Практическая окклюменция

      Считается, что где-то существуют все книги на свете: те, что были и те, что не были написаны, и даже те, которые никогда не должны быть написаны. А еще считается, что во Вселенной, бесконечной в своей мудрости и неограниченной в своем пространстве, существует каждый из когда-либо придуманных миров. И кто мы такие, чтобы отрицать возможность места, в котором эти миры могли бы пересекаться? Хотя бы изредка… ***       Тиффани Болит видела странные сны. Примерно раз в неделю, начиная со Страшдества, она бродила по темным коридорам незнакомого замка. Коридоры были полны запертых дверей и заканчивались тупиками, а порой выводили ее в большой зал с десятком огромных каминов по периметру. Как-то раз ей показалось, что она видит силуэт бегущего человека, но догнать его не смогла — проснулась. Конечно, Тиффани должна была сразу заподозрить неладное. В конце концов, кто как не ведьма следит за границами между мирами? Случись нечто подобное с матушкой Ветровоск, та сразу приняла бы должные меры, в этом Тиффани ни секундочки не сомневалась. Увы, Тиффани не обратила на сны внимания. Мало ли какие глупости там происходят? Когда это случилось в первый раз, морозы крепчали, и все вокруг, включая Тиффани, переживали за ягнят. После ей тоже было не до странных коридоров, потому что она массу времени проводила в другом замке, где старательно вправляла сначала вывих молоденькому стражнику, а потом и мозги господину барону, объясняя, что беременная жена и смертельно больная — это две разные вещи. А потом, когда Тиффани наконец-то обратила внимание на свое странное ночное времяпрепровождение, ей даже понравилось. Она никогда не отказывалась узнать что-то новое, а в странном замке полыхали зеленым огнем камины и встречались очень интересные таблички на дверях... Тут бы и самое время призадуматься, но у соседки миссис Пруст захромала коза, у миссис Неряхи роды начались раньше времени, а старик Пардон снова застудил спину… В общем, сами понимаете, у единственной на Мелу ведьмы дел было предостаточно, чтобы не впадать в панику от собственных снов. Тиффани Болит была хоть и молодой, но уже очень хорошей ведьмой, поэтому паниковать и не думала. Но когда она, едва расслабившись в кресле у очага, обнаружила перед глазами все те же коридоры, исхоженные вдоль и поперек, то страшно разозлилась. Потом взвесила все факты, еще раз основательно разозлилась и отправилась на следующий день в кровать пораньше. Сон пришел точно по заказу, не успела голова коснуться подушки. Уже знакомые коридоры, поворот, еще поворот и… ее сшиб с ног мальчишка. Впрочем, добавил ее Первый помысел, пока Тиффани потирала здорово ушибленный лоб, не такой уж и мальчишка, вон щетина во все щеки лезет, а глазищами-то как зыркает! Что ж, меланхолично подумала Тиффани, значит одной проблемой больше. ***       Гарри осторожно потрогал свой шрам, на котором уже набухала хорошая шишка, и во все глаза уставился на причину этой новой напасти. Перед ним на полу сидела девчонка. На первый взгляд, самая обыкновенная. Глаза как глаза, волосы каштановые, чем-то неуловимо похожа на Гермиону и смотрит так же — изучающе. Только вот одета она была как… Гарри даже не смог сразу определить, что именно напоминали ему эти стоптанные тяжелые ботинки с обшарпанными носами, платье серо-коричневого цвета, застиранный передник… а потом вспомнил — так выглядели дети на картинках одной из книг Дадли. Та совсем не понравилась братцу, и он запустил ею прямо в лоб Гарри... Рассказы Диккенса, кажется… Кто такая эта девочка? Что здесь делает? Вопросы так и роились у него в голове. От раздумий Гарри очнулся, когда кто-то мягко, но настойчиво похлопал его по плечу. Он дернулся от неожиданности, а девчонка тут же по-хозяйски взяла его за подбородок, повернула лицом к себе и осторожно потрогала шишку вокруг шрама, отведя в сторону пряди волос. — Неприятно, но не смертельно, — сообщила она. — Уверена, что до свадьбы заживет. Потом помолчала