Дикое сердце

Что плохого я сделала сну? Отчего мое сердце сжалось? Почему, несмотря на усталость И на хищные тени, таящиеся по углам, Я с постели встаю и как зомби брожу по ночам? Той ночью страшный был ураган, Искалеченной птицей упал ты к моим ногам Я собрала тебя из отдельных частей Я взяла все, что нравится мне, у роботов и у людей И мне не было всё равно, Когда ты поджигал себя и устремлялся в окно Черти мчались к тебе из всех чёрных дыр Ты метался и разрушал мой комнатный мир Был твой голод неутолим, Крылья негабаритные очень мешали другим Нестабильный рассудок неуловим, как дым, Это дикое сердце все равно бы не стало моим. Flёur "Дикое сердце"

За окном бушевала гроза – долгожданная и до обидного логичная. Духота давила уже несколько дней, заставляя даже самых стойких и теплолюбивых мечтать о дожде. В обед начали собираться тучи – медленно и лениво, превратив закат в странное марево, окрасившее улицы в зловещий мутно-желтый цвет. Однако дождь пошел только к полуночи. Такой до обидного ожидаемый… Вот если бы внезапно, посреди безоблачной погоды – можно было бы воспринять это как предвестие, как верный признак, и ждать чудес. Но таковых не предвиделось, и я просто стояла у окна и смотрела на молнии. Гроза бушевала прямо над городом, и гром почти не отставал от вспышек. В этой грозе не было никакого Тора. Да и вообще никакого Тора не было. А значит – и никакого Локи… Я отошла от окна и устроилась на кровати. Был где-то далеко, на другом краю мира жил мужчина с глазами ярче весеннего неба и улыбкой, за которой я была готова идти куда угодно – лишь бы позвал. Но он не знал обо мне. Да и знал бы – разве это что-то изменило бы? И не было никакого Локи… Гроза отдалялась. Дождь, прежде хлеставший в окно со звериной яростью, теперь стал мелким и кротким. «Лишился поддержки своего покровителя-громовержца и присмирел, - подумалось мне. – Тьфу! И дался мне сегодня этот Тор! Все из-за жары…». Я встала и распахнула окно. С улицы приятно пахло свежестью, мокрой листвой и какими-то цветами. Капли дождя ворвались в мою комнату, повинуясь порыву ветра, забрызгали подоконник и мою футболку. Я захлопнула створки окна, чтобы дождь не намочил ковер. Но переодеваться я не торопилась, наслаждаясь приятной прохладой влажной ткани, касавшейся груди и живота. Голова прояснялась, дышать становилось легче. Словно весь город несколько дней метался в бреду, а сегодня пошел на поправку. Но в следующий момент мне показалось, что окружающий мир сменил лихорадочные сны на наркотические галлюцинации. Потому что уютный крохотный мирок моей комнаты словно взорвался. Громко, с грохотом, лязгом и звоном разлетевшегося оконного стекла, среди дождевых брызг и вспышки яркого света в комнате появился он. Сперва я испугалась. Нет, я пришла в ужас. Я хотела закричать, позвать на помощь, но от страха пропал голос. Прошло несколько секунд, прежде чем угасла вспышка, а мои глаза приспособились к сумраку, и я разглядела то, что так бесцеремонно вторглось в мои владения. Не так я представляла в мечтах нашу встречу… Он должен был явиться во всем великолепии – пугающем и прекрасном. Но он лежал посреди моей комнаты темной мокрой грудой тряпок и мутного золота, тусклого и некрасивого в слабом свете уличных фонарей, пробивающемся через разбитое окно. Хорошо знакомый изумрудно-зеленый плащ пропитался водой, был измазан какими-то пятнами и разорван в нескольких местах. В доспехах поблескивали застрявшие осколки стекла. Он был велик – ему едва хватало места на полу моей маленькой комнатки. Я не видела его лица – его полностью закрывали разметавшиеся черные волосы и край изумрудного плаща. Но изящные ладони с идеальными длинными пальцами – их трудно было не узнать. «Розыгрыш, - подсказал внутренний голос. - Умелый, дурацкий розыгрыш!» «Что ж, - решила я, - раз это розыгрыш, что страшного, если я подойду и взгляну в лицо этому человеку!» Но руки всё равно дрожали. Я с третьего раза попала по выключателю настольной