Ещё один невероятный шанс

Время было сном. Чудовищно длинным, сладостным, безумным сном, который он почти забыл, пробудившись. Где-то немыслимо далеко пела женщина. Низкий хрипловатый голос, похожий на голос Нуаж де Флёр, дрожал и рассыпался горькими слезами. Он слышал каждое слово, отражавшееся дикой, чудовищной болью в сердце: Луна покроется знобкой багряной тенью, Летучая мышь промчится над головой. Твой новый мир — забытое сновиденье, Твой прежний мир... забудь, он уже не твой. Ангел кровавых слез в запятнанном платье С венцом терновым на белом как снег челе. И ветер черный, выхрипывая проклятья, Разносит пыль по мертвой сухой земле. Но новый мир, наполненный свежим бризом, Он будет твой, пусть не сразу, но примешь ты. Иди, и вновь обретешь желание жизни, Иди, и узнаешь, куда приводят мечты... Он повернул голову и содрогнулся, натолкнувшись на обожженное лицо, мутный глаз, вытаращенный в пустоту. Мужчина был мертв, вне всяких сомнений, из его груди торчал железный крюк вроде тех, на которые вешают фонари. В воздухе стоял тошнотворный запах горелой плоти. — Ты очнулся, — произнес далекий голос, и он понял, что у стены сидит женщина. Простое ситцевое платье было в пятнах масла и крови. — Долго же ты спал, Питер Блад. Я уже отчаялась, — женщина повернула голову, чтобы видеть его. — Ты ранена? — пробормотал он, сообразив, что перед ним Нуаж. Правда, лицо её было неестественно молодым, на лбу отсутствовали шрамы, которые он помнил. — Нет, но держать врата открытыми очень тяжело, — Нуаж слабо рассмеялась. — Ты должен спешить, Питер Блад. Иначе тот, кто может стать твоим лучшим другом в этом мире, падет от рук убийц. Вставай и иди. И я смогу закрыть врата. — Что происходит? Где я? — спросил он, с изумлением рассматривая собственные руки, молодые, без морщин и старческих пятен. Поднялся, борясь с головокружением, и привстал на одно колено рядом с Нуаж. — Ты в мире, что смутно похож на тот, откуда я увела тебя, — она коснулась его плеча, гладя, словно упрямого ребенка, — не я выбрала его... но здесь ты нужен... Здесь ты сможешь начать все заново. Этот мир другой, хоть и похож на твой, словно отражение в зеркале. Помни, здесь все иначе, чем кажется. И те, кто были твоими друзьями там — здесь наихудшие из врагов, а те, кого ты считал врагами, здесь могут стать твоими братьями. Не ищи ту, что потерял, просто живи, сражайся. Ты получил редкий шанс, Питер Блад, используй его. — Арабелла... — Увы, та, что здесь — полная противоположность твоей Арабеллы. Она жестокая, чванливая и подлая. Её красота по-прежнему ослепляет, но плод прекрасен лишь внешне. Внутри гнилая сердцевина. — Зачем? — справившись с болью, он взглянул в золотистые глаза женщины. — За что ты так пытаешь меня? — Разве это пытка, Питер Блад? — рассмеялась Нуаж. — Быть может, поначалу тебе будет тяжко, но поверь, здесь ты можешь стать спасением для многих и погибелью для тех, кто преступил черту. Твой двойник из этого мира, твоя противоположность, лишен сострадания и порядочности, он жестокий и бесчеловечный убийца. Его постигла заслуженная кара. Он проследил за взглядом креолки и содрогнулся, снова увидев сожженное лицо мертвеца. — Теперь поспеши. Для начала возьми платок и сделай так, чтобы лишь твои глаза были видны из-под повязки. Возьми это тело, поднимись на поверхность и выброси его в море. Наверху ты найдешь того, кто под стать тебе благородством и отвагой. И помни, здесь все не так, как кажется. Ветер ворвался под повязку, смывая с кожи липкую безысходность. Блад вдохнул его с невыразимым наслаждением и вдруг понял, что впервые за долгие годы ощущает себя живым. Он не сознавался себе, что безумно тоскует по временам, когда его имя гремело от Маракайбо до далекого севера. Дотащившись до борта, он перебросил