоль и поперёк каждую ночь. Ладно, это конечно же, для них перебор, но бдительность тоже надо соблюдать. Неужели они этого не могут сделать? А вдруг какая опасность? Хотя, в это время ничего такого не должно происходить. Надо бы с этим разобраться. Зеваю и потягиваюсь, отпуская снежинку на волю резвиться. Пусть хоть кто-то будет волен делать что хочет.       Займусь с этим лазерным шоу любителей синего завтра. А сейчас спать! Не то моё недосыпание заставит Кьюпид что-нибудь эдакое вытворить. Где моя любимая раскладушка? Достаю её из нижней секции одного из шкафов и раскладываю. Дожили. Сплю в кабинете на раскладушке, при наличии большой удобной кровати в огромной комнате. Расскажи кому – не поверят. Окно на этот раз я закрываю прочнее, чтоб не раскрылось наверняка. Если эти снежинки и дальше будут лететь в кабинет, то недолго и простуду заработать. Подушка есть, место сна есть, закрытое окно есть, сонливость есть. Все приготовление ко сну сделаны. Спокойной мне ночи.

***

      Телефон нетерпеливо звенел, пока не переключился на автоответчик. "Мисс Соловьева, зайдите в мой кабинет "- монотонно попросил Гримм. Вероника лишь лениво, словно кошка, потянулась. Трудовой день начался не очень интересно. Поправив платье и сделав простой хвост, девушка вышла из своего кабинета, и не спеша, напевая мотив "Because I’m Happy" и иногда двигаясь в такт, направилась в нужную сторону. Народу в коридорах вообще не было, так что она могла вполне насладиться мелодией в тишине.       Стук в дверь. Разрешение на вход. И вновь она просовывает голову в проем для верности и только потом заходит внутрь. Пыльный кабинет, лучи недавно рассветшего солнца и Гримм. Да, всё на своих местах. -Звали? – глупый вопрос, но с чего-то же диалог надо начинать. -Гхм, да. Как вы уже знаете, совсем скоро наступит День Наследия и мне хотелось бы, чтобы… -Всё было идеально? – предположила Вероника. -Да, идеально, - Директор обеспокоенной посмотрел на девушку, - Нужно будет все обустроить, заказать еду и… как вы уже знаете, есть одна ученица, которая может всё испортить.       Соловьева закатила глаза. Он что, серьёзно думает, что она не знает о ком идёт речь? К тому же, Вероника уже сделала нужные манипуляции над Рейвен и Эппл, но это уже другая история. -Директор, я уже позаботилась об этом. Все нужные приготовления уже сделаны. Всё оформлено в письменном виде. Я сейчас всё принесу. А по поводу мисс Квин ничего не предпринимайте. Я сама с ней разберусь. Даже если вы будете в ярости, хочу заметить, что мы стремимся к одной цели. -Ну и какой же? – безучастно спросил Милтон. -Долгое и счастливое будущее учеников этой школы. Всех, - на последнем слове Соловьева сделала особый акцент и чихнула. Это было довольно неожиданно для обоих. И только когда «пулемётная очередь» из чихов закончилась, когда было произнесено привычное «Ой», когда руки устало опустились и поправили юбку, только тогда Гримм понял, что Вероника сегодня была в том же наряде, что и вчера. Строим логическую цепочку: она не переодевалась -> она не была в комнате -> она работала в своём кабинете -> она заснула там, и проспала на рабочем месте до утра. -Думаю, мне следует отстранить вас от работы и устроить комендантский час среди персонала школы, - проронил директор. У Соловьёвой только рот открылся от удивления. Ну сказала она эпичную фразочку немного подмоченную чихом, но не отстранять же от работы за это? Гримм понял, что до его секретаря не дошла столь очевидная причина отстранения. -Я знаю, что вы работаете допоздна, но вы даже не ночуете в отведенной вам комнате и не удосуживаетесь даже переодеться. Это уже перебор.       Вероника выдохнула. Уж с этим она справиться. Она тут же затараторила: -А с чего вы взяли, что я не ночую в комнате и что не переодеваюсь. И вообще, чего вы прицепились к моей одежде? Нормальная же юбка у меня, длинна не слишком развратная - до колен, а кардиган вполне приличный, не мятый. Про майку я вообще молчу. И вообще, может мне понравилось носить такое сочетание одежды. Я же девушка, у меня в голове непонятная цепочка мыслей без всякой логики, а так как я еще и из другого мира, то у меня там вообще катастрофа вселенского масштаба! Я вообще часто хожу в одном и том же. Бывает дня два, неделю, но месяц даже мне не по силам. И даже если бы, в теориях что начинаются со слов « может тогда бы…»я бы сказала всё-таки, что не высыпаюсь, это ничего бы не изменило бы. Не изменило бы то, что я могу ходить очень долго в одной одежде! -Неужели ты так ему и сказала? – Яга удивлённо швыркнула компотом. -Ага, я так ему всё высказала! Ну а потом он заставил меня взять два выходных. Господи, ну что за несправедливость? – Вероника поставила стакан на стол, на котором сидела, качая ногами взад и вперёд. Она уже минут двадцать тут сидит и рассказывает о случившемся Яге. -Ну так, завтра выходные у всех учеников и у некоторых учителей. На моей памяти, у тебя ни разу за этот месяц не было ни одного выходного. Ты вообще человек, чтоб так работать? – Яга допила компот и налила еще из литровой банки, - Тебе пойдёт это на пользу. А что дальше то было?       