лампы. Ее неяркий свет разогнал тени по углам и осветил центр комнаты, в котором лежал мой ночной гость. Я обошла его осторожно, прижимаясь спиной к стене и стараясь не наступить босой ногой на осколки стекла. Он не шевелился. Жив ли он вообще? На свету стало видно, что руки покрыты ссадинами, под ногтями забилось что-то темное. Глубоко вздохнув, я присела на корточки и откинула край плаща с его лица. Сердце мое готово было выпрыгнуть из груди. До боли знакомый профиль не могли изуродовать мелкие ссадины и свежий наливающийся синяк на левой скуле. Я потянулась к его волосам, но тут он молниеносным движением перехватил мою руку. Длинные пальцы сомкнулись на моем запястье так сильно, что еще совсем чуть-чуть – и кости раскрошатся. От его прикосновения по коже разливались холод и жар, и одновременно - острая боль в нещадно сдавленном запястье. Локи – а судя по внешнему виду, это был всё-таки он – открыл глаза и взглянул на меня. Пронзительно-синие, ледяные, жесткие, и в то же время полные удивления и страдания – в этих глазах можно было утонуть, забыв про всё. - Как ты смеешь прикасаться ко мне! – он явно пытался придать голосу угрожающие и надменные нотки, но получилось хрипло и как-то неубедительно, словно речь давалась асгардцу с трудом. Да и рука, всё ещё крепко сжимающая моё запястье, начала мелко дрожать. - Простите, господин! – я опустилась на одно колено, - Я хотела убедиться, что Вы живы. Локи выпустил мою руку – то ли его удовлетворил ответ, то ли не хотел, чтобы я заметила дрожь в его ладонях. - Где я? - В Мидгарде. Бог устало прикрыл глаза, попытался перевернуться на спину, но не смог. - Может быть… - я нервничала, с трудом подбирая слова. – Я могу помочь? Локи смерил меня презрительным взглядом, в котором читалось отношение к человеческому роду вообще и ко мне с моей помощью – в частности. Но расширившиеся от боли зрачки и неестественная бледность выдавали Локи с головой. - Я вызову скорую, - твердо сказала я, поднимаясь с колен. – Вам нужен врач. - Не смей! – прохрипел асгардец, сделал пару судорожных вздохов, - Не говори… никому… что я здесь. Никому. Ты поняла? Кажется, эта речь отняла у него последние силы. Потому что стоило мне кивнуть, как он отключился. Негоже богу валяться на полу! К тому же надо разобраться, насколько все серьезно… Хотя, и так понятно, что серьезней некуда! Уж если у такого могучего существа не осталось сил даже говорить… Я побоялась раздевать и осматривать Локи на усыпанном осколками полу. Я только вытащила из доспехов те куски стекла, которые смогла увидеть. Позднее я долго пыталась вспомнить, как дотащила его до кровати. Однако в памяти остался лишь момент, когда я, избавившись наконец от своего почетного и прекрасного, но невероятно тяжелого груза, какое-то время стояла на коленях у кровати, будучи не в силах подняться. Какой-то осколок все же остался в доспехах и глубоко расцарапал мне плечо, но даже поднять руку, чтобы стереть кровь, я собралась не сразу. Потом я долго освобождала его от доспехов, путаясь в незнакомых пряжках и ремнях. О, сколько раз в своих мечтах я срывала с него эти доспехи в порыве страсти – легко и быстро. И каким долгим, утомительным и неэротичным оказался этот процесс на деле. Кое-где рубашка пропиталась кровью и присохла к ранам, и ее приходилось отмачивать теплой водой. И, избавив наконец Локи от одежды, я испытала что угодно, но не влечение! На асгардце осталось довольно мало живого места – грудь и спину покрывали многочисленные ссадины, раны и кровоподтеки. Судя по состоянию штанов, которые мне уже не хватило сил с него снять, ноги находились примерно в том же состоянии. Что за сила смогла сотворить с ним такое?! Он очнулся снова, когда я взялась промывать раны и смывать кровь. Простыня под ним постепенно приобретала розовый оттенок от крови, растворенной в воде, стекающей по его животу и бокам. - Может быть, я все-таки вызову врача? – жалобно спросила я, приступая к обработке страшного