No Second Chances

Лее не спалось. Раздражало буквально все: кровать была бугристой, подушка - слишком мягкой, одеяло – толстое, и не хватало привычных сильных горячих рук. За эти три года Лея привыкла спать не одна, а теперь… Да что говорить? Она сама решилась на бегство и сейчас обратной дороги нет. Лея вскочила с кровати и подошла к окну, всматриваясь в ночной Корускант. - Смогла бы ты убить, чтобы жизнь сохранить?* Смогу, Траун, поверь, смогу. И ты еще пожалеешь о своем поступке. Не то чтобы она жалела, нет, дело было совсем в другом. Ей хотелось, чтобы ее псевдомуж прочувствовал все то, что пришлось пережить ей самой. Она ведь действительно успела влюбиться в него. Из горла Леи раздался истеричный смешок. Полюбить? А существовал ли тот мужчина, которому она родила сына? Словно в ответ на ее мысли в соседней комнатке заплакал Рокшанек, и усталой матери не оставалось ничего, кроме как пройти к мальчику. Сын взял многое от отца, что видно даже сейчас. Хотя ей может повезти и эта внешность изменится. Жаль, что кожа сына всегда будет с легким голубоватым оттенком. Больше всего Лею поражали глаза сына. Самые синие во всю вселенную, такие глаза были у ее брата и отца. Им хотелось верить, любуясь ими бесконечно долго. Разве так вообще можно? - Мой маленький, ну что ты так надрываешься? Конечно, полугодовалый малыш вряд ли мог ответить на ее вопросы. Может, дело было в том, что перед сном Траун всегда сам купал сына, а теперь ей самой приходилось со всем справляться. На какой-то миг дико захотелось вновь вернуться к мужу. И чтобы все было как раньше. Сын совсем не желал слушать мать, и Лея невольно вспомнила, как Траун сам вставал по ночам и что-то напевал на чеунх Рокшанеку. Муж старался говорить с мальчиком на родном языке, объясняя это желанием с детства привить сыну любовь к искусству и наукам. А она сама с трудом могла вспомнить две-три песни, что очень расстраивало молодую мать, но Траун напоминал ей о травме и о том, что и такой результат уже хорошо. - Спи, младенец мой прекрасный, Баюшки-баю. Тихо смотрит месяц ясный В колыбель твою. Стану сказывать я сказки, Песенку спою; Ты ж дремли, закрывши глазки, Баюшки-баю. Через полчаса таких колыбельных и порции материнского молока ребенок уснул. Лея, подхватив сына, понесла его в свою комнату. Туда же она с помощью телекинеза перенесла пару подгузников. Все-таки быть форсъюзером иногда невероятно удобно. *** Хэн Соло не верил в Силу и кореллианских богов, и полагался только на себя. Только вот сама Сила продемонстрировала как сильно он ошибался. В его жизни, словно в насмешку, появился забавный парнишка Люк Скайуокер со взором горящим, верящий в фокусы-покусы старых мошенников-джедаев. Практически в след за ним в его жизнь вошла Лея Органа, упрямица, красавица и сестра Люка. Яркая, как звезда, она могла играть в холодную аристократку, при этом мгновенно взрываясь от любой шутки, что было очень забавно. А еще было забавно доставать двойняшек Скайуокеров приколом в стиле: «Хот – холодная планета, известная тем, что там целовались Лея и Люк Скайуокеры». Правда, тогда, на Эндоре, он был готов уступить любимую девушку Люку. Просто видя, как Лея сходит с ума от страха и беспокойства за Люка, опускались руки даже у кореллианина. Вот только совсем стало не весело, когда Лея пропала. Люк как с цепи сорвался, пытаясь отыскать сестру, считая себя виноватым по всем придуманным им самим пунктам. Огромное количество времени только упрямая вера Люка заставляла его верить в то, что принцесса жива. Теперь Лея вернулась, но вот нужен ли он теперь ей? Малыш мог говорить, что угодно, Хэн уже точно знал о том, что все закончилось для них. Ребенок. Все упиралось в ребенка. Им просто необходим разговор, но Лея отчаянно избегала его.