Запрещенный урок

***

Прошло две недели с начала учебного года и я могу смело сказать, что это самые ужасные две недели в моей жизни. Я в школу хожу, как на каторгу. А всё из-за этого Дмитрия Александровича Канского с его дебильными фразочками, постоянными подколами и пошлыми шуточками. Вроде бы взрослый, а ведет себя, как… даже не знаю с кем его можно сравнить. Каждый урок начинается с того, что он начинает обсуждать, кто из девушек в чём пришел, так ещё и комментирует понравились ему ноги или нет, достаточный вырез или нет. Вот же гадство! Он и до меня докопался. Говорит, что если я буду расстёгивать на блузке две пуговички, то буду выглядеть намного лучше. А так видите ли я ему монашку напоминаю и его от моей правильности тошнит, а ещё он думает, что если я хожу в штанах, то у меня ноги кривые. Да пошёл он. Я буду ходить так, как захочу и на его мнение мне параллельно. Только вот почему-то сегодня я надела юбку и блузку и расстегнула на ней две пуговицы. А если быть честной, то меня задевают его слова по поводу того, что я хожу, словно монашка и что его тошнит от моей правильности. Я не знаю почему… Хотя, нет, знаю. Это все из-за того, что он учитель и не должен так говорить о своей ученице. Учитель должен рассказывать нужную информации на уроке и давать домашнее задание. Вот и всё. Неужели он не может быть просто таким, как и остальные наши учителя? И, вообще, я не монашка, просто я люблю одеваться скромно, но со вкусом, хотя о моём сегодняшнем наряде нельзя сказать, что он скромный. Ну может быть он только мне кажется нескромным, а всем остальным покажется совершенно обычным и ничем не примечательным. Я это сделала лишь из-за того, что хочу ему доказать, что я не монашка и что я не такая уж и правильная. Чтобы он понял, что я тоже могу выглядеть, как и все девушки в нашем классе, ну, и что ноги у меня красивые! Даже очень! Но я была уверенна в этом только до тех пор, пока не подъехала к школе. Тогда мне срочно потребовалось чье-то мнение и я не нашла другого выхода, как спросить у Антона. - Антон, ответь на вопрос. - На какой?- он повернул голову ко мне и подняла брови. - Как я выгляжу? Достаточно, чтобы не быть монашкой? – от нервов я аж пальцы начала заламывать. Он с минуту меня разглядывал, а потом сказал: - По-моему, ты очень красивая и скажи этому своему, ну кто тебя монашкой называет, что я ему ноги выдерну, если он тебя обидит, – водитель сделал в воздухе жест, как будто что-то разрывает, а после засмеялся. - Спасибо, - я ему тоже улыбнулась и вышла из машины, став более уверенной. Когда я зашла в класс, то на меня уставилось двадцать пар глаз. Все смотрели на меня, как на НЛО. От их взглядов мне стало не по себе, поэтому я быстро прошла и села на своё место за второй партой третьего ряда. На мне была не очень короткая юбка, белая блузка, которую я заправила в юбку, расстегнув две пуговки. На ногах у меня были кремовые туфли с открытым носом. А если говорить о причёске, то я сделала лёгкие кудри с небольшим объёмом. - Ух ты, посмотрите на нашу монашку! Что снова кто-то понравился и ты решила снять с себя паранджу? – опять эта Комарова. Она подошла к моей парте и села на нее, положив ногу на ногу. - Подрясник, – тихо сказала я. - Что? – она удивленно посмотрела на меня. - Подрясник – это одежда монашки, а паранджу носят мусульманские девушки и женщины, – ответила я, опустив голову. - Хм, ну откуда же мне знать, что носят монашки, это же твоя привилегия! - Ну да. – И откуда во мне столько пессимизма? - Хотя даже если ты и сняла с себя, как его, ах, да, - она на клонилась и сказал мне в лицо, – подрясник, то ничего не изменилось. Ты как всегда была монашкой, так ей и останешься, на тебя ни один парень никогда не посмотрит, потому что ты всего лишь зубрила и пай-девочка, которая и слова не может сказать своим родителям. Знаешь почему? Потому что ты слабачка и сопливая девчонка, – на мои глаза уже навернулись слёзы. – Давай, заплачь, как тогда в восьмом классе, когда я рассказала всем о твоей любви к Никите, а он лишь над тобой по ржал. А знаешь, почему он тогда лишь по ржал? – Никита - это тот парень, который мне нравился в восьмом классе. – Да потому, что ты уродина, и с восьмого класса ничего не изменилось. Как была ей, так и осталась. А, и ещё… - Комарова!