***
— Как она? — спросила Черная Королева, сидя в кресле в своей комнате рядом с Астариусом, глядя как через стену в комнату входят ее сын и Драгоций-старший. — Сидит и думает. Смотрит и ничего не видит, — ударяя легонько о стену, ответил Диаман. — Так я и думала. Мне стоило огромного труда разогнать всех по комнатам. Фэш ломился к Васильку, да и остальные... Она так неожиданно убежала с ужина, — небрежно прикрывая глаза, проговорила женщина. — Мне кажется, к Василисе нельзя подпускать Драгоциев, — вдруг сказал отошедший к окну и повернутый ко всем спиной Огнев. — Нортон, успокойся. Все виновны. Но давайте вспомним о пророчестве. Там говорилось о страхе у обоих... И я кажется понял, какой страх будет у каждого. До дня рождения Василисы все должно решится. Я это чувствую. Прошу прощения, но нам пора, Диаман. Увидимся завтра в тоже время, Нери. Нортон, — кивнул всем солнцекрылый правитель Астрограда и исчез, опираясь на свой посох. Драгоций задержался лишь на секунду, кидая грустный взгляд на спину своего бывшего лучшего друга, а затем тоже исчез. — Норт? Я тоже переживаю за Василису, но... — начала Нерейва. — Я уже никак не помешаю, да матушка? Этого поцелуя не избежать. Только так они могут спастись, ведь так? — перебил мать ее сын. — Нортон. Мой милый и эгоистичный сын. Ты не познал свою младшую дочь и лишь потому не хочешь, чтобы Фэш первый познал ее. Знаешь, отец - это первый мужчина в жизни девушки. Он познает ее, а потом только ее познают другие парни. Ты познал Дейлу, Николь... Но не успел Василису. Сколько ты ее держал перед операцией? Несколько минут? Час? Все. Ты должен ее оставить, милый. Только так ты сможешь помочь ей. Не держи ее. Я знаю, каково ей... Ведь я до восемнадцатилетия тоже не знала отца... И если ты хочешь спросить о том, увидитесь ли вы когда-нибудь "в живую", я не знаю. Если что, я не против перевоплощения. — Чтобы я увиделся с ней? — повернув голову в сторону матери, спросил сын Нерейвы. — Да. Ну, что же. Иди уже. Астрагор будет гневаться, — вздохнув, проговорила Черная Королева и, устало откинувшись на спинку кресла, закрыла глаза и расслабила мышцы лица, показывая, что разговор окончен. — До свидания, матушка. — чуть наклонив голову, сказал мужчина и растворился. Нерейва выдохнула и повернула голову набок. Там висело большое зеркало. В нем отражалась усталое лицо женщины уже не молодой, с сединой в волосах. Много морщин уже украсили ее лоб. Сейчас она не в своем истинном облике. В истинном облике она бы не посмела смотреть в зеркало. Там бы она ничего не увидела...***
— Милорд, мое почтение. — Ну, что? Он предал нас все-таки? — Да. Все случилось так, как Вы и предвидели. Но, что будет сейчас? — О, сейчас мы будем ждать. Они считают, что мы не просматриваем память наших Демонов, переметнувшихся из Ангелов... Этот Астариус думает, что мы гуманны. Хах! Пророчество открыто. Нам надо ждать. Я поступлю так, как написано и сделаю все, что в моих силах и за ее пределами, чтобы у их историй не было счастливого конца. — Но если мы проиграем, милорд? Что будем делать тогда? — Не забывай о плане "Б", сын мой. Мы всегда выигрываем. А сейчас иди и не переставай вести наблюдение за Демоном-отступником. К слову, как поживает Иван Бронников? — Его душу мы особенно тщательно обрабатываем Тьмой. Вскоре он забудет о Свете, о друзьях... Он будет способен на любое убийство или даже хуже... — У нас мощное оружие, которое, если мы не будем держать осторожно, может пойти против нас... Нельзя недооценивать врага. А именно, Свет. Нельзя... Пускай чертыхолесники* следят и за ним. Если ситуация выйдет из моего контроля, он будет нашим козырем и Круг распадется. Ведь среди них есть его сын... А тот не пойдет против него. Да и его дружки-Ангелы не пойдут... О, это мощнейший козырь в нашем арсенале. Что же, ступай. И позови ко мне Зодчих Демонов**. Я хочу удостоверится в своем выигрыше при любом раскладе. — Как скажите, милорд. Мое почтение, милорд.