Изменить судьбу

      За это задание Ами должна была получить очень большие деньги. Очень. Вот если бы она действовала без заказа, то вряд ли получила бы столько денег за какую-то картину.       Вообще, девушка редко занималась чем-то подобным, а именно воровством, но, так как работа у нее была малооплачиваемая (денег хватало только оплатить коммунальные услуги, да немного прикупить еды) ей приходилось изредка заниматься подобными делами.       Никто из немногочисленных знакомых девушки не знал чем она занимается - это давало шанс, что её не загребут в полицию раньше времени. Да и родных у неё не было, чтобы те о чём-то догадывались. Ами была сиротой.       Родители её погибли два года назад в автокатастрофе. Именно тогда, когда Ами достигла совершеннолетия, только поэтому она не попала в детдом, и именно из-за печальных стечений обстоятельств ей пришлось в срочном порядке искать работу, а не думать о учёбе.       А других родственников у девушки не было. Вот и приходилось бедной девушке крутиться как только можно. Сначала были многочисленные подработки, от которых она валилась с ног под вечер, а на следующий день вновь вставала в пять часов и ехала практически в другой конец города на работу. И так каждый день. И практически ни одного выходного за полтора года работы. За исключением того времени, когда Ами подхватывала простуду, и то, девушка не могла долго отлёживаться и бездельничать. Она просто не могла себе этого позволить.       И как-то одним прекрасным днём, разбирая коробки в подсобке, Ами поняла, что сколько бы она подработок не взяла, больше от этого получать не станет. Ведь у неё не было какого-либо образования. А чтобы его получить, опять же нужно было иметь хоть какие-то наличные. Даже и если бы девушка ушла жить в общежитие, а свою квартиру, доставшуюся ей после смерти родителей, сдавать за деньги, всё равно этого бы едва хватало на жизнь.       Один раз у неё мелькнула мысль легко заработать денег: нет, на панель идти работать проституткой она не собиралась, считая это грязным и развратным делом, пятнавшим не только тело, но и репутацию. Девушка считала, что нужно отдаваться только тому мужчине, которого будешь любить всем сердцем и душой. Пусть это и выглядело «старомодным» по некоторым изречениям и взглядов её подруг, но сама Ами считала иначе и придерживалась своей точки зрения. Нет, она не была за такие отношения, что до свадьбы ни-ни, но и просто так отдаваться кому-то только потому, что где-то у кого-то «зачесалось», как выражались всё те же подруги, она не собиралась.       И полгода назад Ами впервые переступила порог законопослушности. Конечно, девушка прекрасно понимала, что этот поступок, возможно, даже намного хуже той же самой продажи своего тела, и что если её поймают, то она получит срок и тогда жизнь будет сломана окончательно. Ведь людей, имеющих судимость, редко куда берут работать.       Но по другому она не могла. Лучше попасть в тюрьму, чем на панель. Да и крала она не у бедных, а у богатых «чикс» или «папиков». И потому Ами порою сама себя оправдывала тем, что у богатеньких деньги куры не клюют, а от пары тысяч денег они не обеднеют. Тем более она никогда не брала золота и серебра, дабы не было проблем от его избавления, только наличные, и то, в разумных количествах.       В первый раз, решившись на такой отчаянный шаг, Ами трясло, словно в лихорадке: пот тёк с неё чуть ли не ручьём, пальцы отказывались гнуться, а ноги - передвигаться. Её тело тогда словно онемело-одеревенело, с большим трудом Ами заставила себя совершить задуманное. И когда она уже сидела на чердаке какого-то дома с добычей, её нещадно рвало от переизбытка страха и адреналина. В тот миг она думала, что её сердце больше никогда не остановит свой бешеный галоп в грудной клетке и когда-нибудь сломает ей рёбра.       Приходила она потом в себя три дня и постоянно витала где-то далеко в своих мыслях; из-за своей рассеянности её тогда чуть не уволили с работы, пришлось в срочном порядке давать себе оплеух — образно говоря — и немедленно брать себя в руки.       А затем Ами, постепенно приобретая опыт, набила себе руку в воровстве. С каждым разом становилось всё легче и легче красть, и дело было не в отсутствии совести, как раз таки наоборот - каждый раз ища новую жертву, девушка готова была себе отрубить руки, но жизнь — или существование, как всегда сама Ами называла этап своей жизни — заставляла не сворачивать с выбранного пути и идти до конца.       ...Половица под кроссовком на мягкой подошве тихо скрипнула, заставив девушку замереть на месте и обеспокоено задержать дыхание, хотя в квартире не было никого: только она и куча всяких собранных древних ценностей и не очень, шаманом из тех, которых называли в народе «потомственные».       