Помоги мне выиграть

Это будто высокая стена. Что же там, на другой стороне? На что это похоже? Сверху, этого я не увижу. С помощью или без. Уже никогда. Не увижу.

      — С выздоровлением, Ко-тян, — раздался над ухом погруженной в прочтение свежего выпуска волейбольного журнала девушки. Хотя, скорее она была больше погружена в свои мысли, нежели в чтение, и отсутствующий взгляд и давно стихшая музыка в наушниках выдавали ее перед капитаном женского волейбольного клуба Карасуно, Мичимией Юи. Как всегда улыбчивая шатенка стояла сбоку от парты той, кого она постоянно звала «Ко-тян», и кого это раздражало.       — Я не болела, — девушка тряхнула головой, откидывая упавшую на правый глаз светло-русую прядь, а затем поспешно убрала журнал в парту и потянулась. — И не зови меня так. Больше не надо.       На последних словах девушка даже сделала особый акцент, что не могло не броситься в глаза Мичимии.       — Ты все еще хочешь вернуться, верно? — ухмыльнулась капитан, кивнув в сторону парты, куда девушка убрала журнал. Тогда ее неразговорчивая собеседница вдруг замерла и на минуту замолчала, отведя глаза в окно, за которым очень не вовремя красовался корпус спортивного зала, а затем ответила как можно безразличнее.       — Нет.       Резко отодвинувшись от стола, девушка поднялась со стула, возвышаясь всеми своими ста восьмьюдесятью сантиметрами над маленькой Юи, и пошла к выходу из класса, мечтая избавиться от «хвостика». Мичимия проводила ее с грустной улыбкой, а затем пошла к себе в класс.       Ученицу второго года второго класса старшей школы Карасуно, по совместительству бывшего члена женского волейбольного клуба на позиции центрального блокирующего, звали Киникиджи Коэн. Последний год мрачная и задумчивая, девушка направлялась по медленно пустеющим коридорам школы. Ей было не важно куда идти, просто подальше от всех. Но даже это ее желание, к которому она стремилась чуть ли не каждый день, в этот раз было нарушено куратором волейбольного клуба, Иттетсу Такедой.       — Киникиджи, — окликнул он, нагоняя девушку, которая уже готова была убедиться в том, что весь день она буквально притягивает кого-то, связанного с волейболом.       — Привет, сенсей, — на тяжком выдохе произнесла Коэн.       — Давненько я не видел тебя, снова прогуливала? — Такеда, естественно, не получил желаемого ответа, да и кто признается в прогулах учителю. — Очень кстати ты здесь. Я хотел попросить кого-нибудь повесить в зале новое расписание тренировок для ребят, а то меня совсем завалили работой, ничего не успеваю.       — Новое расписание? — Коэн остановилась и, посмотрев на Такеду и только заметив, что он запыхался и сейчас обмахивался тем самым листком, на котором было распечатаны часы тренировок мужской сборной, протянула руку, безмолвно попросив его.       — Я успел оповестить ребят о переносе тренировок, правда не всех, поэтому кое-кто еще может придти. Если что, я написал объяснение к изменениям на обратной стороне, — Такеда перевернул лист и ткнул пальцем в явно на ходу написанный маркером текст. — Повесь куда-нибудь на видное место. На сетку, например.       Отшутившись, сенсей скрылся за поворотом к учительской, выкрикивая благодарности на ходу. На самом деле Коэн вовсе не хотела выполнять просьбу куратора, лишь посмотреть внезапные изменения, но отказаться она толком и не успела. Перспектива возвращаться в зал вовсе не радовала ее, однако создавать проблемы мужской команде не хотелось еще больше, поэтому, хоть и нехотя, но девушка направилась в сторону зала. По пути она перевернула листок, чтобы посмотреть, что же за причину указал куратор, и почему расписание изменилось только у мужской части волейбольного клуба. Ответ нашелся здесь же: «Женская команда стала меньше тренироваться, поэтому времени у вас будет побольше:) Ваш куратор, Иттетсу Такеда». Нервно цыкнув и выругавшись про себя, Коэн вдруг остановилась. Ее ушей коснулся стук мяча то об чьи-то руки, то об стену или пол. Она обнаружила себя уже в каком-то полуметре от зала, чему сильно удивилась. Всю дорогу просмотрела в чертов список, а ноги как будто бы нарочито привели ее сюда. В лицо порывисто бил душный, перемешанный с запахом новых мячей воздух.       