***
Войска НАТО перешли в наступление в 16:00 после длительной перегруппировки. Помимо потрёпанных в оборонительной битве воинских частей были привлечены для прорыва советской защиты военнослужащие тыловых служб, легко раненные. Более того, власти ФРГ провели мобилизацию ополчения Хайматшутцен из резервистов, что жили недалеко от границы. Положение немецких войск не самое сладкое: с одной стороны нужно удержать наступающие с юга чехословацкие части, с другой — выбить советские войска с территории своего государства. Англичане и переломившие ход битвы голландцы обладали наиболее многочисленными подразделениями, которые понесли меньшие потери, чем немцы и французы. В переброске дополнительных войск командование Северной группы армий отказало, ссылаясь на приказ вышестоящих органов о поддержании боевой готовности в районе Северо-Германской низменности, от других группировок НАТО пришли подобные сообщения, так как угроза вторжения в Австрию от отчаявшихся генералов ОВД вполне вероятно, если они решились напасть из Чехословакии. — Опять двадцать пять! Артиллерия, авиаудар и наступление. Сначала их, теперь наше. Хорошо хоть это продлится только до вечера, — ворчал, взвалив к себе на плечи гранатомёт, младший капрал Липтон. — Дожить бы, — обречённо сказал Дэвис, чьё лицо излучало какое-то смирение со смертью. — Доживешь, не бойся. Артиллеристы с лётчиками сейчас устроят противнику такое представление, от которого он ещё долго отходить будет. Десантники сковали врагов на реке, так что от поддержки они отрезаны. Нужно победить сейчас, а потом расслабиться, — душа отделения Далтон как всегда подбодрил приунывшего товарища. С такой функцией даже Грант редко справлялся. Талант, что ещё сказать. — Хорошо хоть покормили. Я бы наверно упал на бегу от бессилия, — довольно произнёс потиравший живот Эббироуд. Погода изменилась, небо заволокло тучами окончательно. Полил настолько сильный дождь, что видимость упала вдвойне. Подул сильный ветер. Стоя под каплями дождя на холме, британские солдаты осознали, авиаподдержки в ближайшие несколько часов им не видать. Наступление однако было решено не откладывать, советским батальонам тоже придётся несладко без взаимодействия с авиацией. К тому же плохая видимость является не только помехой, но и преимуществом. По крайней мере, НАТОвским подразделениям удастся подойти поближе. Артиллерия заговорила в назначенное время. Наступающие двигались под прикрытием огня. — На кой чёрт мы идём? Без самолётов туго придётся, — паниковал Эддингтон. — Тихо, — прошипел Хардман, нёсший в руках АК-47. На плечевом ремне висела винтовка Ли Энфилд, что может ещё пригодиться. Группировка двигалась по открытой поляне, отделение Гранта шло рядом с шестиколёсными БТР «Сарацин». Справа двигались бойцы армии Нидерландов, одетые в форму, которая, в целом, выглядела почти точь в точь как британская, не считая символики. Рядом ехали голландские «Центурионы», позади них поспевали французские пехотинцы, хлюпая сапогами по лужам, позади, во второй линии атакующих брели немецкие ополченцы с разномастным оружием. Дело в том, что наспех сформированные подразделения Хейматшутцен имели серьёзные проблемы с оснащением. Со складов резервистам выдали малое количество винтовок «Маузер» К98, большую часть бойцов вооружили оружием убитых в боях. Именно поэтому мужчины средних лет топали с британскими винтовками L1A1, французскими пистолет-пулемётами MAT-49, немецкими карабинами M2, а также даже автоматами Калашникова. Комплектов униформы хватило всем, но вот каски достались не всем: в среднем на четырёх ополченцев приходилась одна каска-котелок, причём без всяким чехлов, сеток и проволоки. Одна лишь холодная голая сталь. Остальные носили кепи, очень похожие на те, что носились в Вермахте, коричнево-оливкового цвета. Недооценивать вышеописанных людей всё-таки не рекомендуется. Несмотря на возраст от тридцати пяти до пятидесяти пяти лет, эти люди воюют уже не в первый раз. Стрелять вечно артиллеристы не могли, грохот стих, дым рассеялся. Теперь