и добавила: — Извини. — Ч-что? — выдавил окончательно растерявшийся Гарри Девчонка вздохнула. — Я сказала, извини, что пряжка на моей шляпе тебе так лоб расцарапала. — Что-о-о?!! — Гарри вскочил, срываясь на крик. — Ты… Ты кто такая? Что ты вообще здесь делаешь? Через мгновение ему стало стыдно, и он постарался успокоиться. Кто бы ни была незнакомка, она точно ни в чем не виновата, хотя… Безумная мысль мелькнула у него в голове. Он точно помнил, что засыпал. И точно помнил, что снова видел во сне уже открывающуюся дверь в Отдел Тайн. Ту самую, которая сейчас снова была плотно закрыта всего в шаге от него. А что, если он каким-то образом забрался в воспоминания самого Волдеморта? Ведь такое уже случалось, когда змея напала на мистера Уизли. Что, если это девочка — какое-то воспоминание Того-Кого-Нельзя-Называть? Вдруг она знает что-то такое… такое… Что именно могло бы знать таинственное воспоминание, если это, конечно, было оно, Гарри так и не придумал, зато во все глаза уставился на незнакомку. Та уже поднялась с пола, поправила передник и притащила из бокового коридора большую черную шляпу. — Так. Хорошо. Я все понимаю. Незнакомое место, странная обстановка, петляющие коридоры. Ты устал, напуган …ой, то есть, совсем чуть-чуть конечно, но теперь можешь успокоиться, — она многозначительно показала на шляпу и водрузила ее себе на голову, — понимаешь? Гарри отрицательно покачал головой. Он совершенно точно ничего не понимал. Девчонка закатила глаза. — Я ведьма. А это, — она дотронулась до черной тульи, — это моя шляпа. И я все решу, будь уверен. — Все решишь? – автоматически переспросил Гарри — Да. Я же ведьма. И тут Гарри прорвало. Наверное, он не смеялся так с тех пор, как мировой чемпионат по квиддичу закончился выступлением Пожирателей Смерти. О, да! Как все было бы прекрасно, если бы на самом деле существовал такой человек, который решил бы все-все проблемы Гарри Поттера. Надел дурацкую остроконечную шляпу, взмахнул палочкой, и никаких тебе Амбридж и Волдеморта! Чудо! И Седрик жив… И мама с папой… Чудо… Гарри услышал, что смех срывается на всхлип…. Чудес не бывает. Это каждый волшебник знает. Точка. Он глубоко вздохнул несколько раз, приходя в себя, и взглянул на незнакомку. Девчонка стояла прямо под дверью в Отдел Тайн, скрестив руки на груди, и смотрела на него так строго и так выразительно, не то что Гермиона, но и профессор Макгонагалл могла позавидовать. — О! Рада, что хоть кому-то здесь весело. Позволь поинтересоваться, что именно тебя так рассмешило? Надеюсь, не моя шляпа? – Голос девчонки при этом стал грозен, а прищуренные глаза приняли такое выражение, что у Гарри мелькнула еще одна безумная мысль — а не Волдеморт ли это? Мало ли какие у него там приемчики в легилименции существуют?! Он внимательно присмотрелся к незнакомке — не мелькнет ли в глазах красный огонек. Нет, только выразительный взгляд, поджатые губы, да тяжелый башмак мерно постукивает по каменному полу… Тук. Тук. Тук. Гарри не отрывал глаз от этих разношенных видавших виды, но еще вполне себе крепких ботинок, и, как ни странно, это его успокаивало. Он мог ошибаться во многом, даже в своем неудержимом желании во что бы то ни стало узнать, что скрывается за дверью в Отдел Тайн, но в одном Гарри Поттер был твердо уверен — Волдеморт никогда не наденет такие старые ботинки! — Извини, — медленно произнес он, окончательно приходя в себя. — Я смеялся не над тобой. И даже не над твоей шляпой, хотя она у тебя забавная. — Значит, забавная? Уровень холодности в голосе незнакомки понизился еще градусов так на десять. — Не сердись. У тебя отличная шляпа! Просто ты так о ней говоришь, словно… — Гарри, как мог, старался исправить положение. — Знаешь, на секунду я даже поверил, что все это действительно что-то значит. Ну имеет особую силу, что ли. — Конечно, имеет. Я же тебе говорю: это — черная шляпа, а я — ведьма. И я разберусь, где мы оказались и как отсюда выбраться. — Я знаю, где мы. И как здесь