Зарисовки

Солнечные лучи прорвались сквозь занавески и направились к кроватям тибидохцев, которые досыпали последние минуты перед завтраком. Некоторые, например, Таня, уже не спали, а одевались и готовились к первым занятиям. А такие, как Гробыня, лежали в необъяснимой позе и тихонько похрапывали, в то время, как Чёрные Шторы показывали их нелепые сны. «Никогда бы не подумала, что Склеповой такое может сниться…» - с улыбкой и одновременно с какой-то странной ревностью, Танька наблюдала как Гробыня в черном платье и такой же фате выходит замуж за Бейбарсова, а потом они едут кататься на слонах, у которых вместо ушей огромные фиолетовые бананы. Когда слоны еще и начали танцевать макарену, вставая на задние конечности, Гроттерша не выдержала и прыснула, тем самым разбудив и Гробыню, и Пипу. - Ты что, с катушек слетела, чокнутая? – проворчала Склепша, отрывая голову от подушки. - Сама, значит, проснулась, а другим поспать не даёт! Эгоистка! – подтвердила Пипенция, сонно смахивая свои волосёнки с круглого лица. Таня не смогла ничего сказать, она смеялась взахлёб. Ей лишь удалось показать пальцем на Шторы, которые заново начали прокручивать сон Гробыни. - Ёлки зеленые! – заверещала та, накидываясь на Чёрные Шторы. - Да как вы посмели, жалкие лохмотья! Пипа махом забыла про свой прерванный Танькой сладкий сон и схватилась за живот от смеха. - Ой, я не могу, ой помираю, ой спасите! А-ха-ха-хаааа, - кричала она. - Заткнитесь, дуры! – рявкнула Гробка, которой наконец удалось стряхнуть этот позор со Штор. - Я не виновата, это всего лишь гадкий, жалкий сон! – начала оправдываться она. - Да ладно, Склеп, всё в норме, но мне Глеба жалко… А-ха-ха-хаааа, - уже было успокоившись, снова засмеялась Таня. - Ну конечно, жалко! Сама, небось, ревнуешь? – остервенело выдала Склепова. Гроттер перестала смеяться. Она обиженно посмотрела на соседку и отвернулась. - Что, правда глаза колит? – перестав смеяться, усмехнулась Пипа, как всегда вставая на сторону Гробыни. - Никто мне ничего не колит! Я вам сто раз говорила – не люблю я Бейбарсова, не люблю! – вскипела Таня. - Как же, – хмыкнула Склепова, - знаем мы ваши «люблю, не люблю»! - Да, знаем, - подтвердила Дурнева, взбесив Гробку. - Хватит за мной повторять, Пипенция! Без помощников справлюсь! – крикнула она. Дочь Германа Дурнева обиделась и закуталась в одеяло, что ей не очень-то и удалось, так как одеяло было явно рассчитано на людей, имевших меньшие формы. Танька поспешно накинула джемпер и вышла из комнаты, тоже обидевшись на Гробыню.