вражеские позиции на поляне и у пограничных казарм в поле зрения Гранта, чьему отделению срочно необходимо преодолеть эти ужасные четыреста метров по открытой местности, иначе появляется нешуточный риск быть убитым сразу. «Бегом, за мной!» — команда сержанта особо не отличалась от приказов других пехотных командиров. Наступающие ускорились, вражеские окопы впереди. Бронетехника открыла огонь из всех орудий по противнику, круша его оборону. Из-за выгоревшей лесополосы выехали танки Т-54, начавшие стрелять в ответ. «Центурионы» остановились, приготовившись стрелять. В себя пришли советские солдаты: затрещали Калашниковы, корректировщики огня запросили артподдержку. Настала пора ответных залпов численно превосходящей артиллерии ГСВГ. Гаубицы с РСЗО принялись усиленно изрыгать снаряды по войскам западных стран, противный вой и свист предвещали англичанам большие неприятности. Огненный смерч обрушился на землю. Прежде чем начали рваться снаряды, Генри успел крикнуть бойцам своего отделения: «Ложись!». Далее он рухнул на землю, прикрыв голову руками. В такие минуты Грант не думал вообще ни о чём, инстинкт полностью овладел им. От каждого взрыва исходила вибрация, от которой болело в груди. Уши опять заложило, а недавний обед казалось вылетит из желудка сейчас наружу. В подобной ситуации вообще сложно понять, жив или мёртв? По причине отсутствия воздушной разведки и плохой видимости, затрудняющей визуальное обнаружение отсветов и дымных следов, контрбатарейная стрельба оказалась невозможна, поэтому пушки обеих сторон принялись методично рыхлить землю вместе с войсками. Наступление захлебнулось, генералы приказали возвращаться назад для повторной артподготовки. Грант очнулся в куче грязи. Как он выжил? Сложно сказать. Вокруг воронки от снарядов, тела убитых, клочки человеческих тел, подбитая техника. «Что за чёрт? Где все?» — шевеля головой, думал Генри Грант. «Отступили. А мне как быть? Сейчас встану — стразу лягу. Русские подстрелят без всяких раздумий. Отделение! Как они? Куда делись?» — в голове накопилось достаточное количество вопросов. Одну особенность сержант заметил сразу: в основном удар вражеских гаубиц и РСЗО пришёлся назад, первая линия пострадала по минимуму. Но лучше от осознания этого факта не стало, ведь дурацкое положение на поляне посреди двух стихий никуда не делось. Впрочем долго думать не пришлось, так как опять уже в какой раз забили НАТОвские пушки. Пока врагов обстреливали, сержант британской армии быстренько, прихватив свою винтовку, перебрался за моторное отделение подбитого «Центуриона» королевских вооружённых сил Нидерландов. Краем уха Генри услышал странные шорохи под днищем боевой машины. Как выяснилось, голландский рыжий танкист в берете прятался там. В левой руке у союзника был крепко сжат «Кольт» сорок пятого калибра. Слух постепенно вернулся. Отделение потерь в ходе чудовищного обстрела не понесло. Как уже говорилось выше, снаряды ложились позади. Сейчас солдаты собрались у танка. — Похоже, что наши войска предприняли вторую попытку прорыва вражеской обороны. Когда волна приблизится к нам, то вливаемся в ряды наступающих. Всё ясно? — проанализировав ситуацию, приказал подчинённым Генри. — Понял, — бесстрастно ответил Хардман, стучавший ладонью по уху. — Может, к чёрту всё? Тут и просидим, — высказался панически настроенный Эддингтон. — Хочешь попасть под ещё один такой обстрел? Чудо второй раз за день не случается. Чем ближе мы к врагу, тем меньше шансов попасть под их артогонь, — объяснил командир. — Ты что ничего не слышишь? Сколько пальцев? — спрашивал Далтон у Дэвиса. — Что с ним? — Оглох. — Сержант, наши приближаются, — сообщил глядевший назад Эббироуд. — Готовьтесь, быстро. — Твою мать! Не хочу, не надо! Зачем? — трусливо вопил Липтон. — Генри, Джонни не слышит ни черта. Ему в бой нельзя, — отчитался Далтон. — Покажи ему жестами идти назад. Погибнет зря, действительно. Дэвиса отправили в тыл, а сами присоединились к пёстрому слою ополченцев Хейматшутцен. На сей раз артиллеристы били дольше, к тому