Ещё один невероятный шанс

Солнце садилось, и горизонт пылал, словно горели земля и небо. Амайрани Гонсалес остановилась, чтобы полюбоваться этой красотой. На фоне алого пламени её фигура казалась изваянной ангелами. Прошло три месяца с тех пор, как Аннаба пала. Впрочем, город практически не пострадал, как и его обитатели. Лишь дворец правителя пришлось достраивать после того, как большую его часть разнесли пушки "Фатимы". Под покровом ночи фрегат вошел в канал через узкий проход, ведущий в закрытую гавань Слезы Ангелов. В этой гавани, сокрытой под нависшими скалами, вход в которую знали лишь самые опытные шкиперы, таился тонкий водный перешеек, соединявшийся с основным каналом Аннабы. План Питера Блада состоял в том, чтобы провести легкую "Фатиму" со всеми людьми, которые смогли поместиться на ней, через канал внутрь города, и под покровом тьмы приблизиться водным путем ко дворцу правителя. План сработал, за исключением того, что пушечной отдачей фрегат бросило на берег и порядком повредило левый борт. Сработал именно благодаря наглости и отваге. Не ожидавшие нападения солдаты, охранявшие дворец, растерялись, и пираты Левассёра и Гонсалеса перебили их с легкостью. Рана от пули оказалась сквозной, но Блад все равно провалялся почти неделю, наслаждаясь заботой и вниманием прекрасной Амайрани Гонсалес. Он ни о чем не спрашивал, но с радостью принимал горькое лекарство из её рук, и позволял менять повязки. Левассёр сменял Амайрани, лишь когда она уже не могла стоять на ногах, и тогда Блад узнавал новости о том, что происходило в городе и дворце. С содроганием он узнал, что красавица аль Вард погибла от рук старого раба, когда пыталась убить леди Аделу в её узилище. Пленницы были невредимы, хотя и сильно напуганы. Их спаситель пребывал в помещении для слуг в ожидании дальнейших распоряжений. — Это странный человек, — сказал Левассёр, задумчиво расхаживая по комнате, — по словам рабов и служанок, он был куплен и привезен во дворец вместе с этой сумасшедшей девицей аль Вард. Её настоящее имя Арабелла Бишоп. Он называет себя её дядей. Блад закрыл глаза, пытаясь справиться с бешено забившимся сердцем. — Что ж, он спас дам, пусть даже ему понадобилось убить собственную племянницу, — сказал он, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Ты видел его? Что ты о нем думаешь? Левассёр пожал плечами. — Не знаю. Мне он показался порядочным человеком, грустным, но сильным. А почему ты спрашиваешь? — Так... личное, — Блад с трудом повернулся на здоровый бок. Ему снилась Нуаж. Молодая, в платье из голубого шелка, она шла по берегу и пела. Потом смолкла и посмотрела на него. — Вижу, ты понемногу привыкаешь к этому миру, Питер Блад, — мягко произнесла она, — что ж, это не самый плохой мир. И в нем ещё много того, что предстоит тебе пережить. Много приключений и много любви. Это хороший шанс для тебя, Питер Блад. Он кивнул, грустно глядя на неё. И пробудился от того, что ласковая ладонь легла ему на лоб, отирая капли испарины. — Педро! Топот снаружи оповестил о прибытии Левассёра. Француз ворвался, точно ветер, на террасу, где лежал Блад, и залпом осушил кувшин с водой, стоявший на столике. — Что случилось? Какие шайтаны гонятся за тобой, Лив? — вскинула тонкие бровки леди Амайрани. — Воистину шайтаны, — Левассёр с трудом перевел дух, — к Аннабе идет флотилия! Предводительствует ею этот проклятый Генри Морган. Боюсь, что идут они вовсе не за дружеской вечеринкой. Питер Блад сел на своем ложе. Глаза его полыхнули синевой. — Через сколько времени они будут здесь? — выдохнул он, с улыбкой глядя на друга.