оказались, тоже знаю, — Гарри улыбнулся. — По крайней мере, я. — Хм… возможно, ты поделишься своей информацией? И кстати, для начала, можешь представиться. Думаю, самое время. — Эмм… а… да, тогда по порядку. Меня зовут Гарри Поттер, — он выжидающе посмотрел на девушку, стараясь заметить хоть искру узнавания, а потом, не дождавшись ничего, кроме вежливого кивка, раскинул руки широким жестом, — а это — министерство магии. И сейчас мы в моем сне. — Оу… — выдохнула она, оглядываясь вокруг с изумлением на лице. — Приятно познакомиться, Гарри…Поттер. Я Тиффани Болит. Ты сказал — министерство магии? Ты что — волшебник?! — Да. ***       Тиффани прикладывала массу усилий, чтобы держать губы крепко сжатыми, ведь ее нижняя челюсть так и норовила отвиснуть от удивления. Не хватало еще, что бы он принял ее за… неграмотную деревенскую дурочку! В мире есть всего четыре рода людей: мужчины, женщины, ведьмы и волшебники. С последними ей еще ни разу не доводилось встречаться, ведь всем известно, что настоящие волшебники живут в больших шумных городах, и практически никогда не покидают своих университетов. Минуточку, вмешался ее Первый помысел, посмотри-ка внимательно на этого парня. Это был очень хороший и своевременный совет, так что Тиффани не преминула им воспользоваться — Позволь мне уточнить несколько моментов, — сказала она и прищурилась. О да! Даже матушка Ветровоск признавала, что у нее неплохой ведьминский прищур, а в устах матушки это было высшей похвалой. Парень ощутимо занервничал, и Тиффани добавила косины́ во взгляде для усиления эффекта. — Я не вижу у тебя ни шляпы, ни магического посоха, а каждый ребенок на Диске знает, что не бывает волшебников без того и другого. Так же как не бывает ведьмы без черной остроконечной шляпы. Ну, что ты теперь мне скажешь, Гарри Поттер, если это действительно твое имя? — Эмм… Волшебная палочка тебя убедит? — Палочка? Как у феи-крестной? Такая вся розовая и со звездочкой на конце? — Не совсем. — Он улыбнулся и полез шариться по своим карманам. — Не уверен, что она здесь, все-таки это сон, но… Ага! Вот она! Парень наморщил лоб, взмахнул деревянной штуковиной, произнес слово на незнакомом языке и протянул Тиффани цветок. Та ощутила, как сердце ее екнуло и упало. Это действительно была Волшебная Палочка. Сомнений не было никаких, но Тиффани перестала бы уважать себя, если бы сдалась так просто. — Что ж, это мы прояснили. А как на счет твоей шляпы? — Она сложила руки на груди, проигнорировав непрошеный подарок. Вот еще выдумал! — Подожди, подожди, — он смотрел на нее во все глаза, — ты хочешь сказать, что без шляпы, ты не была бы ведьмой? Глупости! — Нет, не глупости! Посох и шляпа — вот суть волшебника. — Знаешь, я может и не самый лучший ученик в Хогвартсе, но всегда думал, что суть волшебника нельзя взять и напялить на голову или забыть на тумбочке. И вообще, ты извини, конечно, э-э-э… Тиффани, но у меня тут дело! Он подошел, совершенно бесцеремонно отодвинул ее в сторону и резко дернул за ручку двери. И еще раз. И еще раз пять или шесть. Безрезультатно. Потом посмотрел на свою палочку, направил ее на дверь и выкрикнул непонятное слово. Эффект был тот же и новый знакомый Тиффани психанул — пнул дверь напоследок и плюхнулся на пол у стены. Тиффани немного подумала и села напротив. Продолжать злить его было глупо, да и не очень-то хотелось. Гораздо интереснее было расспросить о волшебниках. Разумеется, исключительно в познавательных целях. — Что такое Хогвартс? Он зло посмотрел на нее, а потом пожал плечами и ответил: — Школа для волшебников. — Хо-огвартс, — протянула Тиффани, пробуя слово на вкус. — Звучит так, словно кто-то большой зевнул спросонок. Парень усмехнулся: — Наверное, дракон. На гербе ведь написано «Не будите спящего дракона». Ты что, не училась там? — Сам подумай, — Тиффани фыркнула, — разве ведьмы учатся в школе для волшебников? Он снова уставился на нее, теперь уже с интересом. — Вообще-то да, — медленно протянул он, как бы взвешивая, что