же ими были применены дымовые снаряды. Так что наступающие смогли достичь вражеских позиций быстро под прикрытием дыма. «К ближнему бою готовьсь!» — крикнул Грант в момент, когда его отделение приближалось в густом столбе дымовой завесы к окопу. Липтон и Эббироуд пошли впереди, их пистолёт-пулемёты «Стерлинг» лучше приспособлены для стрельбы на ближних дистанциях. Длинные очереди, затем англичане прыгают в длинное углубление. Овладение им прошло очень быстро: Гранту лично даже не пришлось стрелять, всё исполнили подчинённые, в частности Хардман с АК-47. Артиллерийский огонь противника вновь обрушился на поляну, но отделению Генри боять нечего. Союзные батареи стреляли уже дальше, по пограничной заставе. Продвижению препятствовали три танка Т-54. — Выстрел! — крикнул Липтон. — Готово! — Эббироуд зарядил новый снаряд. Одна из пятьдесятчетвёрок вспыхнула. Остальные подбили «Центурионы». Дальнейшее развитие событий очень скоротечно: наступающие попали в засаду. В ходе подавления советской мотострелковой противотанковой роты войска НАТО потеряли половину машин. Далее произошла недолгая перестрелка за руины казарм, в ходе которой тяжелое ранение получил Эддингтон. Яростные немецкие ополченцы будто с цепи сорвались — неслись на обороняющихся густой цепью во весь рост, совершенно не считаясь с потерями. От этой картины обалдели даже британцы с голландцами. Но выбить врага из казалось бы укреплённой позиции сыны Фатерлянда смогли. Битва закончилась отходом советских войск. Всё бы хорошо, однако нужно посчитать, кого больше погибло. Практически всё поле было усеяно подбитой техникой и изорванными телами армий стран НАТО. Потери оказались настолько ощутимыми, что дальнейшее наступление на восточный берег Фульды просто невозможно. Западные страны одержали Пиррову победу: советы хоть и изгнаны, зато союзные войска ослаблены настолько, что их оборону легко прорвут. Ну кому от такой победы будет лучше? Десантники обречены на гибель.***
Арне с Самуэлем прибились к двум легионерам-парашютистам в стёганных куртках и шершавых касках. Поскольку бельгийцы являлись франкоговорящими валлонами, то проблем в нахождении общего языка не возникло. Одного десантника из Франции звали Жорж Бонне, другой оказался поляком по происхождению, бывшим юным партизаном Армии Крайовы, который бежал из Польши после победы коммунистов. Младший лейтенант Сосновский владел французским не очень хорошо, но понять его было можно. Потом к группе присоединился британский парашютист в малиновом берете, с коим пришлось общаться жестами. — Дело очень плохо. Похоже советские разделались почти со всеми нашими, — анализировал ситуацию пухлый поляк. — Мотать надо. Весь лес прочёсывают противники, — порол горячку ушастый француз. Из далека слышались слова на немецком: — Soldaten bereiten für den Angriff! — Ja, kommandant. — Немчура! — воскликнул залёгший Мертен. — Вражеская, — заметил Сосновский. В поле зрения показались солдаты ННА ГДР в серых шинелях и тарелкообразных касках с карабинами СКС и ППШ. — Человек пять, — поделился своими наблюдениями Бонне. — Стреляем, — коротко сказал поляк. Десант открыл огонь из засады. Арне стрелял короткими очередями. Два немца упали, остальные рассеялись в траве, после чего сразу же начали вести огонь в ответ. Жорж выпустил пару очередей в ответ на оружейную вспышку впереди и поразил противника в голову. Отстреливаясь, восточные немцы отступили. — Нам пора сматываться, сейчас их сюда прибежит гораздо больше. Бежим к реке, должен быть какой-то способ перебраться через неё на запад, — принял решение Сосновский, являвший не только неформальным лидером, но и старшим по званию. — Верно. Двигался маленький интернациональный отрядик торопливо. По дороге его бойцы обратили внимание на советскую орду на поляне, которая смяла сопротивления десанта с танками. M22 «Локасты» горели, как свечки. Ситуация действительно складывалась не самым лучшим образом для десантников; большая часть парашютистов уже уничтожена, уцелевшие больше озабочены своим выживанием, чем