пореза слева на ребрах. – Я практически ноль в медицине, я не смогу помочь! И я не могу позволить Вам умереть, мой господин! - Нет, - Локи перевел дыхание. – Одно упоминание обо мне за стенами этой комнаты – и они… - короткая передышка, - они найдут меня… Я не смогу дать отпор сейчас. Так что… - снова пауза, тяжелый хриплый вдох, - тебе, смертная, придется делать всё самой. - Кто придет за Вами? – я не была уверена, что хочу знать. Но информация – единственное доступное мне оружие. - Читаури… Мстители… - лицо Локи исказила гримаса отвращения при упоминании об отряде супергероев, - Воины Одина. Смотря кто окажется быстрее. - Может быть, Мстители – это не так плохо? – предположила я, забинтовывая предплечье трикстера. – С ними Тор, он не даст Вас в обиду. Взгляд Локи красноречивее любых слов выразил его отношение к вышеупомянутым Мстителям. Но вслух он произнес другое: - Тора с ними нет, – голос его сорвался на совсем уж болезненный сип, и принцу пришлось замолчать и перевести дыхание. – Я не уверен… что он вообще… жив… «Да во что же вы такое впутались?! – подумала я. – И кто придет вслед за тобой первым?» Сил Локи хватило только на то, что, чтобы вяло пошевелить ногами, помогая мне стащить с него штаны и осмотреть нижние конечности на предмет повреждений. Проделав это, он снова отключился. Я закончила обработку его ран уже под утро. По-хорошему, надо бы сменить окровавленные простыни, но я едва могла встать на ноги. О том, чтобы снова перекладывать Локи и менять белье, не могло быть и речи. Я кое-как смела осколки стекла с ковра на полу, бросила на пол спальник и легла рядом с кроватью, боясь оставить «пациента» одного на ночь. Под утро у Локи начался жар. Он разбудил меня невнятным бормотанием. Кажется, ему снились кошмары. Он тяжело дышал, на красивом лице проступили бисеринки пота, мокрые волосы облепили лоб. До утра я просидела у его постели, меняя холодные компрессы на лбу бога обмана. За это время я успела обдумать кое-какие вещи. И первой из них был вопрос: «Куда девалась сила Локи?». Я не слишком разбиралась в этом, но раны, которые я обнаружила, были многочисленны, но не слишком опасны каждая сама по себе. Вспоминая, как младшего принца отделал Халк, и как дрался Тор, я приходила к выводу, что все это могло причинить разве что некоторый дискомфорт выходцу из Асгарда. Но Локи лежал передо мной в лихорадочном бреду и страдал вполне по-человечески. От моего уютного и безопасного мира не осталось камня на камне. Комната пропиталась запахом крови и стерильных бинтов. Даже с закрытыми глазами я не могла представить, что всё по-прежнему. Этому способствовала и моя надорванная спина, и ноющие от перегрузки мышцы. Мой рациональный внутренний голос уговаривал меня сдать низложенного бога первым же, кто за ним явится, потому что он мне никто, и даже если удастся выходить его, то он все равно будет презирать меня за то, что я человек, муравей под его сапогом. Внутренний голос утверждал, что не стоит рисковать собой ради предателя и убийцы. Но я с ним была в корне не согласна. Да, Локи был безумцем, да, он пытался захватить Землю, разрушал и убивал. Но двигала им вовсе не ненависть к людям, а боль, засевшая глубоко в душе, и обида. Неужели и я стану одной из тех, кто предавал его и разрушал его душу? Спор с внутренним голосом был закончен. Я поднялась с кресла, которое я придвинула к кровати Локи, и пошла готовить завтрак. Когда я меняла повязки, позвонила мама. Я только закончила обрабатывать глубокий порез на руке асгардца. Аккуратно подняв трубку двумя пальцами, чтобы не испачкать ее в крови, я поплелась в ванную. - Привет, мама! – я старалась придать голосу как можно более радостную интонацию. - Привет! Как ты там? Всё хорошо? - Да, всё отлично! – я осторожно открыла воду и принялась отмывать кровь с рук, прижав трубку к уху плечом. - Деньги еще есть? Ты готовишь себе еду? Не сиди на бутербродах! Я же тебя знаю. Небось от компьютера не отлипаешь весь день. - Всё