стоит говорить, а что нет, и улыбнулся. Да так светло и искренне, что Тиффани залюбовалась. Этому волшебнику по имени Гарри очень шла улыбка! — И отлично учатся! В Хогвартсе полным полно ведьм, а моя подруга Гермиона — лучшая на курсе и знает больше всех заклинаний. Ч-чёрт! Я понял! Ты из прошлого! Только не пойму: призрак или воспоминание? — Знаешь ли, Гарри Поттер, волшебник из Хогвартса, я бы очень попросила тебя, воздержаться от оскорблений! — Тиффани сразу же поднялась с пола. Во-первых, она все-таки не на метле летать собиралась, а спать, так что не потрудилась запастись тремя парами теплых панталон, а на этих каменных плитах можно застудить себе все на свете. А во-вторых, если уж надо произвести впечатление, то делать это удобнее с высоты всего роста. — Я очень даже настоящая! В этом нет никаких сомнений. А вот почему мне с самого Страшдества снится это ваше министерство, я бы очень хотела знать? — Страшдества? — Да! — Тиффани уже начинала потихоньку выходить из себя при виде постоянного недоумения на лице у этого парня. Подумать только! И такие оболтусы становятся волшебниками?! Безобразие. — Это такой праздник, если ты не в курсе. Санта-Хрякус и его боровы развозят детям подарки, все зажигают свечи, вешают носки над камином, песни поют… Страшдество! Весь Диск об этом знает. О, очевидно, кроме волшебников. — Рождество, — тихо произнес парень и поднял на нее глаза, — это называется Рождество. И Санта-Клаус с упряжкой оленей, главного из которых зовут Рудольфом… — Бородач, — так же тихо произнесла Тиффани, теряя весь свой апломб и опускаясь обратно на пол напротив Гарри, — и он точно боров, а не олень. Они дружно посмотрели друг на друга. Молча. Гарри заговорил первым. Что ж надо отдать ему должное, смелости он лишен не был. — Диск. Это…город где ты живешь? — Нет. Диск и есть Диск. Он покоится на спинах четырех слонов, которые стоят на великой черепахе А´Туин, а она плывет в бесконечной Вселенной. — Ага… — протянул Гарри и взъерошил и без того лохматые волосы. — Тиффани, у меня для тебя плохая новость — ты все-таки из прошлого. Наша планета — шар, понимаешь? Большой шар, который вращается вокруг еще большего шара — Солнца. А в слонов и черепах люди верили очень давно. Не знаю… сотен семь лет тому назад. Мне, правда, жаль… но наша планета круглая. — Оу, — сказала Тиффани, точнее ее Второй помысел, — мне тоже очень жаль тебя расстраивать, но если бы Диск был круглым, то люди бы просто падали в космос. Или у тебя на ногах специальные присоски, как на брюхе рыбы-прилипалы? — Нет, есть такая специальная сила… А, — он опять потянулся рукой к волосам на макушке, — давай не будем об этом спорить, я все равно не сумею тебе объяснить, что к чему. Скажи, Тиффани, как ты оказалась в моем сне? Она хотела ответить, что это надо бы у него спросить, но внезапно чихнула и… проснулась. ***       Вторая их встреча была не столь внезапной и травмоопасной, как первая. Гарри до последнего надеялся, что прошлый раз был самым обыкновенным сном. Раньше в детстве он часто видел сказочные сны про полеты и добрых веселых волшебников, так почему бы сейчас такому не произойти?.. Но Тиффани объявилась вновь, и на ней было совсем другое платье, светло-серое. Это начисто разбивало надежды Гарри на «простой сон», потому что ему ни в жизнь бы не хватило фантазии придумать такое платье с кружевным воротником, и жуткие полосатые чулки тоже. Едва увидев его, Тиффани заявила, что много размышляла по поводу их положения и, что, очевидно, им обоим не грозит спокойно выспаться, если они не поймут, почему или для чего оказываются в этом месте. Возможно, — отметила она многозначительно, — у нее есть некоторые соображения. Но сначала ей бы хотелось, что бы Гарри ответил на кое-какие вопросы. Тиффани вызывала у Гарри смешанные чувства. Она выглядела его ровесницей и манерами общения напоминала что-то среднее между Гермионой и профессором Макгонагалл, что, с одной стороны, было даже приятно, а с