Мы

      Они познакомились в Чикаго, в баре под названием N то ли в июне, то ли в июле, или, быть может, в августе. Она играла на покоцанной гитаре, одолженной у хозяина бара. Он зашёл выпить какого-нибудь обязательно разбавленного дешёвого пива. Дешёвого, ведь денег было немного. Правую часть челки она закалывала красной заколкой-крокодильчиком.       Зазвенел колокольчик, мякнул старый пёстрый кот на пивных бочках. Он остановился возле порога, оглядывая зал, а зал в свою очередь оглядел его. Он попытался найти свободный столик, а, получилось, отыскал её. Она отыгрывала третий куплет "Yesterday" Битлов, у неё ярко-розовая футболка в бирюзовый горошек. Когда он сделал шаг вперед, её руки запнулись, она сбилась и посмотрела на него.       - Бм-м-пива мне-е, - пьяно прорычал бородатый мужчина, подзывая здешнюю прислугу. - Быстро!       Она была красивая, подумал он. Очень красивая, слишком невероятно дьявольски красивая для старого обветшалого бара в заднице мира. Её ноги, обутые в потёртые шнурованные сапоги, постукивали о деревянный край сцены. Кто-то продолжал петь, несмотря на то, что она прекратила играть. У него были противоречиво выбритые виски и жирная родинка у правого глаза.       Они пересеклись взглядами и о господи.       О господи, как застучало у него в голове.       Кто-то развернулся и впечатал в него кружку пива.       - Боже мой, - запричитал злой кто-то, - Боже мой! Извините! Прошу, извините!       Теперь из его опухшего носа текла тонкая струйка крови, штанина пропиталась пивом, и, кажется, у него был выбит зуб. Одной кружкой пива, чёрт его подери! Он прижал руку к лицу и с опаской взглянул на нее. Она посмотрела на него, высоко подняв правую бровь, а потом сдержанно усмехнулась и мотнула головой. Он засмеялся.       Она ударила рукой струны гитары. Следующая песня была о дураках.