хорошо, мам! – вода, текущая с рук была противно-розовой. – Я мало сижу за компом. Я гуляю и книжки читаю. - Что там шумит на фоне? - Это я посуду хотела помыть, кран открыла. Как отдых? - Ой, отлично! Столько фоток наснимали! Мы задержимся на недельку. Если не будет хватать денег, звони, я скажу, где взять еще. Целую! - И я тебя! Пока! Так, родители не объявятся еще минимум 2 недели. Можно спокойно выхаживать моего бога. Спокойно… Если бы знала что меня ждет! Впрочем, даже если бы знала, ничего бы не изменилось. Локи умирал у меня на руках четыре дня… Эти четыре дня показались мне самыми долгими и тяжелыми в моей жизни. Я боялась далеко отходить от мечущегося в бреду асгардца. Разве что пару раз выскочила в магазин за продуктами, да в аптеку, чтобы пополнить запас бинтов. Я почти не спала. Днем дремала в кресле у его кровати – короткими урывками, до первого его движения или стона. Ночью спать не удавалось совсем- по ночам Локи становилось хуже. Он бредил, кому-то что-то доказывал. Несколько раз кричал так, что я боялась, как бы на его крик не сбежались соседи. Но главную боль приносили ему явно не физические травмы, а душевные раны. Однажды он открыл глаза, и взгляд его показался мне вполне осмысленным. Но потом он посмотрел на меня и прошептал: «Мама?». Даже в свете ночника меня невозможно было спутать со статной царственной Фригг. Но я осмелилась осторожно сжать его ладонь и погладить по голове: «Спи, мой мальчик. Поправляйся!». После этого Локи и правда уснул, и некоторое время спал крепким здоровым сном. Лицо его разгладилось, стало спокойным и умиротворенным. Он выглядел совсем мальчишкой сейчас. У уголков глаз были едва заметные сеточки «гусиных лапок», что возникают у тех, кто много улыбается. Мне вспомнилась добрая, наполненная внутренним светом улыбка Тома Хиддлстона. Ведь и Локи когда-то мог так улыбаться… - Что же они с тобой сделали… Что же ты сам с собой сделал… Я и сама становилась тенью себя прежней – темные круги под глазами, бледное от недосыпа, осунувшееся лицо, потрескавшиеся губы – от усталости и волнений я не всегда вспоминала, что нужно поесть или хотя бы попить воды. Комнату залил свет закатного солнца. Я всегда любила такое теплое золотистое освещение. Оно вновь сделало мой комнатный мирок уютным, даже не смотря на пропитавшие его запахи страдания и болезни. Весь день Локи вел себя тихо – даже слишком. Видимо, сил не осталось даже на кошмары. Я уже стала готовиться к худшему, проклиная себя за то, что пошла на поводу у безумного бога и не вызвала скорую. Ладонь его лежала поверх белого одеяла и, казалось, сливалась с ним, такой бледной она была. Я долго смотрела на узкую кисть, длинные красивые пальцы, думала, какая сила кроется за этим изяществом, если даже тяжело раненный и обессиленный, он чуть не раздробил мое запястье, оставив на нем кровоподтек, который уже начал желтеть по краям, но в центре оставался таким же сине-фиолетовым. Я долго не решалась, но все же набралась смелости, и коснулась руки Локи. Мои пальцы пронзило ставшее уже привычным ощущение жара и холода. Я мягко сжала его ладонь, будто надеясь за руку вывести его из небытия. Ладонь дрогнула и крепко схватила меня за пальцы. Я перевела взгляд на лицо Локи. Небесно-голубые глаза были открыты и смотрели на меня с удивлением - Что ты делаешь, смертная? – голос по-прежнему был тихим, но теперь Локи хотя бы не задыхался после каждого слова. Трикстер выпустил мою руку и попытался встать. Получилось не очень хорошо. Но руки-ноги шевелились. Уже радует! - Принести поесть? – предложила я. - Да, - отозвался Локи. – И воды. Ваши смертные тела такие слабые. Как вы живете с этим… - Да уж приходится, - отозвалась я, наполняя стакан из графина, стоявшего на прикроватной тумбочке. – Будто у нас есть выбор… После ужина Локи долго лежал молча и смотрел в потолок, размышляя о чем-то. - Зачем? - Что зачем? - Я уже задремала было в кресле у его кровати, и чуть ни подпрыгнула, услышав