другой… Ну кому понравится, когда незнакомая девчонка в дурацкой остроконечной шляпе смотрит на тебя как на пятилетнего ребенка да еще и отчитывает, словно ты не выучил домашнее задание?! Чтобы не выглядеть полным идиотом, Гарри сказал, что тоже много думал и у него есть свои вопросы. Правда, не стал уточнять, что все они сводятся буквально к «За что мне все это?!» Девушка кивнула с самым серьезным видом и заявила, что будет справедливо, если они будут задавать вопросы по очереди. Что ж, это и в самом деле было по-честному и возражений у Гарри не вызывало. Но до чего же оказалось сложно ответить даже на самый первый вопрос: что он здесь делает? Никогда еще Гарри не сталкивался с человеком, который совершенно не был знаком с его историей. И никогда еще ему не приходилось говорить об этом. Нельзя же считать интервью Рите Скиттер во время Турнира? Было трудно. Причем все! Решиться, понять, что надо говорить, что нет, и, наконец, сказать. В итоге рассказ вышел на удивление кратким. Гарри даже усмехнулся мысленно, что в его изложении все выглядит еще короче, чем в гермиониной книжке «Расцвет и падение Темных искусств». Тиффани долго молчала. — Извини, я даже не знаю, что и сказать. Не очень веселая у тебя жизнь, волшебник. Думаю, глупые соболезнования от малознакомой ведьмы тебе не нужны? — Не нужны, ты права. — Вот и хорошо, потому что ведьмы не очень-то умеют соболезновать. Значит, ты большая знаменитость? — Вроде того, — фыркнул Гарри. — А этот шрам вовсе не я тебе на лбу набила? — Надеюсь, ты не сильно этим расстроена? — Гарри улыбнулся. — Думаю, что я переживу такую потерю. Скажи, а зачем этот возродившийся колдун насылает на тебя сны? Чего он хочет? Ну, кроме смерти твоей, конечно. — Вот сама у него и спроси! — огрызнулся Гарри, на которого внезапно вновь накатило сомнение, а не происки ли это все Волдеморта. Уж очень гладко все получалось. Еще чуть-чуть и он бы ей рассказал про дверь в Отдел Тайн! — Между прочим, теперь моя очередь задавать вопрос. Она кивнула. — Ты сказала, что у тебя есть идеи. Какие? Гарри ждал — сейчас она скажет, что им надо вместе попытаться проникнуть в Отдел Тайн. Нет, он Тиффани ни слова не говорил, но она видела, как Гарри туда ломился! Это бы означало одно — вредной, но симпатичной девушки по имени Тиффани Болит не существует. Это было наваждение, посланное с целью выведать у Гарри все, что ему известно. Снейп ведь говорил, что Темный Лорд может читать, видеть, путать мысли и чувства. Правда, тот же Снейп уверял, что для легилименции нужен зрительный контакт… «А что, если… — мелькнула в голове у Гарри новая мысль, — что, если Тиффани — это морок самого Снейпа, что, если Рон прав, а Дамблдор ошибается и эта сволочь служит своему распрекрасному Лорду?» — Я почти уверена, что ты или этот твой злой волшебник открыли дверь на границе миров. Видимо, меня в нее затянуло, потому что… Ох, думаю, ты поймешь, если я расскажу. Понимаешь, я уже открывала и закрывала такие двери. Сначала королева эльфов украла моего младшего брата, и я пошла за ним в Страну Грёз. Потом появился Роитель. Это такое древнее существо, которое захватывало чужие тела. Мое он тоже захватил, правда, я смогла его выгнать из себя. Но с ним было просто, Роитель всего лишь хотел умереть, чтобы пойти дальше, поэтому я открыла ему дверь в мир Смерти. — Она замолчала, не обращая внимания на Гарри, который в этот момент старательно пытался подобрать челюсть с пола, а потом продолжила: — Это ведьминская работа и ведьминская обязанность — следить, чтобы в мир не просачивались всякие паразиты типа королевы эльфов. Я не хвастаюсь, но так сложно объяснить… — Звучит все гораздо круче, чем есть, верно? — спросил Гарри, не сводя глаз с Тиффани. — А на самом деле ты идешь и, не задумываясь, делаешь то, что должен… — Потому что больше некому, — закончила за него Тиффани. — Думаю, я здесь, чтобы найти и закрыть эту дверь. Гарри кивнул ей в ответ. Она понимала! Ему страшно хотелось расспросить ее