через него отвратительный труп и услышал слабый всплеск. Чуть поодаль показался треугольный акулий плавник. — Ты ещё кто такой? — прохрипел мужской голос за спиной, и Блад едва успел увернуться от удара длинного ножа. Перехватив руку нападавшего, он своими железными пальцами сдавил кисть и жёстко швырнул убийцу о борт. Тот взвыл и ударил ногами, отбрасывая Блада. Но Блад вскочил, пригнулся и ушел от лезвия. Шипя от боли, убийца попытался ударить снова, но промахнулся, и Блад, проскользнув под его рукой, нанес несколько страшных ударов в корпус и один в челюсть. Убийца мешком перевалился через борт и с плеском ушел в воду. — Кто вы? — снова произнес за спиной хриплый мужской голос, и Блад вздрогнул. Обернувшись, он инстинктивно потянулся к поясу, ища шпагу. Но незнакомец, прикованный к мачте, смотрел на него совсем не злобно. У него были светло-голубые глаза и тонкие черты лица, длинные светлые волосы и борода. Во взгляде читалось удивление и надежда. — Кто вы такой, сеньор? — мягко спросил незнакомец. — Откуда вы взялись? — Интересный вопрос, — Блад смотрел на него настороженно, — но у меня есть встречный. Кто вы и почему прикованы? Незнакомец пошевелил руками в кандалах. — Алехандро Гонсалес из Кастилии к вашим услугам, сеньор. Пленник на корабле своего близкого друга. Блад задумчиво оглядел странный костюм Гонсалеса. Больше всего он напоминал одежду берберийских корсаров: свободные шаровары, перепоясанные черным кушаком, поверх рубашка в арабском стиле. Одежда пленника выглядела чистой и аккуратной, и когда Блад приблизился к нему, то уловил лишь едва заметный запах пота, смешанный с ароматом восточных благовоний. Озадаченный Блад склонился, глядя в глаза Гонсалесу. — Я освобожу вас, — сказал он, вытаскивая из-за пояса пленника короткий матросский нож, — но поскольку сам не понимаю, как оказался здесь, то вынужден буду просить вашей помощи. Узкое лезвие повернулось в замке, и тяжелые браслеты кандалов упали с запястий Гонсалеса. Кастилец с облегченным вздохом принялся растирать синеватые кровоподтеки. — Я в неоплатном долгу перед вами, — произнес он, — но нужно поторопиться, друг мой, — с этими словами Гонсалес бросился к металлической решетке, закрывавшей вход в трюм. — Они вернутся вечером и приведут свой корабль, чтобы взять на буксир "Ла Фудр". Нужно вытащить моих людей из трюма, они чем-то одурманены и закованы в цепи. — Кто вернется? — ухватившись за край решетки, Блад поднял её с помощью Гонсалеса. Открылся небольшой проход. — Команда "Фуриосо", корабля Блада, — ответил Гонсалес, скользнув внутрь. Питеру Бладу показалось, что он ослышался. Но, не тратя времени на разговоры, он последовал за кастильцем и оказался в темном, пропахшем дурным запахом опиума, трюме. — Каузак! Блад вздрогнул. Он приблизился к рослому кряжистому моряку, бессильно прислонившемуся к подпорке. Глаза его были закрыты, в углу рта запеклась кровь. — Каузак, очнитесь, — Гонсалес торопливо орудовал острием ножа в замке, сковывающем длинную цепь, которая проходила через все кандалы пленников, — вы слышите меня? Моряк медленно открыл глаза. — Капитан Гонсалес, — голос у него был нетвердый, сонный, — что происходит? Где мы? — В трюме "Ла Фудр", — Гонсалес разомкнул кандалы и посмотрел на Блада. — Простите, сеньор, могу я попросить вас вытащить этого молодца на свежий воздух? Там он скорее придет в себя. А нам нужна помощь. Блад без возражений закинул руку громилы на плечо и поволок к выходу из трюма. Каузак брел послушно, как теленок, так же покорно выбрался наружу и рухнул на палубу. Оставив его лежать, Блад бросился обратно. — Все ещё одурманены, эту команду только так и можно было захватить, — красивое лицо Гонсалеса дышало гневом. Он торопливо вытягивал цепь, освобождая остальных. Блад по одному