Утешитель

Франческо Петрарка. Посмертные письма. Том MMXI Письмо MCCCXLVIII Русскому писателю Виктору П. о странном событии в Англии. Дорогой друг, ты спрашиваешь у меня, не наскучило ли мне в раю, и не приходил ли я в последнее время к ныне живущим. Да, порой у меня рождается желание прийти к кому-то, кого я совсем не знаю, и обратиться к нему с наставлением, как не раз приходил ко мне Блаженный Августин. Не так давно, в Рождество, когда я бродил по Англии, в одной больнице услышал я весьма странные речи о любви, и поскольку знаю, что многие считают меня в этом предмете непревзойденным знатоком, решил показаться влюбленному, чья любимая умерла накануне, утешить его и рассказать, как сам страдал, когда такое же горе обрушилось в свое время и на меня. Прости, что не пишу тебе ни на благородной латыни, ни на народном итальянском, ни на английском - хоть и произошло всё в Англии. Я не сомневаюсь в твоих познаниях разных языков, но, как знаешь, это мое письмо будут переписывать многие, более невежественные, чем ты и я, поэтому я пишу тебе на твоем родном языке. А для того, чтобы не употреблять слишком часто, как говорит Туллий, "сказал я", "сказал он" и чтобы придать беседе такой вид, как будто она ведется тут же присутствующими, я разделил мысли моего славного собеседника и мои не местоимениями, а нашими именами; этот литературный прием я заимствовал у любимого мною Цицерона, который сам перенял его у Платона. Майкрофт и Шерлок стоят рядом. Входит Франциск. Майкрофт: Ты едва знал ее. Франциск: Ваши слова несправедливы, ведь для любви достаточно и одного мгновения, чтобы поселиться в сердце, а потом ее не смогут сгладить и годы. Так я полюбил прекраснейшую из женщин, едва увидев ее, и пронес любовь к ней через всю свою жизнь, и когда она оставила земной мир, любовь моя не утихла. Шерлок: Майкрофт, что было в твоих сигаретах? Франциск: Но если мне было так больно терять возлюбленную, полную всевозможных достоинств, зная несомненно, что после смерти она будет в раю, сколь должно быть страшны ваши муки, ведь ваша любимая, судя по ее нраву, должна сейчас пребывать в городе Дит. Майкрофт: У вас удивительный талант утешения. Франциск: Знать, что вы разлучены навсегда, что любимой суждены вечные муки - я не вынес бы этого, и потому счел своим долгом успокоить ваше сердце своими речами. Сколь ни прискорбно мне говорить вам правду, я все же не буду лгать: я не видел ее в раю. Шерлок: Спасибо, мне намного лучше. Можете идти. Франциск: Но зададимся вопросом, достойно ли оплакивать даму столь легких нравов? Входит Джованни Боккаччо. Джованни: Ну конечно, достойно! Дама строгих правил, жива ли, умерла ли, никогда не одарит влюбленного, так зачем о ней и печалиться, а вот жаркий огонек, милая распутница - та могла бы осчастливить, и не раз, потому и потеря намного горше! Майкрофт (набирает смс): Антея, что было в сигаретах? МХ (читает ответ): Что, прилетели духи рождества? Спрашивайте третьего, он про будущее расскажет. А. Шерлок: Еще и третий придет? Этого я точно не вынесу. Джованни: Да, скоро зайдет Данте. Откуда бы вашей служанке об этом знать? Майкрофт: Я даже не удивлен. Она всегда все знает наперед. Шерлок: А вот и он, судя по лавровому венку, испачканным в чернилах пальцам и запаху гари. Джованни: Да, это он, человек, чье лицо потемнело от жара преисподней, а борода опалена адским пламенем. Спросим его, не видел ли он там твою возлюбленную? Данте: Не видел ли я ту, что крала секреты родной страны и блядовала с королями? Нет. Ее нет ни в нижних кругах ада, ни в верхних, и в лимбе о ней не слышали. Франциск: Если так, возрадуйся: раз ее нет ни в раю, ни в аду - она в чистилище, и через несколько тысяч лет достигнет райских сфер. Майкрофт: Нет, вы все-таки виртуоз утешения. Я рядом с вами просто психотерапевт. Франциск: Может, это с вами не все в порядке? Майкрофт: Со мной как раз все нормально. Правда, учитывая, что я вижу вас всех, мне не мешало бы провериться на психические заболевания. Но все, что вы наговорили, совершенно бессмысленно: ни я, ни Шерлок не испытываем сильных эмоций из-за смерти этой женщины. Все люди умирают. Все сердца разбиваются. Неравнодушие - это не преимущество. Боккаччо: Ну и нашли же вы, чем похвастать. Вы же не человек, а льдинка. О всякой великой любви когда-нибудь слагают песни, а если иссякли поэты, то хотя бы весельчаки рассказывают скабрезные истории, и только про вас, Майкрофт Холмс, никогда ничего не напишут. Майкрофт: Искренне на это надеюсь. Входит Никколо Макиавелли. Никколо: Я напишу о вас книгу, Майкрофт. Майкрофт: Ну, если только вы.. Я польщен! Франциск: Никколо, ты ведь еще не достиг райских врат, расскажи, не встречал ли ты в чистилище Ирен Адлер? Никколо: Ее нет в чистилище. Шерлок и Майкрофт: А я знал. Шерлок: А я знал, что ты знал. Майкрофт: А я не знал, что знаешь, что я знаю. Майкрофт и Никколо уходят, беседуя о государственных делах.