подробнее, но ведь тогда бы пришлось тоже рассказать намного больше, а он и так слишком разоткровенничался… — Я помогу тебе, чем скажешь. ***       Тиффани хотела знать больше о его снах и о Хогвартсе. И Гарри ей рассказал. Не все сразу конечно. Понадобилось не одна встреча, прежде чем она услышала массу удивительных подробностей о замке, который словно живет сам по себе, о движущихся лестницах и говорящих портретах, о друзьях и учителях. Это было прекрасно и совершенно неправильно одновременно. Прекрасно, словно ожившая детская мечта! Когда ведьмознатка мисс Тик сказала, что скоро начнется обучение Тиффани как ведьмы, она все примерно так себе и представляла: замок, учителя, стайки юных ведьм-одноклассниц, котлы, испускающие октариновые завитки дыма… Но одна мысль о постоянном использовании магии приводила ее, ведьму Плоского мира, в шоковое состояние. Даже волшебники Незримого университета большую часть своего времени и могущества тратили на то, чтобы сдерживать магию и никогда, ни при каких обстоятельствах не использовать ее. Тиффани не раз слышала от матушки Ветровоск, что за такую магию надо платить. Это не та глубинная сила, что живет в каждой ведьме Плоского Мира и связывает все ее существо с твердью родной земли. Это была, как понимала Тиффани, чистая и свободная магия, не зависящая ни от камней под ногами, ни от людских сердец. И у этой магии было свое министерство. Подумать только, магия у власти! Ха! Неудивительно, что у них тут такой бардак творится! У Тиффани было чрезвычайно много мыслей по этому поводу, но, взвесив все «за» и «против», она решила в чужие владения со своей шляпой не ходить — слушать было страсть как интересно! То есть, конечно, крайне познавательно и полезно для расширения кругозора. Где-то она соглашалась, где-то спорила, окрестила про себя окклюменцию «головологией», а легилименцию «заимствованием». Чуть не до хрипоты доказывала, что вообще-то совет очищать разум перед сном и слушать себя, а не какие-то навязанные видения и чужие эмоции, весьма неплох. Даже рассказала про матушку Ветровоск — лучшего специалиста по головологии на всем Диске и самую главную ведьму в Овцепикских горах, хотя, конечно, все знают, что у ведьм главных не бывает. При случае Тиффани еще раз попыталась намекнуть молодому волшебнику на важность ношения настоящей шляпы, раз уж им с посохами так не повезло. Палочка, как ни крути, выглядела так себе и впечатления не производила. На ней даже звезд не было! Но Гарри оказался удивительно упрям в этом вопросе — он не менее старательно убеждал Тиффани, что магия или ведьмовство, если ей так больше нравится, оно, в худшем случае, в крови, а скорее всего — в сердце. А уж в шляпе ты или без шляпы — разницы нет, сердце от этого биться не перестанет. Самое странное было то, что все Помыслы Тиффани, в отличие от нее самой, с завидным единодушием были согласны с этими, прямо скажем, бунтарскими взглядами. По зрелому размышлению она решила не устраивать бурных споров с волшебником и самой собой, а отложить это до лучших времен. В других вопросах упрямства Гарри тоже было не занимать. Вот только Тиффани отнюдь не всегда с ним соглашалась. Собственно, из-за этого они и разругались. Это была четвертая или пятая встреча у таинственной двери, за которой, по мнению Гарри, было спрятано что-то очень важное. Он рассказывал о том, как благодаря такому сну ему удалось спасти отца своего друга, а еще о Пожирателях Смерти. Тиффани отлично посмеялась над безумием людей, имевших глупость так себя назвать, и сказала Гарри, как ей от души жаль, что не сможет присутствовать на встрече этих Едоков с их «меню», так сказать. Если Тиффани сделала правильные выводы, у Смерти было весьма своеобразное чувство юмора. Об этих своих Едоках и уроках окклюменции у одного крайне неприятного, по мнению Гарри, типа тот мог говорить бесконечно. Он так увлеченно возмущался, описывая вечную несправедливость профессора, его длинный крючковатый нос, отвратительную ехидную