Должна

      - Где Максон? - не обращаю внимания на просьбы гвардейца убрать пистолет.       - Мисс Америка, пожалуйста, только не стреляйте.       Я закусываю нижнюю губу, крепче сжимая в руке оружие. Но мой палец соскальзывает с курка, и пистолет падает на пол. Слезы уже готовы политься из глаз, но я тут же мысленно даю себе пощечину, веля собраться и взять всю свою волю в кулак. Пытаясь не растерять самообладание, я снова проговариваю лишь два слова. Лишь один вопрос, ответ на который мне нужно знать.       - Где Максон?! - уже кричу я, поднимаясь на ноги. - Где он?! - чувствую, как первая слеза скатывается по щеке, оставляя на ней ледяной след. А после еще одна капля.       Уже спустя мгновение слезы начинают душить меня. Молчание гвардейцев говорит само за себя. Боль медленно разрывает мое сердце, погружаясь все глубже в мою душу. Чернильное пятно окунает в себя мою жизнь, заставляя все страхи и все ужасы подняться со дна. Я чувствую, как одиночество пытается обнять меня своими склизкими руками, напоминая о том, что теперь мне от него не избавиться. Чувствую, как горечь утраты вырывает из меня все новые и новые потоки слез.       Один из гвардейцев помогает мне подняться на ноги, но стоя держаться у меня не получается. Все тело будто лишилось всех мышц. Я не чувствую ничего, кроме сжигающей всю мою душу боли. Опираясь на гвардейцев, я выхожу из убежища. Яркий свет из окон бьет в глаза, разъедая сердце и бороздя раны, которые еще долго не начнут заживать. Сдавленный стон слетает с моих губ.       Почему все так уверены, что Максон мертв? Может, его просто не нашли! Хотя как можно было не найти его в одном из самых главных мест дворца, где мне пришлось его оставить одного? Вот именно, что никак. Королевский род прервался, как и хотели Южане. Теперь к власти придти будет некому. Разве что избирать нового правителя, чей род будет и дальше править. Южане убили не только Максона. Они разрушили весь мир Иллеа, построенный долгими годами трудом. И не только мир народа теперь разрушен. От моего мира теперь остались лишь развалины. Вряд ли кто-то возьмется за то, чтобы построить из обрубков что-то стоящее. Сердце внутри меня так и останется раскрошенным.       Тогда где сейчас Максон? Его же должны были куда-то деть. Никто бы не стал оставлять принца там, под столом. Меня передергивает от той картины, что тут же вырисовывается в моих мыслях. Истекающий кровью принц, отдающий приказ гвардейцу увести меня и защищать любой ценой. Он был готов пожертвовать собой ради меня. И я готова пожертвовать ради него своей жизнью. Но судьба не дала мне такой возможности. Он оставила ее Максону, желая посмеяться надо мной.       - Где сейчас принц? - хриплю я идущему справа от меня мужчине, пытаясь идти самостоятельно. Хоть мои шаги очень маленькие и медленные, никто меня не торопит, не подталкивает вперед. Гвардейцы просто идут рядом, сопровождая мой путь. Только путь куда? Куда они меня направляют?       - У себя в покоях, леди Америка, - подает голос гвардеец слева.       Я перевожу на него глаза, встречаясь с сочувствием в его взгляде. Мне противно от его жалости. Жалеть надо не меня. Жалеть надо не Максона. Жалеть надо себя за то, что он оказался таким слабаком, не сумев спасти своего правителя, не сумев спасти надежду всего Иллеа. По его вине наша страна пошатнулась. По его вине все мы резко упали. И никто не знает, сможем ли мы однажды снова подняться. Не сможете, - насмехаются надо мной мои же мысли, которых отогнать я не в силах.       Он у себя в покоях, - вертится в моей голове. Мне кажется, что я обязана оказаться в его спальне. Обязана проститься с ним. Сказать в последний раз, что люблю. В последний раз в этом мире, но не в другом. Я чувствую, как самоубийца внутри меня медленно просыпается, маня к себе.       - отведите меня к нему, - произношу я, совсем останавливаясь. - Пожалуйста, - дополняю свои слова, желая получить их сострадание и разрешение на вход в спальню Максона.       Гвардейцы переглядываются, несколько из них шепчутся о чем-то. Волнения за то, что меня могут не пустить к принцу, совершенно нет. Если мне запретят, я проберусь сама.       - Хорошо, мисс Америка, - соглашается мужчина, чуть кивая мне. - Но ненадолго. Нам нужно отвести вас в госпиталь. Мало ли, что могло с вами случиться за эту ночь.       В моих мысля я уже даю ему пощечину. Мало ли, что со мной могло случиться?! Я мирно сидела в убежище, пока Максон истекал кровью! Почему за меня беспокоятся больше, чем за него?!       Мой шаг, кажется, ускоряется, когда мы разворачиваемся и идем в уже знакомую для меня комнату, где обычно проводил свое время Максон. Тысячи дверей пролетают мимо меня, а сама я вижу только одну - ту, что ведет к бездыханному принцу.       Остановившись напротив массивных дверей, гвардеец берется за ручку и открывает мне проход. Я шагаю внутрь, пока все остальные остаются снаружи. Все окна в комнате открыты, отчего легкий холодок пробегает по моему телу, заставляя вздрогнуть. Слышу, как за спиной закрываются двери. Мгновенно оборачиваюсь. Меня оставили одну. Почти одну. Перевожу свой взгляд на кровать. На ней лежит Максон. Сейчас мне он совсем не кажется мертвым. Будто он просто погружен в сон. Вечный сон, - поднимается с глубины души шепот. Подхожу ближе, отмечая про себя его мертвенно бледную кожу. Касаюсь его руки. Лед. Привычно горячие ладони принца сейчас ледяные.       Тяжелы вздыхаю, даже не пытаясь отогнать от себя вновь навалившийся груз вины. Я должна была остаться с ним тогда. Я могла ему помочь. Аспен должен был потащить принца на себе, лишь бы спасти его. И я ненавижу его за то, что он помог тогда мне, а не ему. И я ненавижу себя за то, что ушла, а не осталась рядом.       Боль душит, слезы обжигают. Соленые капли нескончаемым потоком льются из глаз. Я закусываю губу, падая на колени. Касаюсь ладонью щеки парня. Она такая же холодная, как и мое сердце. Прикасаюсь губами к губам Максона. Наш последний поцелуй.       Перевожу взгляд на рядом стоящий столик. На нем находится куча каких-то таблеток, баночек и шприцов. Острая игла блестит, поймав луч солнца. Беру ее в руки, крутя между пальцев. Если ввести воздух в вену, ты тут же умрешь. Именно это мне и нужно. Кажется, мой страх испаряется. Я уже не боюсь смерти. Только ее я и жду. Только она сможет принести мне облегчение. Только она снимет весь этот груз вины, утолит всю мою боль.       Я резким движением ввожу себе в вену воздух.       Я ухожу к Максону.       Я должна быть с ним.