Я могу править, пойми

      Небольшая книга в кожаном переплете лежала на острых коленях, и по её страницам блуждал взгляд голубовато-серых глаз. Прочтя последнюю строчку, Локи поднял голову вверх ― на потолке мерцали звездочки, созданные его же иллюзией. Время пришло. Каждую неделю Тор приходил к нему в гости, если, конечно, можно было так назвать посещение узника. Стоял в тени, не подходя к камере, и молчал. Даже не видя его, Локи чувствовал присутствие названного брата ― скрыться таким способом от чутья Бога Обмана было невозможно. Это стало для них каким-то особенным ритуалом, который нельзя было нарушить ни в коем случае. Локи был рад этому ― книги быстро наскучили, и он уже не находил в них такого удовольствия, как прежде.       Сегодня же Тор изменил привычке и открыл свою личину, подойдя к камере настолько близко, что узник смог увидеть усталость на лице брата.       ― Зачем, Локи? Ты так изменился за это время. Я пытался понять тебя, мотивы твоих поступков, наблюдая со стороны, но тщетно. Мысли маленького мальчика, с которым я бегал по коридору и учился кататься на лошадях, омрачились злобой и жаждой насилия. Ты стал чудовищем, загубившим множество жизней.       Тор сокрушенно покачал головой, пытаясь сдержать отчаяние, а Локи, улыбнувшись уголками губ, встал с кресла и подошел поближе. Разговор? Почему бы и нет. Самое время немного размять язык.       ― Тор, насилием всегда был охвачен каждый кусочек любого из миров. Открой глаза и посмотри вокруг: как создаются и рушатся цивилизации, как устанавливают свое правление государства, как приходят к власти отдельные личности. Не мне тебе это говорить. Насилие всегда порождает насилие, как бы ты ни старался это отрицать. «Отец» привел Асгард к такому процветанию только благодаря множеству смертей. Он вершил насилие не один век, и меня также не миновала судьба стать одной из его жертв. Ты делаешь то же самое, и...       ― Не понимаю, о чем речь. Если ты имеешь в виду, что тебя посадили за решетку, то в этом нет никакой ошибки. Ты сам совершил преступление и сам должен понести за него наказание.       ― О нет. Совершенно не в этом дело, ― Локи пожал плечами и осмотрел небольшую комнату, в которой его заперли. ― Один лгал мне о моем истинном происхождении, дарил пустую надежду, которая треснула по швам, когда ты получил трон. Неужели это не насилие? Оно ведь бывает не только физическим.       ― Ты должен быть благодарным отцу за то, что он спас тебя из той пещеры, ― с нажимом сказал Тор, стиснув кулаки. ― Если бы не он, то твоя жизнь кончилась бы на куске льдины, обрызганной кровью великанов.       ― Надо было так и сделать! ― глаза Локи потемнели. ― Но Один взял меня к себе и, более того, дал обещание, которое никогда не собирался исполнять. Я просто получил то, о чем мне толковали много лет ― власть.       ― Локи, ты бы не смог стать хорошим правителем. В тебе нет ни капли любви для этого, ни капли сострадания к другим. Как ты можешь вершить чьи-то судьбы, пользуясь только своим честолюбием? Как ты можешь править людьми, возвышая себя над ними?!       ― Ты думаешь, что хоть какая-то власть в мире порождена любовью? ― Локи закатил глаза и захохотал. ― Очнись, брат. Это невозможно и попахивает абсурдом. Власть, которую ты именуешь правосудием, порождает насилие в любом случае. Возможна ли там любовь, скажи мне? Возможно ли там твоё так называемое равноправие? Не смеши меня. Любое наказание, даже разрешенное законом и совершенное во имя справедливости, совершает раскол в этике любви. Ты знаешь, сколько жертв было принесено во имя богов на твоей любимой Земле? Крестовые походы, жертвы инквизиции и геноцида. Древние жрецы вырезали людей тысячами, принося дань своим богам. Мир утопал в человеческой крови ради идеи и ради установления своего собственного господства над поверженными. Хотя откуда тебе это знать? Вместо того, чтобы изучать историю другого мира, ты предпочитал веселье с друзьями и глупые драки. Побывал на Земле несколько раз и думаешь, что уже познал все человечество и его стремления? Тебе не хватает проницательности и, что правды таить, хитрости. Сними очки, показывающие тебе мир в черно-белом свете, где по одну сторону стоит добро, а по другую – зло. На свете не существует такого баланса. Именуемое добром для одного, для другого может выглядеть истинным злом, и наоборот. Я не чудовище, которое жаждет убивать и порабощать без каких-либо причин.       ― Ты хотел отобрать у людей их свободу. Ты хотел подчинить их себе и поставить на колени. Таким ли должен быть истинный правитель: тиран, манипулирующий своими подданными?       ― Так устроен мир, и его не изменишь: между начальником и низшим сословием нет равноправия. И оно не обязано быть, потому что любая власть есть принуждение к выполнению чьих-то приказов, подчинению чьим-то законам. Даже в том случае, если они не нравятся. Где там свобода, брат? Без подчинения воцарится хаос ― твои драгоценные люди перебьют сами себя еще перед тем, как осознают это. Так почему же мне нельзя править? Разве я хотел кого-то убивать? Нет. Я всего лишь требовал оказать мне уважение и принять мои законы. И не факт, что под моей властью люди станут жить хуже. Они привыкнут и примут это как должное. И у них даже не будет возникать мысли о том, что может быть как-то иначе. Человеческому роду нужны изменения, которые могут открыть им мир с другой стороны, показать жизнь под другим углом. Это не всегда плохо, а попробовать стоит в любом случае.       Локи сложил руки за спиной и победоносно уставился на брата, который внезапно замолчал, а затем, развернувшись, зашагал прочь. Бог Обмана был доволен собой ― никто еще не смог победить его в искусстве красноречия.       Узник немного постоял на месте, прокручивая в голове недавний разговор с братом, а затем опять уселся в кресло. Сила ― это, конечно, хорошо, но острый проницательный ум был для Локи более полезной вещью. Хотя Тор тоже изменился в лучшую сторону и руководствовался теперь не только своими мышцами и молотом, что было хорошей чертой для будущего правителя.       Локи был уверен, что Тор вскоре вернется, чтобы продолжить незаконченный разговор. Просто говорить им никто не запрещал, но силой своего слова Бог Обмана был способен на многое. И он точно знал, что совсем скоро эта камера лишится своего единственного обитателя.