борьбой с инженерными войсками СССР, все леса прочёсываются. Поражение десанта — дело времени. Потому решение выходить к своим являлось единственно правильным. Солдаты и не знали, что на противоположном берегу хозяйничали уже потрёпанные союзные войска. Они потратили уйму времени, чтобы выбрать наиболее подходящее направление движения. — Собак с собой притащили! Гады. Их много. Нам их не задержать. Поэтому вы уходите, а я уведу немцев в другую сторону, от вас подальше, — говорил Сосновский. — Ты хорошо подумал? — спросил ошалевший Жорж. — Да. — Давайте просто их перестреляем, — высказался Самуэль. — Сорок человек нас раздавят. Я справлюсь, боевого опыта хоть отбавляй. Дайте мне только пяток гранат. — Держи, — протянув собранные «лимончики», горестно сказал Бонне. — Бывайте, ребятки. Ещё встретимся. Сосновский вступил в неравную схватку с численно превосходящими преследователями. Применяя гранаты, хаотчно перемещаясь по кустам, пользуясь плохой видимостью, он успешно сдерживал солдат ГДР. Четвёрка двигалась вперёд. Позади трещали выстрелы. — Хороший был человек! Мы с ним в Алжире влипали во всякое, но сейчас он переплюнул сам себя, — Бонне еле сдерживал слёзы. Отважные десантники вышли к реке. На берегу стояли мостоукладчики, солдаты приводили их в рабочее положение. — Здесь нам Фульду в брод не перейти. Подбиваем технику и уходим вправо. Ясно? — Жорж отошёл от эмоций, начав трезво соображать. — Да, — отозвались остальные. Француз выстрелил из гранатомёта по инженерной машине. Попадание. Пока усатый британец перезаряжал оружия, выполняя в расчёте функции заряжающего, советские солдаты начали отстреливаться. Француз упал замертво. Бельгийцы прижали огнём инженеров, выиграв время, необходимое для отступления. Как молниеносно погиб легионер! Арне это очень поразило. Оставшиеся трое десантников побежали в то направление, которое приметили.***
В батарее наконец-то наступила минута затишья. Боевые действия в Фульдском коридоре фактически закончились, если не считать незначительных столкновений с десантниками. — Что же здесь всё-таки происходит? Война? — расчёт орудия уселся рядом с гаубицей и предался разговорам на различные темы. Не особо сообразительный Гончаров хотел выяснить как и многие, что за чертовщина происходит с самого утра. — Очень серьёзные учения, Леша. Так в газетах напишут, — ответил разочарованный Виктор. Солдат до сих пор горел желанием отличиться в бою, получить заветную рекомендацию. Ему становится понятно, скоро это недоразумение закончится, а желанного нет. Даже после вида кровавого месива Борисов не сделал правильных выводов. — Но как? Тут же… — Наши соотечественники этого не видят. Знать им необязательно. Замполит с особистом заставят и нас молчать в тряпочку. — Но почему? — Ты явно туповат. Людям незачем знать о произошедшем здесь. Иначе они могут неоднозначно отреагировать. К примеру, потребовать войны до победного конца, или ужаснутся. Пойми одно, нельзя им знать. Точка. — О чём говорим, товарищи солдаты? — к говорившим подошёл лейтенант Сергиенко. — Ни о чём важном, — выкручивался Виктор. — Да? Я слышал совсем другое. Очень интересный у вас разговор. На первый раз я вас прощу, но в следующий отведу к майору. — Спасибо, товарищ лейтенант! Такого больше не повторится! Офицер ушёл. — Вот видишь? Нельзя о таких вещах даже здесь говорить. Понял? — Да. — Твой колхозный менталитет никогда не поймёт искусство большой лжи. «Пройдёт время, все забудут об этом. В капиталистическом лагере людям тоже не зачем знать о случившемся. Лишняя шумиха вызовет там огромную панику, показав беспомощность НАТО перед мощью хотя бы одной нашей гвардейской армии!» — задумался ненадолго о будущем Виктор. — Так подъём, готовимся стрелять. Вражеский десант скопился в одной точке! Шесть залпов привели к тому, что батарея расстреляла весь свой боезапас. Последний наиболее боеспособный бастион десанта пал от взаимодействия нескольких родов войск. Переговоры уже начались. Пока они шли вяло, политики дожидались хороших новостей с фронтов.***
