Часть 1
19 марта 2015 г. в 15:05
— Значит так, — пробормотал Йоке, изобразив на лице глубокую задумчивость, — третий том сверху...
Это был тот ответственный момент, когда для дальнейшего полёта творческой мысли нужно было задать некий вектор. Хоть какой-то, пусть даже на гордое слово «концепция» он тянуть не будет. И именно ради этого Йоке пригласил Пэра к себе на чашку чая, стакан пива и мозговой штурм. Правда, чай в квартире нашёлся только ромашковый, поэтому было решено обойтись без него.
— Страница двести сорок третья…
Пэр послушно достал из стопки энциклопедий указанную книгу и начал отсчитывать страницы от середины.
— Третий абзац сверху.
— Мимо.
— Что «мимо»? Это тебе что, «морской бой»?
Пэр развернул книгу к Йоке и ткнул пальцем в загаданный абзац. Заголовок параграфа гордо гласил: «Тридцатилетняя война». Оба музыканта досадливо вздохнули и отложили том в сторону.
— Тогда бери следующую. Страница четыреста двадцать…
— Тут всего три сотни страниц.
— Тогда двадцатая?
— Предисловие.
— Такое длинное? Выкидывай ее нафиг.
Дело не продвигалось. Даже гадание на энциклопедиях вроде «100 важнейших сражений мира» не особо помогло, выпадало либо что-то неинтересное, либо что-то, про что они уже спели раньше.
— Про героев войны уже писали, — перечислял Йоке, развалившись на диване и закинув ноги на подлокотник. — Про Северную Войну писали, про Вторую Мировую уже надоело…
— Может, написать альбом, посвящённый немцам? — без особого энтузиазма предложил Пэр, царапая ногтем корешок одной из книг.
— Ага, чтобы нас не только из России погнали, но и в Польше запретили, и в других странах возмущались. Нет, Пэр, давай такие рисковые идеи придержим для ухода со сцены.
— А может, напишем про Китай? Или про японско-корейскую войну?
— А может, не будем? — голос Йоке прозвучал почти жалобно. — Мне перед немцами до сих пор стыдно за тексты, это ж надо было так облажаться. А представляешь, как мы с японским языком накосячим?
— Можно не трогать японский!
— Так не интересно.
Пэр пожал плечами и продолжил перелистывать страницы, поминутно внося предложения.
— Вьетнам?
— Про него до нас уже спели все, что можно.
— Израиль?
— Как-то неоднозначно.
— Распад Югославии?
— Скучновато, но ты запиши где-нибудь.
Ну, хоть какой-то прогресс! Хотя даже гипотетическое описание диска: «альбом про Югославию» — звучит достаточно уныло.
— А про русских мы писали?
— Да.
— Мало писали. Может, про Татарское иго?
— Пэр, вот тебе фантазию девать некуда! — усмехнулся Йоке. — И оно вообще Монгольское! Кроме того, у них там даже танков не было.
— А ты обязательно хочешь танки?
Ответом Пэру был умильный взгляд Йоке, полный трогательной и светлой любви к бронетехнике. И правда, чего еще от него ждать?
— А как там называлось, все у тех же русских, — Пэр задумчиво прищурился, щелкая пальцами, — когда переворот, и с танками?
— Октябрьская революция? — попробовал угадать Йоке.
— Нет, попозже и без Ленина… Погоди, кажется в этой книге было.
Пэр зашуршал страницами, добираясь до оглавления, пробежал глазами по строчкам и в итоге торжествующе зачитал:
— Августовский путч 1991 года!
— Предлагаешь написать про развал Союза?
— Ну а что? Танки есть, противостояние есть, исторический резонанс о-го-го какой. Это тебе не Югославия.
— Можно попробовать… Много там текста?
— Две страницы.
— Ладно, нагуглим. И еще, Пэр…
— Йоке, нет.
— Но почему? Русский — не японский, с ним мы справимся!