Ожиданию конец

Я исчезаю. Я был дымкой, туманом; сейчас я — как лед под солнцем, и не знаю, как остановить таяние. Меня давно уже мало, а теперь я перестал что-либо чувствовать. И, кажется, я перестаю понимать себя... Еще недавно я жил в колодце. Там, в прохладе, укрытой от жадных солнечных лучей, я ждал. Пока не услышал гром с небес, и скрежет вдали, и приближающийся скрип песка, и голоса. Я слышал голоса, а потом кто-то склонился над моим колодцем. И глубоко вдохнул. Спустя несколько мгновений я стал этим существом. Оно было живым, и это было восхитительно — чувствовать его теплоту, его силу, энергию, тот медленный огонь, за счет которого оно живет! А снова дышать через столько тысяч лет, снова чувствовать касание солнечных лучей! А иметь возможность видеть? Говорить? О! Они говорили про Марс, мои визитеры, — я не знал, что это, но хотел слушать. Я никогда не слышал ничего прекраснее. Я решил оставаться одним из них до тех пор, пока не вспомню, кто я такой. Я был готов сражаться за это право. То, что было этим существом прежде, чем им стал я, сопротивлялось и кричало внутри себя, рвалось и пыталось вернуть себе власть, требовало выпустить его и жаждало отправить меня обратно в небытие. Но я победил. Я вобрал в себя его память и узнал все, что составляло его суть. В этот миг существо умерло, а я перенесся в другое такое же, находившееся поблизости. И вспомнил кое-что. Для начала я вспомнил, каково это — умирать... но вспомнил и то, что я действительно не таков, как они. Они были чужаками в моем мире, и не было ничего зазорного в том, чтобы способствовать их смерти. Мне казалось, что я вспомню больше, если дольше пробуду живым. А их было еще достаточно. И они были чужаками. Захватчиками из другого мира. Некоторые из них оказались настоящими бойцами, но с каждой новой победой мои силы росли, а навыки восстанавливались. Я отвел их тела в свой колодец и снова принялся ждать. Я знал, что вскоре услышу новый грохот, и скрежет, и шаги, и голоса — и что я легко справлюсь с теми, кто явится выяснять судьбу предшественников. И мое могущество еще возрастет. Но долгое время ничего не происходило. Лишь когда вода в колодце снова стала почти такой же чистой, как прежде, случилось это. Был гром, и скрежет, и скрип песка. Но голосов я не слышал. Потом что-то заслонило солнечный свет, проникавший в колодец. Обвело узким лучом его края. Ослепило меня вспышками. Что-то загудело. А потом вода и я вместе с нею ринулись вверх вопреки законам природы и собственной воле, и я проник в новое существо. Оно было большим и теплым, местами даже горячим. Оно двигалось. Смотрело. Могло говорить. Но не открыло мне ничего о том, что его одушевляет! Я стал им — и почувствовал, что становлюсь никем. Оно не кричало внутри себя, не умоляло отпустить его. Оно просто продолжало поднимать то, что было его руками, сколько бы я ни пытался взять над ним верх, и переставлять то, что было его ногами, вопреки моим усилиям. И я ничего не мог поделать. Я не мог подавить его воли, потому что у него ее просто не было! Оно было мертвым, с самого начала мертвым и пустым. Я рванулся наружу что было сил, но оказалось, что я заперт и не могу выбраться. Я мог видеть, как оно и другие такие же блестящие существа заваливают мой колодец и заливают эту временную крышку странным, быстро светлеющим на солнце раствором. Но я не мог этому воспрепятствовать. К тому же, из-за отсутствия чувств у моего тюремщика я и сам чувствовал все меньше и меньше. Попросту говоря, мне быстро стало почти безразлично, что случится с моим убежищем. А если я не найду выхода, станет безразлично и то, что случится со мной. Кто я, собственно, такой? Мне казалось, я вот-вот вспомню, а теперь я снова даже не могу вообразить себе этого. О, выпустите, выпустите! Освободите меня, пока не поз...