Расширять число дивизий никто не стал. Чехословацкие войска должны прорвать оборону Бундесвера имеющимися силами. Плохая погода лишила немцев главного преимущества — авиаподдержки. Цибулка согласился расширить штат наступления на высоту четыреста девяносто шесть. Новый штурм планировалось начать в 18:00. — Полковник, вы должны быть чрезмерно рады: я задействовал всю артиллерию дивизии на вашем участке, как на наиболее сложном. Вы просто обязаны взять высоту! Отдельный батальон передан в ваше распоряжение. Не подведите, иначе содержание ваших агрессивных речей дойдёт до нужных людей, — приказал, опираясь в конце на угрозу, генерал. — Так точно. — Если вы справитесь, то мы сможем зайти к немцам в тыл. Победа окажется за нами. Начинало темнеть. На совещании командиров батальонов Витольд познакомился с командиром отдельного батальона подполковником Карелом Ремеком, высоким статным офицером в очках. — Необходимо задействовать все артиллерийские силы, что у нас есть, для поддержки наступающих. Миномётные взводы должны открыть огонь в 18:00. Когда дивизионы прекратят стрелять, миномётчики продолжат вести огонь до тех пор, пока наши войска не подберутся до подножия холма полностью. Вопросы? — командовал Вянек. — Никак нет. — А приказ то ясен? — Так точно. — Отлично! По местам. Далее Витольд отправился на свой наблюдательный пункт. «Чем-то похоже на прорыв в Дукельском перевале. Я возьму этот гадкий холм. Потерь не избежать, давно знаю. Победа просто необходима!» — задумался полковник, смотревший за холмом. 18:00. Загремели пушки, чехословацкие позиции озарились орудийными вспышками. Миномёты присоединились к артдивизионам, пехотные батальоны с танками двинулись к высоте. За пятнадцать минут огонь прошёлся по всему холму. От лесных массивов остались лишь голые стволы деревьев. Завязалась битва, за ходом которой Вянек мог только наблюдать. «От героизма простого солдата сейчас зависит больше, чем от меня. Эх, жаль меня там нет!» — желание тряхнуть стариной сменилось на небольшую зависть к командирам взводов и рот. Два часа ожесточённого сражения пронеслись довольно быстро. Полк Витольда ценой больших потерь выполнил поставленную задачу — холм находился под контролем чехословацкой народной армии. — Хорошо сработали, полковник. Сейчас остальные полки поднимутся наверх, а оттуда возьмут в окружение противника, — сообщил генерал-майор. — Понял, каковы будут приказания для меня? — Удерживайте высоту всеми имеющимися у вас силами. — Так точно! Вянек прибыл на разбомбленную ко всем чертям верхушку холма. Артиллеристы славно потрудились — выгодная стратегическая позициями находится в таком состоянии, что организация обороны на ней является вещью очень затруднительной. Чехословацкие войска успешно смогли окружить противника, прорвав до этого его защиту в двух местах, и, объединив войска. Окружённых регулярно обстреливали артиллерией. — Кажется, там кто-то идёт! — сказал один солдат в окопе. — Контратака! — завопил пулемётчик, открыв огонь из СГ-43. Витольд остался на холме, совсем не желая покидать своих людей в такой ситуации. Он остался там до конца, сражаясь в качестве обычного стрелка с карабином Vz.52. Правда недолго, получив ранение осколком гранаты, он вышел из боя. Битва в темноте шла около часа, в течении которого Вянек провалялся в окопе с перевязанной рукой. Исход оказался не самым лучшим и не самым худшим: высота удержана, но ещё одна такая атака, и от полка ничего не останется. В 19:00 немцы предприняли попытку прорыва окружения другом месте. В итоге обе стороны выдохлись окончательно. Тупик. — Темно до ужаса, как обстановка полковник? — спросил явившийся на вершину Цибулка. — Можете смело понижать меня до майора. Примерно батальон остался от моего соединения. Через час, за который немцы смогли прорваться и отступить, генерал вновь встретился с Витольдом: — Переговоры идут в самом разгаре. Я ранее доложил о ситуации на фронте. Похоже везде наступил один сплошной позиционный тупик. Пока объявлен режим прекращения огня. — Понятно.