выводил пленников на палубу, где они приходили в себя. Он был весь мокрый от пота, и голова кружилась от мерзкого сладковатого аромата, проникшего даже под повязку. Гонсалес едва успел поддержать его, сам едва стоя на ногах. — Всё, теперь выбираемся отсюда, — проговорил он, помогая Питеру Бладу подняться на палубу, и тяжело опустился рядом. Голова к голове, они молча лежали какое-то время. Рядом, тут и там, садились очнувшиеся пираты. — Левассёра там не было, — сказал Гонсалес, глядя на Блада, — они забрали его. Блад кое-как сел, прислонившись спиной к мачте. При звуке знакомого имени дыхание сбилось. — Левассёр... я слышал это имя, — произнес он, медленно подбирая слова, — кто он такой? И кто забрал его? — Левассёр — самый благородный, самый отважный и удалой пират, с каким меня сталкивала судьба, — глаза Гонсалеса сверкнули странным огнем, — мы партнеры по морскому делу, но также он мой близкий друг. — Что произошло здесь? Кто забрал его? — Питер Блад, это отродье Иблиса, — Гонсалес сплюнул с неожиданной злобой, — он охотился на Лива... на капитана Левассёра. Когда Лив отказался иметь с ним дело после резни в Танжере, Блад стал искать мести. Лив тогда спас молодую даму, на которую имел виды Блад... Гонсалес замолчал, переводя дыхание. Лицо порозовело от гнева, глаза пылали. — Он спас девушку от посягательств Блада и помог ей и её брату бежать, — овладев, наконец, собой, ровным голосом продолжил кастилец, — Блад был в бешенстве. Левассёр расторг с ним договор, не в силах выносить подлости и двуличия партнера. Блад не простил ему этого и во всеуслышание объявил, что уничтожит его и "Ла Фудр" вместе с экипажем. Это хвастливое ничтожество захватило корабль ночью, с помощью горстки негодяев, смешавшихся с командой. Подонки подсыпали в ром и вино сильнейший опиум, добавили его в светильни. Дальнейшее вы знаете. Но только я не пойму, как вы оказались на корабле и чье тело выбросили прежде, чем на вас набросился охранник. Питер Блад провел ладонью по лицу поверх шелковой повязки. — Я и сам не все понимаю, — медленно произнес он, — это или наркотический бред, или безумие. Всё с ног на голову. — Что вы хотите этим сказать? — взглянул на него Гонсалес. — Только то, что очнулся в каюте, где лежал мертвец с обожженным лицом, — Блад вздохнул, пытаясь подобрать слова, найти решение и не находя его. — Я вот-вот сойду с ума от того, что происходит. Но теперь могу положиться только на ваше понимание и честь. — О чем вы говорите? — удивленно произнес Гонсалес. Блад взялся за платок и стянул его с головы, оставив край прижатым к лицу. — Если вы не убьете меня сразу, значит, у меня есть шанс когда-нибудь объяснить вам, кто я и откуда, — произнес он, глядя на кастильца. — Сеньор, кто бы вы ни были, пусть даже сам дьявол, вы помогли мне спасти экипаж, — ответил Гонсалес, глядя на него с искренней приязнью, — откройте лицо. Вам нечего бояться. Блад медленно снял повязку. Глаза Гонсалеса расширились, и он отшатнулся: — Питер Блад! Блад сидел неподвижно, сжав в кулаках повязку. Этого он и опасался. Имя отвратительного двойника вызвало неуправляемую реакцию у команды. Десятки голосов с ненавистью повторяли его имя, десятки ножей и кинжалов взметнулись над его головой, но неожиданно он понял, что его заслоняет кряжистая тяжелая фигура. Каузак! — Назад! — громила обвел остальных яростным взглядом. — Руки прочь от него, я сказал! — Но это же Питер Блад! — выкрикнул кто-то из команды. — Не знаю, кто он, но это не Питер Блад, — громко ответил Каузак. — Тот Блад, которого я знал, был редкостным ублюдком. Однажды капитан Левассёр столкнулся с ним в драке. Рассек Бладу грудь до самых ребер и ключицу, вот здесь, — Каузак повернулся к Питеру, схватил за распахнутый ворот рубашки и рванул. — Остался