Продвигаясь по дому, Ами, восхищённо разинув рот, рассматривала древние экспонаты, разместившиеся вдоль стен, всякого старинного оружия — в основном то были различные мечи и луки. Много было очень различных амулетов, камней в оправах и без, парочка позолоченных — или из самого чистого золота? - скипетров, какой эпохи, девушка так и не поняла. На стеллажах под стеклом красовались бубны яйцевидной и круглой формы, покрытые различной росписью по ободу и разнообразной отделкой по краям. В неглубокой нише стоял манекен, облачённый в платье шаманов — какого народа, девушка так же не поняла, так как никогда таким не увлекалась. Коричневое одеяние украшали множества цветных поясков, что-то вроде бубенцов-погремушек было прикреплено к широким рукавам; всякие амулеты, изображавшие животных свисали с шеи манекена.       Взгляд серо-голубых глаз скользнул по полкам, на которых были выставлены деревянные и тряпичные куклы вуду, ароматные свечи и палочки, всякие расписные мисочки и чашечки. Также было много различных фресок и мозаичных картин с рисунками, больше похожими на индейские. Различные посохи, вырезанные из дерева, стояли в специально сделанных для них подставках, их навершия украшали различные цветные перья и ленты.       В общем, было много всякой разной атрибутики, так любовно собираемой современным шаманом, превратившим из своей немаленькой квартирки что-то вроде музея древностей.       Добравшись до зала, Ами замерла, удивлённо разглядывая странную пентаграмму, вычерченную прямо на паркете, в центре которой ярко, словно ядовитая капля, горящая ярким, зелёным цветом, лежал камень с ладонь мужской руки. В каждом уголке треугольника красной краской было нарисовано по знаку.       Пожав плечами — мало ли чем тут занимается шаман — Ами огляделась, выискивая предмет заказа. Искомую картину девушка заприметила, висящую на стене, только чтобы до неё добраться, нужно было миновать восьмилучевую пентаграмму.       Аккуратно переступая через звезду, стараясь не наступать на любовно вычерченные линии и символы, - и не потому, что она верила или не верила во всякого рода мистические явления, но как говорится, бережёного Бог бережёт - девушка прокралась к стенке с висящей на ней заказной картиной.       Этот заказ на картину она получила странным образом — по почте, и от кого, девушка была совершенно не в курсе. Вообще она гадала, кто же прознал о её нелегальной работе, ведь никто не был в курсе, чем она занимается в свободное время — если такое появляется.       В конверте была «просьба» о изъятии картины у некого потомственного шамана и адрес его проживания, а также был небольшой задаток от суммы, что была также написана на листочке, от которой у Ами удивлённо приподнялись брови.       После успешного задания, Ами должна была оставить добытую картину в условленном месте, и там же она бы обнаружила остатки всей суммы. Обмануть заказчика ей никак бы не удалось, так как за ней бы следили и просто так забрать деньги у девушки бы не получилось.       Поэтому пришлось добросовестно принять предложение и лезть за этой дорогущей картиной. О том, что это может быть подстава, она даже и не думала и старалась не напрягать мозги, откуда кто-то мог прознать о её «работе».       С трудом пробравшись к заказу, девушка удивлённо захлопала глазами. И за эту картину ей собираются отвалить астрономическую сумму? На взгляд Ами в ней не было ничего интересного или запоминающегося, яркого и броского. Самая обычная картина на её взгляд: море, песок, корабль. Чайки и все прелести жизни гавайских островов.       Таких картин пруд пруди.       Она было уже хотела снять искомый предмет со стены, но заметила одну, совсем небольшую проблемку перед собой - чтобы подойти вплотную к стене и снять картину, нужно было отодвинуть в сторону большую деревянную, просмоленную и выкрашенную в чёрный цвет, статую какого-то лысого папуаса.       Вздохнув, Ами ухватилась руками, облачёнными в чёрные обтягивающие перчатки, папуаса и потянула на себя, с удивлением отмечая, что тот порядком тяжёл. С трудом сдвигая статую по паркету, девушка постепенно отходила назад, и тут случилось непредвиденное: за что-то запнувшись ногой, Ами пошатнулась, и, не удержав равновесие, стала отклоняться назад, при этом цепко держась за плечи деревянной фигуры.       Статуя так же пошатнувшись, стала падать на незадачливую воришку, грозясь придавить своим деревянным чёрным телом женскую хрупкую фигурку.       Отступив пару шагов назад и придерживая руками папуаса, Ами вдруг почувствовала некий разряд, прошедший сквозь её тело. Замерев, она удивлённо посмотрела себе под ноги: серо-голубые глаза расширились от удивления, испуга и неверия. Когда она пятилась, то угодила обеими ногами в одну из лучей пентаграммы, и теперь её кроссовки топтали неизвестный символ, который слабо светился.       Она хотела было уже оттолкнуть от себя злосчастную статую и броситься бежать из этой квартиры шамана прочь и плевать на заказ, но только ноги её не слушали, как Ами не старалась ими пошевелить. А свет символа разгорался всё ярче и ярче, меняя красный цвет на ослепительно белый, и когда уже было невозможно смотреть на него, девушка зажмурилась. В это мгновенье комнату и всё, что находилось в ней, поглотила белая ослепительная вспышка. Когда свет рассеялся, в квартире уже никого не было: только статуя папуаса одиноко валялась рядом с пентаграммой, и камень, что раньше имел яркий зелёный цвет, сейчас же был абсолютно серым, словно из него разом высосали всю эту краску, оставляя пустую оболочку.