Мы

      Он был весь в родинках или веснушках, как будто в детстве его обваляли в крошеных сухарях. Рядом с правым глазом жирнела темно-коричневая родинка, выглядевшая так, словно там сильно надавили пастельным карандашом. Дальше, вниз по скулам и щекам, рассыпались едва заметные веснушки, исчезающие летом, когда кожа приобретает загар.       - Пожалуйста, прекрати, - захныкал он.       Она продолжила с любопытством поглаживать родинку указательным пальцем. Он смущался.       - Как гречневая крупа, - сравнила она.       - Ты еще чмокни.       Она и чмокнула.       Он отшатнулся, его волосы встопорщились на затылке, как у кота на загривке. Он заверещал как мальчишка, смущенно прижимая ладонь к щеке. Место, куда касались её губы, зудело и как горело как головка спички. Она выразительно подняла брови.       - Зачем ты это сделала? - взволнованно пролепетал он.       - Что? - не поняла она.       - Ну, ч... чмокнула.       Она захохотала, навсегда запоминая его красное лицо. Поцеловала еще.       И ещё.       И...