улыбочку и скверный характер, что вызывал у Тиффани все больше и больше недоумения. Возможно, ей надо было промолчать. Возможно, это было совершенно не ее дело. Но когда такие мелочи волновали настоящую ведьму? *** — Стоп-стоп-стоп, подожди, будь так добр. — К вящему удивлению Гарри, Тиффани вновь превратилась из нормальной, в общем-то, девчонки в юную версию Минервы Макганагалл. — Я хочу кое-что уточнить. На тебя охотится злой волшебник, так? И он может воздействовать на тебя, потому что много лет назад у вас образовалась странная связь. Все верно? Гарри кивнул, не понимая, к чему эти расспросы. — Хорошо. Рада, что в этом вопросе я все правильно понимаю. Значит, твой профессор учит тебя, как защитить свой разум, ну а ты всячески этому сопротивляешься и продолжаешь видеть сны про во-о-он ту запертую дверь? И все потому, что тебе его нос и характер не нравится? — Нет! — Гарри раздраженно дернул плечами. — Дело не в «нравится-не нравится»… хоть он и мерзкий тип, но… Как ты не можешь понять? Если я буду знать, что у Волдеморта на уме, я смогу еще кого-нибудь спасти. Так уже было! Я ведь говорил! — Оу… то есть то, что твой учитель — мерзкий тип, никакого значения не имеет? И кричишь ты сейчас совсем не по этому? — Нет! — снова выкрикнул Гарри и внезапно запнулся. Злость на настырную Тиффани схлынула так же быстро, как и пришла. Он предпочел не гадать, его это были эмоции, или кое-кто еще постарался, только не весело усмехнулся и вспомнил жесткую фразу Аластора Грюма. — Он был Пожирателем Смерти, понимаешь? Они убили и замучили много хороших людей. Такие не исправляются! Хороший Пожиратель — мертвый Пожиратель! — Возможно, — сказала Тиффани самым серьезным тоном и посмотрела ему в прямо глаза. — А ты уже их убивал? — Ч-что?! Н-нет … — Понятно, — она тщательно расправила складки на платье. — Но будешь, да? — Ты ничего не понимаешь! — Гарри был вне себя от недоумения и возмущения. — Значит, будешь? И начнешь с этого твоего учителя, потому что он терпеть тебя не может? — Да!... — заорал он и тут же осекся. — Нет... — Это хорошо, что «нет». А то чем бы ты тогда от них отличался? — Что?! Ты ничего не знаешь! Он!.. Он гад! Они все гады! Сволочи! Их долбаный Лорд убил папу с мамой и… И я даже вспоминать не хочу, во что они превратили родителей Невилла! Они убийцы! А ты…— Гнев волной захлестнул Гарри. Да кто она вообще, эта Тиффани Болит, что бы говорить с ним таким тоном! — Ты… Строишь из себя такую умную! Снейпа, гада слизеринского, защищаешь! О, почему бы тебе, мисс Тиффани Болит, ведьма с дурацкого Диска, не пойти и не поприменять свои советы на практике?! Давай! Очисти разум! Закрой свой мозг, дверь или что там у тебя… и не ходи за мной по пятам! И шляпу свою не забудь! — Благодарю за чудесный совет, именно так я и поступлю! — Она резко подхватила свою глупую шляпу, гордо водрузила себе на голову, развернулась и зашагала прочь, выбивая при этом искры из каменного пола. — Они сволочи! Все! — крикнул ей Гарри вдогонку. — И твоя дурацкая шляпа не защитит тебя ни от Пожирателей Смерти, ни от Авады! Она даже от дождя не защитит! Ты…ты ни черта не понимаешь!!! — Ты прав, — она резко развернулась, — я не понимаю. У меня папа и мама живы, куча сестер и младший брат. Но я твердо знаю одно. Сначала ты превращаешь людей в лягушек или отращиваешь им свинячьи хвосты. Просто потому что они тебе не нравятся, и ты можешь это с ними сделать. Потом, ты решаешь, что кто-то должен умереть. Опять-таки просто потому что он сволочь и мерзавец, а ты лучше его, сильнее, добрее, и справедливость на твоей стороне. Ты ведь лучше, правда, Гарри? — Нет, — прошептал он. — Я тебе еще вот что скажу, волшебник Гарри Поттер, — справедливости вообще нет! Есть только Смерть. А ты со своей волшебной палочкой, несущий справедливость направо и налево, станешь ничуть не лучше ваших Пожирателей. Даже хуже. Я это точно знаю. — Дура!!! — закричал он вслед удаляющейся тонкой фигурке в большой остроконечной шляпе. И