Вероника закатила глаза и негромко завыла, на что тут же получила атласной подушкой в лицо. -Не ной, а рассказывай. Ты сегодня столько раз ныла, что можно записать их количество в Книгу Рекордов Перо. Продолжишь в том же духе, заставлю выпить огуречный рассол.       Вероника откинула подушку в сторону и отпила немного компота. Кто бы мог подумать, что она сдружиться с Ягой за какой-то месяц? Нет, нет, серьёзно. С Ягой за месяц. Звучит бредово, но так оно и было на самом деле. На удивление, но Яга вовсе не такая уж и старуха в душе. Вполне может вести себя соответствующе рядом с подростком. Хотя и Вероника уже далеко не он. Но мы отошли от сюжета. Соловьева с Ягой стали почти что закадычными подругами, даже сильнее чем с Кьюпид. Это пугало. Иногда во время рабочего дня, девушка заглядывала к Яге в избушку и во время уроков. Все, кто боялся Бабу Ягу глубоко в душе и те, кто открыто заявлял о своём страхе перед ней, были в ещё большем ужасе, когда добрая такая Вероника забегает посередине урока и говорит ей: «Вообщем, расписываешься здесь, здесь и здесь. Гримм просил передать еще это и одолжи мне чай, а то у меня закончился, а в деревню идти лень». При этом Яга просто выдёргивает у девушки листочки и начинает расписываться, шипя что-то вроде: «Каждый раз одно и тоже. Обязательно во время урока надо приходить. Нет бы подождать до звонка. Еще чай тут приспичило пить». А Вероника посмеивается и завидев кого-нибудь из знакомых типо Рейвен или Джинджер, машет им ручкой и говорит «Привет!», на что лишь получает полные ледяного ужаса взгляды и кряхтение. В итоге Соловьёвой всучивают кипу бумажек, на что она лишь недовольно смотрит на Ягу, добавив лишь: «А чай?». И вот наша бедная старушка хотя она не такая уж и старая по своим меркам, скорее женщина среднего возраста ищет в столе что-то и одновременно беседует с секретарём: -Неужели тебе настолько нет времени идти в деревушку? -Нет, мне просто лень. -А чего ко мне идёшь? Спроси в кафетерии. -Спрашивала. Помнишь тут историю с сковородкой. -Неужели… -Ага. Последствия от просьбы. Кто ж знал, что он там будет проходить. Поэтому и не прошу больше у них, а иду к тебе. -Делать мне больше нечего. -Именно поэтому я здесь.       И вот уже у Вероники в руках коробочка чая и её отчаянно толкают магией в сторону выхода. -Вали отсюда немедленно. Чтоб еще раз пришла сюда…       И Соловьева театрально вздыхает и прижимает руку ко рту: -Боже, какие мы слова знаем. Я расскажу обо всём Гримму! -Иди уже…- Яга лишь мрачно смотрит на недо-актрису. -Я тебя тоже очень люблю. Ну, я побежала.       И вот лёгкий мотив неизвестной песни и шелест бумаги постепенно утихает. Яга снова поворачивается к классу и злобно орёт: -Чего уставились? Пишем контрольную!       И класс обречённо вздыхает. Вот такие вот у них встречи. Про реакцию остального учительского состава говорить не приходиться. Они, хоть и понемногу, но привыкают к этой причуде. -Вероника, тебе точно надо отоспаться, а то вот - уже спишь на ходу, - Яга пощёлкала перед глазами Соловьевой и та окончательно вернулась из мира воспоминаний в реальный. -Не делай так больше. Не нравиться мне так, - девушка недовольно поморщила нос. -А нечего спать. Иди сейчас в комнату, потом расскажешь. -Не-а, я еще сегодня работаю. Выходной завтра будет, - Вероника слезла со стола, - Меня Гримм просил зайти к тебе по поводу прогулов, – девушка взяла два листочка с кофейного столика и подойдя к Яге, медленно проходить по именам в списке, -Ну как обычно. Ну, с этими я поговорю, она болеет, и эта тоже…       Глаза Вероники сверкнули и девушка уставилась на Ягу, как на члена инквизиции: -Он не может быть там. Наверняка заболел или…       Яга отрицательно помотала головой и, отхлебнув компот и поправив очки, ухмыльнулась: -Нет, я проверила. Даже у родственничка его спросила. На уроки не ходит, днём и ночью где-то шатается. Он и раньше пропадал, но на день, не больше. Учиться хорошо, поэтому себе и позволял такое. А сейчас…       Вероника яростно выхватила у Яги компот и залпом выпила оставшийся напиток. Также яростно она стукнула им по столу, чуть не разбив и, едва не скомкав бумаги, пулей выскочила из кабинета, оставив Ягу одну. Но уже через минуту девушка вернулась обратно и сквозь зубы, прошипела: -Ты не могла бы попросить избушку присесть, а то я выйти не могу.       Яга ухмыльнулась и постучала по столу. Вся комната затряслась и негромкое «бух» обозначило посадку небольшого здания. Вероника снова выскочила из кабинета, и больше не возвращалась. Яга же, посмотрев на быстро передвигающуюся атомную машину ака Соловьева, лишь вздохнула: -Ничего хорошего из этого не выйдет.