Ну вот, войду сюда, и сломаюсь.       Коэн грустно улыбнулась своим мыслям.       Надо просто повесить список, а потом уйти и никогда больше не возвращаться сюда.       Взойдя по ступенькам и чуть выглянув из-за распахнутых дверей внутрь зала, Коэн разглядела белобрысого парня в очках. Он упорно отрабатывал мах руки при подаче, а затем практиковал все на мяче, который летел к своим «собратьям», к тому времени уже в большом количестве лежавшим на другой стороне площадки неподалеку от выхода из зала. Казалось, девушка уже видела этого парня, когда приходила в учительскую зачем-то и видела фотографию команды, висящую у куратора на перегородке от других столов. Вроде бы, первогодка. Сейчас, вдаривая по мячам все с новой силой, он выглядел немного уставшим, но его целеустремленная аура упорства чувствовалась от самого входа, признал бы он это лично или нет. Эта аура есть у всех волейболистов, и Коэн ощущение ее очень даже хорошо знакомо.       Только повесить список…       Опустив глаза в пол, чтобы не видеть все техничные движения, самой свершая которые ей было когда-то приятно, не видеть мяча в руке, вспоминать его ощущение на ладони, Киникиджи быстро прошагала к дверям подсобной, где обычно хранились корзины с мячами, тряпки для пола и прочий инвентарь. На кнопку, которую она выдернула рядом, едва подрагивающими руками она стала крепить изменения в расписании тренировок к одной из дверей. За спиной у девушки все вдруг стихло, и было понятно, что тот парень, который в гордом одиночестве, не оповещенный куратором об изменении во времени, тренировался здесь до ее прихода, сейчас будет подавать. Разволновавшись, что мяч за пределами ее видимости, и с легкостью может попасть по ней, если только первогодка не контролирует удары, Коэн поторопилась с прикреплением списка, но кнопка вылетела из ее рук, звякнув на полу. Она хотела было поднять ее, но взор упал в сторону светловолосого парня. Даже издалека было видно, что он сосредоточен, словно не на тренировке, а на соревнованиях. И вот, подача. Совершенно на секунду девушка вернулась в недалекое прошлое, и сейчас она словно стояла на площадке перед сильным противником. И это был контрольный мяч. И не отбей она его… Уже чисто на подсознательном уровне Коэн просчитывает возможную траекторию полета мяча, уже мчится к той точке, еще пара секунд, и, кажется, что мяч вот-вот коснется площадки, и она проиграет, но, собрав все свои силы, девушка делает последний шаг в сторону мяча и, падая, возвращает его противнику.       И никогда не…       Мяч падает за пределами площадки, а Коэн, все еще одной ногой находясь в своем прошлом, а другой еще у дверей подсобки, узрев чистый аут, вдруг возвращается в реальность и, уже лежа на полу площадки, утыкается носом в пол и прячет стыдливые глаза от первогодки. Тот, в свою очередь, попутно вытирая пот с лица краем воротника белой футболки, подошел к сетке и, уцепившись за нее одной рукой, наклонился посмотреть на сгорбившуюся ошеломленную собственным действиям Коэн.       — Ничего себе, — раздался слегка удивленный, наигранно восторженный размеренный голос, на который девушка неуверенно поднимает голову и видит протянутую ей из-под сетки руку, готовую помочь подняться, — это было… быстро.       Возвращаться…