проснулся. ***       После ссоры Гарри чувствовал себя отвратительно. Жизнь щедро отсыпала неприятности одну за другой, и последние, малоприятные слова Тиффани самым ужасным образом накладывались на подсмотренные воспоминания Снейпа и многие другие события школьной жизни. Зато в его снах наметился явный прогресс. Таинственная дверь охотно распахивалась перед ним, и он с мстительным удовольствием гулял по Отделу Тайн, разглядывая пыльные стеклянные шарики. Гарри чувствовал, что вот-вот достигнет своей цели. Однако стоило ему хоть на секундочку вспомнить о Тиффани, как дверь, так призывно открывавшаяся, светившаяся голубоватым светом и манящая, снова оказывалась неприступной. Тогда Гарри, пнув для проформы вредную преграду, отправлялся гулять по гулким пустым коридорам министерства магии в поисках девушки, но той нигде не было. Оставалось только гадать, действительно ли ей удалось применить окклюменцию и не видеть больше этих снов, или она нашла какой-то свой способ. Вскоре подготовка к неотвратимым экзаменам, а потом и сами С.О.В. вытеснили из его разума не только странную ведьму, но и весь Отдел Тайн. Голова Гарри была так забита информацией по школьным предметам, что больше в нее уже ничего не помещалось. Это продолжалось вплоть до дня, когда на экзамене по истории магии в тишине Большого Зала он провалился в свой самый страшный кошмар. ***       Тиффани была зла. Можно было бы даже сказать, что она была вне себя от бешенства, но с ведьмами такого не случается. По крайней мере, без их ведома. Так что Тиффани была очень даже в себе, вот только обнаружила она себя совершенно не там, где ей хотелось бы. У нее был очень тяжелый день. Тиффани только что приняла трудные роды и буквально на секундочку закрыла глаза, пока бабушка новорожденного обмывала и пеленала младенца. Всего на одну крошечную секундочку! А открыла в темном коридоре из почти забытого сна. Тиффани заглянула за угол. Из приоткрытой двери, в которую когда-то так и не смог попасть молодой волшебник доносились леденящие душу голоса, стоны и крики боли. Не успела она обдумать положение, как мимо, не замечая никого и ничего на своем пути, промчался Гарри собственной персоной. Странный народ эти волшебники! Зачем идти туда, куда настойчиво ведет тот, кто хочет тебя убить? Она посмотрела ему вслед. Первый и Второй ее помыслы могли переживать за Гарри сколько им угодно, но в этот дурацкий сон ее вынесло посреди дня. И впереди еще куча дел, которые никто за нее не сделает… Надо выбираться отсюда, сказал Третий помысел, и добавил, что это, между прочим, такой же ее сон, как и Гарри, а значит… За спиной с оглушительным звоном что-то упало. Тиффани обернулась, подняла с каменного пола хорошую чугунную сковородку и взвесила ее на руке. Неплохо, подумала она, и пошла в противоположном направлении, отпуская на волю весь накопившийся за бессонные ночи гнев. Действительно, какой смысл бежать туда, куда тебя заманивают сновидения. Не лучше пойти и встретиться с их источником? ***       Дамблдор считал, что Волдеморт оставил разум Гарри, из-за того, что не смог вынести такой ужасной и одновременно такой чудесной силы, как любовь, живущая в душе юного волшебника. Сам Гарри вообще мало что помнил. Слишком много на него в тот год свалилось — пророчество, обрекавшее его умереть самому или стать убийцей, и боль от потери крестного заслоняли все. А Темный Лорд первый раз в жизни столкнулся с таким видом окклюменции, как удар чугунной сковородой в челюсть. ***       Тиффани Болит почти никогда не вспоминала о самом странном сне в ее жизни. Да и зачем? Дверь в ужасно неправильный мир, где правит магия, больше не открывалась. Свою работу она сделала на совесть — свидетельством тому была добротная чугунная сковорода с не слишком красивой вмятиной с правого борта. Но иногда, время от времени, черная остроконечная шляпа оставалась лежать на тумбочке, и это совсем не мешало Тиффани быть той, кто она есть — первой ведьмой, родившейся на Мелу.