Spaces between us

– Мисс Кэтрин, Вы совершили ужасную ошибку! Утро серое, и за окном дождь. Сейчас я в офисе агентства, к которому принадлежу. С которого все началось еще тогда. Мистер Джеральд, периодически потрясывая восстановленной сим-картой возле моего лица, объясняет, что я не в праве так жестоко распоряжаться судьбой этого номера телефона. А на что я вообще имею право? Опускаю глаза, словно испытываю вину за содеянное, словно меня это заботит. Я бы снова и снова превращала этот маленький прямоугольник в мусор. Пока сим-карта в руках, не в телефоне, я слабо представляю, что она может причинить мне вред. А когда симка будет в телефоне, который позже включат… ох, я увижу множество сообщений, на которые их авторы желают получить ответы. Бессмысленный утренний разговор быстро выветривается из моей памяти уже в полдень, когда я усердно позирую перед камерой в одежде DKNY. Здесь я чувствую себя невероятно нужной и незаменимой. Здесь я могу ни о чем не думать. Хоть к концу дня я и была вымотана, это чувство усталости приятно и с ни с чем несравнимо. Ночевать мне предстояло уже не в гостинице, а в съемной квартире, куда меня и везла машина. Как бы там ни было, а быть под опекой крупного модельного агентства великолепно: не нужно заботиться о месте жительства или работе. Конечно, все это ты имеешь, пока в тебе видят «что-то новое, невообразимо притягательное», как заметил кто-то из инсайдеров. Вся моя жизнь – словно скачки, причем лошадь подо мной непослушная и резвая. В любой момент я рискую упасть замертво. Я поняла это еще тогда, в теперь кажущемся мне неизмеримо далеком 2009-ом году, когда машина моего родного отца невозвратно уносила меня прочь от маленького уютного городка в неизвестный мир конкуренции и расчета. В те дни мою мать, чересчур увлеченную своим новым мужем, совсем не заботила судьба ее пятнадцатилетней дочери. Папа словно ждал именно этого момента, чтобы забрать меня в город возможностей – в Лондон. Сумрак дождливого вечера охватил меня сразу же, когда я вышла из машины. В этом сыром воздухе, гонимом холодным ветром, не витало ни романтики Парижа, ни загадочной торопливости Нью-Йорка, в нем вообще ничего не было, этот воздух сейчас не навевал горделивости и духа независимости старой Англии. В душе стало пусто и холодно. Я достала ключи и прошла в дом на поиски квартиры номер 6. Она располагается на третьем этаже невысокого дома недалеко от центра города. Мой ключ уперся в замочную скважину и отказывался поворачиваться, чтобы впустить меня внутрь. Это несколько насторожило, даже заставило подумать о чем-то очень плохом. Все попытки оказались тщетны, мне ничего не оставалось, кроме как позвонить в дверь. Вскоре я услышала шаги, и это совсем испугало меня. Может, произошла какая-то ошибка, и я перепутала квартиры? Дверь, наконец, открывается, и я вижу… папу! – Кэтрин! – он обнимает меня, я от удивления не сразу реагирую. С папой мы не виделись около полугода. – Привет, пап, – я улыбаюсь. Его уставшие глаза изучающе оглядывают меня в попытке найти изменения. Сейчас мой отец, финансовый директор крупного холдинга, выглядит даже немного неряшливо в расслабленном галстуке на рубашке и без пиджака. Вероятно, он приехал сюда прямо с работы. – Дочь, почему ты не сообщила, что прилетаешь? Я бы встретил тебя, да и жить ты могла бы у нас… Последний раз мы с папой и его женой Кэролайн отдыхали в Швейцарии. Это было как раз прошлой зимой. – Пап, ты же понимаешь, что я не хотела отрывать тебя от дел, – я, наконец, прохожу вглубь квартиры, в которой еще никогда не была. Зажигаю свет, осматривая комнаты и попутно разговаривая с отцом. Мое временное жилье состоит из трех просторных комнат и небольшой кухни, а в ванной комнате, к моему большому сожалению, душ, а не ванна. Под конец папиного визита он делает мне замечание, что я не отвечала и игнорировала сообщения. Отец ушел, и я решила проверить, кто не получил от меня ответа. Среди десятка сообщений одно больше других заняло мой ум. Номер не был забит у меня контактом, но отчего-то мне стало ясно, кто написал его. Сообщение «ты сбежала, опять сбежала, Китти» в целом мире мог отправить мне лишь один человек.