его голос. - Зачем ты спасла меня? Почему? Я убивал вас, разрушал ваши города… - Мы тоже убиваем и разрушаем города. Но это не мешает нам любить и ждать друг друга, протягивать руку помощи, сострадать… Вы не убили никого, кто был бы дорог лично мне. Мне за что Вас ненавидеть. Но Вы нуждались в моей помощи, и я постаралась сделать, что могла… - я не могла описать всего, что чувствовала к нему, все мои сбивчивые объяснения были лишь слабым отголоском бури, которая бушевала в душе при взгляде на мятежного бога. – Я могу спросить? - Спрашивай. - Что произошло? Где Тор? И как Вы потеряли силу? Локи покосился на меня. Я уже подумала, что он не сочтет нужным давать мне какие-либо объяснения, но он заговорил. - Я так понимаю, ты в курсе истории с читаури и Землей? Я кивнула. - Откуда же? - Ваша слава летит впереди Вас, господин, – мне вовсе не хотелось рассказывать только что пришедшему в себя Локи, что в моей реальности он – персонаж фильма, и я постаралась увести разговор в менее опасное русло. - Так что же случилось? - После того, как Тор доставил меня в Асгард, Один решил, что оставлять при мне мою силу опасно, что я применю свои трюки для побега. И лишил меня силы, как когда-то сделал это с Тором. На суде было решено, что я слишком много уже натворил и вряд ли смогу исправиться… Меня хотели казнить. Я не удивлен. Я больше не нужен им. План союза с Йотунхеймом провалился. Я оказался слишком опасным трофеем, чтобы оставить меня при себе. Локи замолчал. Его ладонь сжалась в кулак так, что побелели костяшки. - Как же Вы спаслись? - Тор. Он узнал о приговоре, и когда не удалось переубедить отца… - Локи запнулся, - Одина, он выкрал меня из камеры. Тайными ходами мы выбрались из Асгарда. Но наткнулись на читаури. Они не простили мне поражения в Нью-Йорке. Тор сумел отбросить меня, так что я оказался здесь. Что случилось с ним, я не знаю. - Мы что-нибудь обязательно придумаем! – заверила я. – Мы вернем Вам силу! - Кстати, - Локи сел на кровати и опустил босые ступни на мягкий ковер, - как твое имя, смертная? Я все-таки обязан тебе спасением. Потянулись тихие спокойные дни его выздоровления. Локи часто сидел у окна, глядя на серое небо, много молчал. С тех пор, как он пришел в себя, погода испортилась, почти всё время шли дожди. Солнце не показывалось даже на закате, горизонт затянуло тяжелыми серыми тучами. Я тоже приходила в себя после бессонных ночей, много спала. Локи будил меня, если ему что-то было нужно, но происходило это редко. Вечерами мы допоздна засиживались на кухне при свете небольшого желтоватого светильника. Мы мало разговаривали, просто сидели за одним столом, пили зеленый чай, что-нибудь читали. За три дня дождливой погоды квартира пропиталась сыростью. Я мерзла, куталась в плед, грела руки о чашку, забравшись на видавший виды кухонный диванчик с ногами в мягких шерстяных носках. Локи был одет в клетчатую рубашку и джинсы, великоватые ему в поясе, но не сваливаливавшиеся благодаря ремню. Одежду я позаимствовала из отцовского гардероба. Кажется, сырость и прохлада совершенно не беспокоили асгардца, потому что рубашку он не застегивал и не пытался убрать со сквозняка босые ноги, как это делала я. Он выздоравливал очень быстро. Небольшие ссадины уже почти все затянулись, оставив на светлой коже Локи мелкие розовые рубцы. Раны покрупнее тоже успешно заживали. Я осматривала их каждый вечер. Локи позволял мне делать это, не сопротивляясь, но и не проявляя особого интереса к состоянию своего здоровья. - Что же ты хочешь в награду? - однажды спросил Локи. - Ты спасла меня. Я должен как-то отплатить тебе за это. - Я не… - кажется, щеки мои запылали от смущения, я выпалила на одном дыхании: - Разрешите мне остаться с Вами! Я буду верно служить! - Если бы все люди были подобны тебе, проблем было бы значительно меньше, - пробормотал Локи. – Но зачем ты хочешь остаться со мной? - В моей жизни вряд ли случится что-то более значительное, чем явление бога в моей комнате…