шрам, широкий белый шрам. Где он? Долгое время слышался лишь плеск волн. Матросы пытались осознать и принять сказанное их предводителем. — Я не знаю, кто вы и почему так похожи на этого выродка, — сказал Каузак, глядя в глаза Бладу, — но вы не он. И Блад никогда бы не стал кому-то помогать, даже родной матери. Питер молча кивнул — у него не было слов. Жалкий, подлый и трусливый Каузак отступил, давая в памяти место отважному и сильному двойнику из нового мира. — Как вас звать? — тихо спросил Гонсалес, отирая с лица крупные капли испарины. Блад обхватил плечи руками. У него был выбор: остаться собой либо назвать любое другое имя. Стать другим человеком. Этот мир тоже другой, странный и безумный. В нем нет места Питеру Бладу, каким он когда-то был. Здешний Блад - насильник и выродок, его слава дурная настолько, насколько это возможно. Однако любую дурную славу можно обернуть во благо, если верно ею воспользоваться. Питер поднял голову и встретился взглядом с Гонсалесом. — Имя того, за кого вы меня приняли, звучит неплохо, — произнес он спокойно, — но в конце концов человек делает имя, а не имя человека. Питер положил руку на плечо Каузаку и поднялся: — Зовите меня Питером Бладом, а дальше видно будет. Теперь расскажите мне всё, что можете, о местоположении и состоянии команды вашего врага. И подготовьте шлюпку. Рассказ Гонсалеса был достаточно коротким. Здешний Левассёр взялся перевезти знатную даму с небольшой свитой красивых невольниц. Рабыни - дорогостоящий товар, да и жажда мести сказала не последнее слово. Гонсалес, гостивший у своего друга, очнулся уже связанным. Рядом сидел пират, которого оставили присматривать за одурманенной командой. Желая поглумиться над беспомощным врагом, охранник выложил ему все планы своего капитана. К радости Гонсалеса, он также рассказал о том, что поиск их не увенчался успехом. Видимо, предчувствуя беду, Левассёр успел спрятать дам. Пираты обшарили весь корабль, но никого не нашли. — Тогда они увели его с собой, чтобы пытками выведать, где он спрятал женщин, — грустно довершил свой рассказ Гонсалес. Блад кивнул, задумался и принялся излагать кастильцу созревший в голове план. Гонсалес поначалу смотрел на него в изумлении, затем с признательностью сжал его предплечье. — Каузак прав, — сказал он, качая головой, — вы не можете быть тем Бладом, которого я знал. Тот Блад пальцем не пошевелил бы, чтобы спасти человека, а тем более врага. Хотя есть еще вероятность, что это какой-то сложный план, чтобы выведать местонахождение женщин, — Гонсалес лукаво улыбнулся. — Но тогда как объяснить отсутствие шрама на груди, о котором говорил Каузак? Блад улыбнулся в ответ: — У вас нет никаких оснований верить мне, — сказал он, подходя к борту, — но все, о чем я могу попросить вас — это доверие. — Позвольте мне идти с вами, — попросил Каузак, отрываясь от штурвала. — Нет, — медленно покачал головой Блад, — вы должны привести корабль и подобрать нас со шлюпки. Я бы пошел один, если бы мог обойтись без вашей помощи, — с этими словами он принялся спускаться в шлюпку. Вечерело, небо быстро затягивалось тучами. Обогнув выступающие скалы, Блад и Гонсалес увидели в небольшой бухте корабль. Сердце Питер Блада сжалось, так сильно он напомнил ему "Арабеллу". Он с тоской смотрел на изящные очертания фрегата, чувствуя внутри пустоту. Нуаж ошиблась — вернуть на место сердце, оставшееся в его мире, было невозможно. — Держитесь ближе к скалам, — сказал он, проверяя пистолеты, и засунул их за пояс и перевязь. — Всё помните? — Надеюсь, ваш план сработает, — Гонсалес не обернулся, продолжая грести, — хотя он безумен, и если нас не убьют... — Если вы правы, и команда действительно смертельно боялась своего капитана, — Блад хищно усмехнулся, — то у нас есть шанс. Будьте наготове.