Бледная

Стайлзу кажется, что она поселилась в его, и без того забитой всем, голове. Прочно засела, вцепилась ногтями с идеальным маникюром в каждую извилину, и надменно хохочет. Она словно растекается по всему его телу чернильной вязкой жидкостью, задерживаясь где-то в области сердца. У Лидии меловая бледная кожа с проступающими на лице венками, неестественные фарфоровые кукольные губы и не накрашенные ресницы, что так нецелесообразно для неё. Она изредка улыбается, царапает собственные запястья и, кажется, поселилась в шкафу. Стилински уже не удивляется, в очередной раз видя Лидию поверх рубашек в клетку. Она не касается их даже, не задевает и не оставляет помятин. Она кокетливо хлопает глазками и высовывает голову наружу, проверяя отсутствие Малии по близости, только потом словно выпархивает из душного шкафа и аккуратно ложится на его кровать - ей здесь находиться запрещено. Да и Стайлз смотрит на неё так, словно она сумасшедшая или что-то в этом роде. Он боится сказать лишнее слово и постоянно задёргивает занавески. Стайлзу иногда кажется, будто он сошёл с ума, потому что видеть в своей комнате Лидию Мартин довольно странно. Она же на дух не переносит Малию, её звериный запах и безвкусные шмотки, чего в его комнате предостаточно. Лидия брезгливо скидывает вещь на пол оголённой ступнёй и наигранно улыбается, как ребёнок, который пытается не получить за разбитую мамину вазу. Лидия, честно говоря, сама понятия не имеет, что она здесь делает. Хотя ей здесь вполне комфортно, будто бы её поселили в пятизвёздочном отеле, а не в шкафу среди пропитанных больничным запахом футболок и столь нелюбимых рубашек в клетку. Но Лидии здесь тепло и уютно ровно на столько, на сколько было в салоне машины Джексона, где столь приятно пахло новыми кожаными чехлами. Лидия решается поцеловать Стайлза где-то после месяца пребывания в его шкафу, не смотря на часто слышимые звуки скрипа кровати по ночам с Тейт. Но он не даётся, и продолжает смотреть так, словно не был влюблён в неё последние лет семь. Вспоминая о ласковой Малии, что прижимается к нему максимально близко так часто, Лидия стыдливо опускает глаза в пол и жмётся к стенкам шкафа. Мартин умеет бесшумно плакать и ей отчего-то совсем не хочется есть следующую неделю, да и Стайлз, как на зло, дверцы заветные не открывает за это время ни разу. Мартин в голову не приходит мысль, что жить в чьем-то шкафу - странно. Лидия всё же выбирается из надоевшего шкафа на следующий день после дня рождения Стайлза, решив отбросить обиду и не быть такой сукой. Стилински за эти дни сильно изменился и запаха Тейт в комнате не обнаруживается вообще. У Стайлза бледная кожа, потухшие глаза и космические круги под глазами. Он измотан, помят и вконец потерян. — Твою вселенную, Лидия! Где тебя носило? Я открывал чёртов шкаф тысячи раз, но тебя там не было. Я готов был вырвать грёбаные дверцы и вышвырнуть их в окно, Лидия! - Стайлз заканчивает и впервые за всё время касается её. Он не выдерживает отбрасывая все кричащие в голове предрассудки. Прикосновения кажутся Мартин горячими и какими-то странными, от Стайлза отдаёт корицей и всё теми же лекарствами. Её словно бьет током, пронизывает насквозь. — Я всё время была здесь, Стайлз. Не нужно сваливать всю вину на меня, - говорит она шёпотом, и цепляется за него, будто он - её последняя надежда, - ты такой горячий. Может, у тебя температура? - продолжает говорить она, а парень всё не отпускает её из крепких объятий. Он молчит, и вскоре Лидия чувствует что-то ещё более горячее, стекающее по спине. Стайлз плачет. — Ты умерла две недели назад, после продолжительного нахождения в коме, Лидия. Ты бросила меня здесь. Ты эгоистка, Лидия. Ты грёбаная эгоистка.