Мой страх — отсутствие тебя

      Маленькая темная комната. Двое думают об одном и том же. Не отпускай ее рук – главная мысль в его голове. А она не понимает, глупенькая. "Почему ты не видишь очевидного?" Пути в их возможное светлое будущее не существует. Просто сил сказать, произнести вслух нет. А она все прекрасно видит, но прервать это мгновение не в ее власти. Главное, не дать себе заплакать. Его взгляд. Такой нежный, каким бывает редко. Серебро излучает свет, в котором ей хочется укутаться и греться вечно. Она навсегда запомнит эти последние минуты, проведенные вместе. Почему мир несправедлив к ним? Почему их счастье недостижимо?       Не выдержав этой тишины, Драко рывком заставляет Гермиону прижаться к нему.       — Прости, родная моя. Я обещал, что никогда и никто не причинит тебе боль. Я обещал, а значит, я все исправлю, просто подожди.       Оба знали, что сказанное — ложь, пусть и желаемая ими обоими, но все же.

***

      Несколькими месяцами ранее.       В коридорах Хогвартса как обычно гудела толпа учеников, спешивших на свои занятия. Яркие цвета факультетов смешивались между собой, составляя вместе пеструю шумную реку, воды которой несли в себе столько различной информации, что Филч, смотритель школы, зная их тайны, ужаснулся бы, а может быть, и обрадовался. Ведь нарушителей стало бы гораздо больше, а значит, и больше шансов поймать их и назначить наказания.       Гермиона спешила на урок зельеварения, который в этом году неожиданно для всех вел не Северус Снейп, а профессор Слизнорт. Там она надеялась встретиться с Гарри и Роном, которых не видела со вчерашнего вечера. Она была уверена, что это неспроста, ведь на завтраке их тоже не было. Несмотря на это, настроение у нее было определенно хорошее, и ничто не смогло бы изменить это. Размышляя о том, какое выдалось прекрасное утро, она и сама не заметила, как оказалась перед деревянной массивной дверью, за которой находилась крутая каменная лестница, ведущая в коридоры подземелья. Она уже было потянулась к ручке в форме кольца, выполненного из холодного железа, которое обвивала змея, как вдруг дверь резко открылась со всей силы, не ударив девушку только потому, что она чудом успела отскочить.       — Ни слова об этом! — бросил парень, который вышел ей навстречу, сопровождавшему его юноше. — Малфой совсем рехнулся!       Мимо Гермионы пронеслись с невероятной для их телосложения скоростью Крэбб и Гойл. Оба выглядели как минимум растерянными, а Гойл, в частности, как следует потрепанным. Создавалось ощущение, что кто-то перепутал его с боксерской грушей, на которой обычно вымещают злость. На губе у него ярким пятном выделялась уже слегка подсохшая кровь, которую он старательно пытался оттереть краем мантии, а на скуле виднелись ссадины, которые появляются после скользящего, но достаточно сильного удара. Одежда была измята в области груди, будто бы чья-то уверенная рука держала его, чтобы он не смог вырваться.       Бросив на Грейнджер взгляд, полный презрения, парни направились прочь, а девушка, наоборот, поспешила спуститься вниз, чтобы узнать, что произошло. Факелы, освещающие коридор, скромно потрескивали в тишине, сопровождаемые редкими падениями капель с потолка, которые в эту минуту заставляли своим звукам нервничать и без того волнующуюся Гермиону.       По пути в кабинет она так никого и не встретила, зато перед входом в класс в воздухе магическим образом было подвешено объявление, что сегодня занятие не состоится, но это ни в коем случае не освобождает их от выполнения домашнего задания. Обреченно вздохнув, девушка круто развернулась на своих маленьких каблучках, чтобы вернуться в гостиную. Но не успела она завернуть за угол, как тут же с кем-то столкнулась. Проклиная свою неуклюжесть, Гермиона уже было начала подбирать слова для извинений, как вдруг:       — Грейнджер, смотри куда прешь!       Этот голос мог принадлежать только одному человеку, который считает себя на голову выше других.       — Малфой! Ты бы сам отследил свою траекторию, и желательно, чтобы наши с тобой маршруты не пересекались, потому что… — начала было говорить Гермиона, пока, подняв глаза, не увидела, в каком состоянии находился юноша.       Рукава рубашки были закатаны, а на ней самой, кажется, не хватало нескольких пуговиц. Платиновые волосы были взъерошены, а сам он, хоть и пытался казаться жестоким и циничным, не мог выдавить из себя даже подобие его привычной ухмылки.       «Привычной? Стоп. С чего бы мне знать, что для него привычно, а что нет?» Его глаза не выражали ничего, кроме... боли? «Нет, это же Малфой. Такие, как он, вообще не могут чувствовать». Гермиона едва удержалась, чтобы не тряхнуть головой, отгоняя наваждение.       — И почему же? Чего уставилась? Надоело общество сопливого Поттера и тупого Уизли? До сих пор понять не могу, почему ты с ними таскаешься, — резко оборвал ее мысли Драко.       — Малфой, я не собираюсь выяснять с тобой отношения. Если у тебя что-то случилось, не нужно вымещать это на других, — выдавила из себя Гермиона.       — Это не твое дело! — произнес он, почти шипя, от чего девушке вмиг стало неуютно настолько, что она предпочла бы раствориться прямо здесь и сейчас. Его голос был удивительно властным, и внутренне чуть подсказывало ей, лучше промолчать, но гриффиндорское любопытство все-таки одержало верх.       — Дело в Гарри с Роном? Если нет, то я сразу же отстану от тебя со своими расспросами, — наконец-то ей хватило смелости заглянуть в его глаза. Лучше бы она этого не делала, они были слишком близко, опасно близко. На мгновение ей показалось, что они изучают ее, но тут же одернула себя, решив, что это невозможно по определению.       — Знаешь, я даже расстроен, что их здесь нет. Они были бы удивлены, если бы увидели тебя рядом со мной, — его губы непроизвольно скривились в ухмылке, а рука протянулась к ее лицу и, очертив его мягкий контур, остановилась на подбородке.       Гермиона затаила дыхание, в ее нежных карих глазах отразилось недоумение и испуг. А по коридорам все так же разносился звук падающих капель, который совпадал с редкими ударами сердца девушки.